Казнь через повешение. Самые ужасные средневековые пытки для девушек Рассказы о казнях девушек женщинами

"Одной смерти для таких людей неностаточно: мы должны прибавить механики"

"Кровавая графиня"

Зародилось человечество-появились конфликты. Но т.к. по началу все были равны, все ограничивалось мордобоем, иногда с летальным исходом. В частности-кто сильнее, тот и прав.

Время шло-появились цивилизации, люди перестали быть равными. Теперь одной физической силы было недостаточно, твою правоту решали твои финансы и положение в обществе. С развитием техн. прогресса выпытать из обвиняемого желаемое уже вовсе не состовляло труда-бедняги уже и сами были рады смерти, их избавлению.

Ниже представленны памятники человеческой жестокости и изощернности ума. К сожалению, пока немного, но ту би континиус будет! Обещаю.

Ах да, описание изуверств скомуниздила... Ан нет, а вот и не с Хоррорса! :)

Не скажу от куда, короче:)

ПЕН-ФОРТ-ЭТ-ДЮР

Пен-форт-эт-дюр (peine fort et dure), или “смертельный прессинг”, впервые появился в Англии в 1406 г. и хотя постепенно применение этого наказания почти прекратилось, официально его отменили только в 1772 г.

В Ньюгейтской тюрьме тюремный двор так и называли “пресс-ярд”, кроме того комната, в которой чаще всего подвергались этой пытке заключенные, называлась “пресс-рум”.

Хотя мы уже говорили о пытке раздавливанием, та обычно не доводилась до смерти допрашиваемого. В отличие от нее, "смертельный прессинг" изначально являлся орудием мучительной казни. Смерть при нем наступала только после долгих мучений, когда дыхательные мышцы осужденного, с трудом поднимавшие тяжелый груз, утомлялись и он погибал от медленного удушья.

Процедура была настолько проста, насколько и жестока, о чем можно судить из самого текста судебного приговора: "Заключенного после суда возвратить в то место, откуда он был доставлен и поместить в темную комнату, где положить его на спину. На нем не должно быть никакой одежды кроме набедренной повязки. Затем возложить на него столько тяжелых грузов, сколько он может вынести, и даже больше. Кормить его только черствым хлебом и поить только водой, причем пусть он не пьет воды в тот день, когда ест, и не ест в тот день, когда пьет воду. И так поступать до тех пор, пока он не умрет". Позже в эту процедуру внесли кое-какие изменения, хотя эта казнь не стала гуманнее от подобных нововедений:

Это наказание применялось сначала для того, чтобы заставить подозреваемого признать свою вину. Чтобы понять, зачем это делалось, нужно вспомнить, что в те времена судебное разбирательство начиналось только тогда, когда обвиняемый признавал себя или виновным или невиновным в инкриминируемом ему преступлении. Кроме того тот факт, что имущество признанного виновным преступника поступало в казну государства, нередко заставлял его прикидываться.немым, чтобы таким образом сохранить свою собственность для своих детей. Большинство таких “неразговорчивых” узников заставляли говорить, применив к ним пен-форт-эт-дюр, однако есть свидетельства того, что отдельные из них умирали под пыткой, но не раскрывали рта, таким образом лишая Корону ее законной добычи:

В 1740 г. некоего Мэттью Райана судили за ограбление. Когда его арестовали, он прикинулся сумасшедшим, содрал с себя все одежды и разбросал по камере. Тюремщики так и не смогли заставить его одеться; в суде он появился в чем мать родила. Там он прикинулся глухонемым, не желая признавать себя виновным. Тогда судья повелел жюри присяжных обследовать его и сказать, был ли он сумасшедшим и глухонемым по воле “Божьей” или “по собственному умыслу”. Приговор жюри был - “по собственному умыслу”. Судья еще раз попытался разговорить узника, однако тот никак не реагировал на обращенные к нему слова. Закон требовал применения пен-форт-эт-дюр, однако судья, пожалев упрямца, отложил пытку на будущее, надеясь, что тот, посидев в камере и хорошенько подумав, образумится. Когда тот снова предстал перед судом, повторилось то же самое, и суд, наконец, вынес страшный приговор: применить “смертельный прессинг”. Приговор привели в исполнение два дня спустя на базарной площади в Килкенни. Когда ему на грудь навалили грузы, он умолял повесить его, однако не во власти шерифа было что-либо изменить.

(“Террифик Реджистер”, Эдинбург, 1825).

Изнасилование женщин животными

<Название этой статьи поначалу кажется абсурдом. Разве возможны сексуальные забавы животных с людьми. Ну, конечно, многие слышали о скотоложцах, которые развлекаются с животными, но это?

Разве возможно, чтобы животное силой взяло женщину? К сожалению, это оказалось не только возможно, но и было взято на вооружение извергами, которым стало мало всех тех пыток, что придумало человечество за свое существование. Им показалось необходимым растоптать человеческое "Я" пленницы и таким образом. Кроме того, многих забавляла и сама зрелищность этого "процесса". Смыслом этой зверской пытки было предельно унизить несчастную, подвергнув ее тому, чего, казалось бы, не могло существовать. Было надо превратить человека в животное, превратив его в некое подобие того невольного сексуального партнера. Ну и без этих объяснений, каждый сможет себе представить, что чувствовали несчастные, когда в то место, что принадлежало только их любимому человеку, вторгался дикий зверь. Увы, такое существовало и как пытка, и как изощренное издевательство и как садистская казнь. …

Вот как описывает происходившее в римском амфитеатре известный исследователь Даниэль П. Манникс в своей книге “Идущие на смерть…”

Сексуальные сношения между женщинами и животными часто показывали под трибунами, подобно тому как их сегодня демонстрируют на площади Пигаль в Париже. Такие зрелища показывали время от времени и на арене..

Проблема состояла в том, чтобы найти животных, которые бы делали то, что от них требовалось Осла или даже большую собаку, которые бы добровольно совокупились с женщиной перед кричащей толпой, было трудно найти, и, конечно, требовалась помощь со стороны женщины. Если женщина хотела совокупления сама, то это мало развлекало толпу.

Бестиарий (дрессировщик, обучавший зверей в амфитеатре) упорно пытались научить животных насиловать женщин. Для этого обычно женщин покрывали шкурами животных или помещали их в деревянные модели коров или львиц. Во время представления пьесы под названием “Минотавр” Нерон приказал поместить актера, исполнявшего роль Пасифая, в деревянную корову, а актеру, изображавшему быка, совокупиться с ним. Однако эти приспособления оказались неэффективны при работе с настоящими животными, и этот проект пришлось оставить.

Карпофор, набравшийся с раннего детства опыта под трибунами, очень хорошо понимал, в чем тут дело. Животные в основном ориентируются с помощью обоняния, а не зрения. Молодой бестиарий внимательно следил за всеми самками в эверинце и, когда у них наступала течка, пропитывал их кровью мягкие ткани.

Эти ткани он пересчитал и отложил. Затем он нашел под трибунами женщину, согласившуюся помогать ему. Используя совсем ручных животных, не обращавших внимания на шум и столпотворение вокруг них, он побуждалих совокупляться с женщиной, завернутой в заготовленные ткани. Как и во время работы с людоедами, он создавал у животных привычный образ поведения и никогда не давалимвозможности вступать в контакт с самками своего вида. По мере того, как к животным приходила уверенность, они становились агрессивными. Если женщина, следуя инструкциям Карпофора, защищалась, гепард вонзал свои когти ей в плечи, хватал ее за шею зубами, тряс и вынуждал подчиниться. Карпофор использовал несколько женщин для того, чтобы хорошо натренировать животных. Изнасилованная конем, быком или жирафом женщина обычно не переживала испытания, но он всегда мог достать сломленных жизнью старых проституток из провинции, которые не понимали в полной мере, в чем заключается их работа до тех пор, пока не было слишком поздно.

Карпофор произвел сенсацию своими новыми трюками. Никто не представлял себе львов, леопардов, диких кабанов и зебр, насилующих женщин. Римляне очень любили представления на мифологические сюжеты. Зевс, царь богов, часто насиловал молодых девушек, принимая облик различных животных, поэтому такие сцены могли быть представлены на арене. Карпофор поставил сцену изнасилования быком молодой девушки, изображавшей Европу. Зрители неистово аплодировали.

Апулей оставил нам живое описание одной из подобных сцен.

Отравительница, отправившая на тот свет пять человек с целью завладеть их состоянием, должна была быть растерзана на арене дикими зверями. Но сначала, чтобы увеличить муки и позор, ее должен был изнасиловать осел. На арене была поставлена кровать, отделанная черепаховыми гребнями, с матрасом из перьев, покрытая китайским покрывалом. Женщину растянули на кровати и привязали к ней. Осел был обучен вставать коленями на кровать, иначе ничего бы не получилось. Когда совокупление закончилось, на арену выпустили диких зверей, и они быстро положили конец страданиям несчастной женщины.

Бестиарии старого закала презирали Карпофора. Они утверждали, что, ставя грязные зрелища, он унизил их благородную профессию. Они, правда, забыли, что в годы их молодости старые бестиарии осуждали их самих за то, что они учат хищников пожирать беззащитных мужчин и женщин. В действительности, обе стороны были достойны друг друга. Зрелища все больше деградировали. Что когда-то было демонстрацией настоящего мужества и искусства, хотя и зверского, постепенно становилось только предлогом для жестких и сексуально извращенных зрелищ.

Шимпанзе напаивали, а затем подстрекали насиловать привязанных к столбам девушек. Когда этих обезьян размером с человека открыли в Африке, римляне приняли их за настоящих сатиров, существ из мифологии. На арене побывали и другие обезьяны тоже ростом с человека - титирусы - с круглыми мордами красноватого цвета и усами. Их изображения можно увидеть на вазах. Это были, по-видимому, орангутанги, которых привезли из Индонезии. Насколько мне известно, римляне никогда не выставляли в цирках горилл, хотя эти самые большие в мире обезьяны были известны еще финикийцам, которые и дали им название, означающее “волосатые дикари”.

Одна богатая знатная дама, пообещав Карпофору фантастическую сумму денег, попросила его привести к ней домой ночью одного из его дрессированных ослов. Карпофор, естественно выполнил ее просьбу. Дама тщательно подготовилась в приход ду осла. Четыре евнуха постелили на пол перину, покрытую тирской пурпурной тканью, вышитой золотом, и положили в изголовье мягкие подушки. Дама приказа Карпофору привести осла на постель, и затем собственными руками натерла его бальзамом. Когда приготовления закончились, Карпофора попросили покинуть комнату и прийти на следующий день. Подобная история подробно описана в книге Апулея “Золотой осел”.

Дама требовала услуг осла так часто, что Карпофор начал опасаться, что она изнурит себя и погибнет, но через несколько недель он уже беспокоился только о том, что дама истощит силы ценного животного. Однако, он заработал огромные деньги на этом.

Использовали эту варварскую процедуру и в других странах, как вариант зверской пытки, нередко предшествовавшей казни. Так, в частности, вот что пишет Сюй Инцю (XIV век - Китай) о прекрасной и жестокой Гаосинь, фаворитке принца Цюя. "Диюй и Чаопин (наложниц принца) вывели на городскую площадь, раздели донага, поставили на колени и в таком положении привязали к вбитым в землю кольям. Затем начали случать с ними баранов, козлов и даже кобелей, к немалому удовольствию Гаосинь. Потом наложницы были разрублены пополам".

Не забывали о такой пытке и наши современники. Так, есть упоминании о выпускании на связанных женщин собак, натасканных насиловать представительниц прекрасного пола и пиночетовской охранкой и спецслужбами некоторых других латиноамериканских диктатур.

“Дикие люди!" - скажет иной читатель. Замечу, однако, что зоофилией не брезговали и представители некогда высокоразвитых цивилизаций: к примеру, на раскопках Содома и Гоморры были найдены фрески, которые смело можно назвать “Животной Кама Сутрой”. Находили нечто подобное и при раскопках поселений других древних народов. И что характерно: эта разновидность сексуальных извращений - в отличие от тех же некрофилии, педофилии и проч., и проч. - имеет свою “философию”, уходящую корнями в века. Вкратце скажу, что базируется она на желании древних “приблизиться” к своим тотемным предкам, ну, а уж как они “приближались” к тем же “не прикосновенным” коровам, лошадям сами. Последствия таких соитий всегда были печальны (см. Содом и Гоморру), но явление тем не менее так и осталось не искорененным.

Мало кто знает, что в СССР первая банда зоофилов-садистов была ликвидирована еще... в середине 70-х годов. Маньяки, облюбовавшие заброшенную подмосковную дачу в качестве “киностудии”, крали не только взрослых женщин, но и детей, заставляли вступать их в противоестественные акты с собаками и все это фиксировали на пленку. Технология применялась простая: на тела жертв наносили выделения точной ****, после чего на них спускали обезумевшего “от страсти” кобеля.

В этом деле, ставшим впоследствии уголовным, стоит отметить два важных обстоятельства. Во-первых, никто из жертв не вышел с “киностудии” живым - всех их после “съемок” банда, состоявшая из пяти человек, зверски убивала. Во-вторых, сами “зоофилы” занимались этими мерзостями, как говорится. “из любви к искусству”: продать куда-либо такие съемки представлялось в те годы весьма маловероятным. А погорели-таки они на собственной жадности: первый же контакт с иностранным туристом в Москве, которому попытались “запродать кино”, привел к раскрытию банды. Шокированный интурист не побоялся обратиться в советскую милицию, опера вышли на “смежников”, а задерживало бандитов уже силовое подразделение КГБ.

Затем последовал закрытый судебный процесс, всех пятерых участников быстренько расстреляли. Само дело было погребено в архивах и озвучивалось в дальнейшем лишь на курсах повышения квалификации руководящего состава правоохранительных органов. Причем основной упор делался не на “зоофильских мотивах”, а на “проникновении в СССР западных агентур”: на подпольной “киностудии” следователи обнаружили самодельные свастики и - прочую фашистскую символику, увязав ее наличие с “рукой Запада”.

Хоти группа была вполне “местной”, и по отдельным отрывкам материалов следствия можно понять, что возглавлявшие ее 25-летний Анатолий К. и 30-летний Борис В. были скорее психически неполноценными убийцами, нежели западными “наймитами”.

Так, что если отбросить возможность использования подобного различными извращенцами и маньяками, остается огромный простор для занятий такого рода истязаниями самых разных секретных служб в самых разных странах. Не думаю, чтобы эта пытка ушла в прошлое. Слишком уж притягательна ее, щелочащая душу палачей, запретная сладость.

Истязания половых органов

Не подлежит сомнению тот факт, что наиболее чувствительными местами тела человека являются половые органы, их богатая иннервация обусловлена необходимостью производства оргазма, усиливающий рефлекс продолжения рода. Все это было предусмотрено природой еще у животных. У человека все эти рефлексы были подкреплены чувством любви. Разве не странно, что те части тела, которые были должны дарить радость от близости с любимым человеком, в чьем то извращенном мозгу стали использоваться для изуверских пыток.

Скорее всего, первым шагом на этом страшным пути было изобретение пыток такого рода для мужчин. В этом нас могут убедить рисунки Древних Египта и Ассирии, где мы видим надрезы на члене, сдавливание мошонки, прижигание факелом. Однако источники тех времен не донесли до нас подобные пытки женщин. Поэтому начнем рассказ с истязания мужчин. Самым простым и эффективным методом было простое избиение. Оно широко распространено по всему миру и в наше время.

Так в Древней Греции описано введение колючей ветви в мочеиспускательный канал допрашиваемых. Рассказывая по императора Домициана, Светоний в "Жизни 12 цезарей", пишет - "ко многим, существовавшим доселе пыткам он прибавил еще одну - прижигал людям огнем их срамные члены". Не лучше был и его предшественник Тиберий, чья лютая подозрительность вошла в легенды - "с умыслом напоив людей чистым вином, затем им неожиданно перевязывали члены и они изнемогали от задержки мочи и режущей перевязки".

Мы рассказывали уже о прессе для грудей, которым истязали несчастных пленниц. Для мужчин было сделано похожее устройство, при помощи которого медленно раздавливали яички. Редко какой человек мог выдержать эту пытку. В одном из руководств инквизиторам, говорилось, что "с помощью пресса в половой области можно заставить мужчину признаться в любом преступлении". Существовало более изощренное устройство, прозванное "козел", это было вытесанное клином бревно с приделанной к нему перпендикулярной стойкой. Обвиняемого усаживали верхом на этот снаряд, притягивали его к вертикальной стойке, так что он наваливался пахом на скошенное сиденье. Последнее было сделано по типу тисков, его половины раздвигали, так что туда опускались интимные части допрашиваемого, а затем начинали медленно сдвигаться. Я говорил о "Ведьмином кресле", палачи выдумали специальный вариант его для мужчин, когда их усаживали на сиденье, где шипы были закреплены таким образом, что пронзали мошонку и член. Нередко во время допроса, палач просто надавливал на интимные органы истязуемого, нанизывая их на шипы, стараясь добиться признания.

Так же, как и женщинам, мужчинам раздавливали и прижигали соски, подвешивали к ним грузы. Я не буду говорить о таких приспособлениях, как "крокодил" и зубчатый раздавливатель, специально выдуманных палачами инквизиции для истязания мужчин.

В Сталинских застенках популярностью пользовалась пытка "давить на яйца". Человека раздевали ниже пояса, охранники прижимали его руки и ноги к полу, разведя их в стороны, а следователь носком своего ботинка (или изящной туфелькой) надавливал на мошонку, усиливая давление, пока человек не признавался во всем. Бывший министр госбезопасности А.Абакумов давая показания, говорил "такого не выдерживал никто, надо было только не переборщить, иначе было трудно потом выводить на процесс". Не гнушались подобного занятия и женщины. Самым страшным палачом в Ленинградском НКВД в 1937-40-х годах была некая "Сонька Золотая ножка". Эта хорошенькая 19-летняя девушка умудрялась добиться нужных показаний от любого. Она приказывала распять арестованного голым на столе, привязав его к ножкам и начинала давить ногой на половые органы. Но не щадила она и женщин, девушек, если ей таковые попадались, не глядя на возраст, толстым железным штырем лишала девственности. Допрашивая одну 18-летнюю студентку консерватории, очень красивую, она привязала ее оголенную по пояс к стулу, уложила ее груди на доску стола, сама стала на стол и острым каблуком давила ей на груди, превратила в месиво один из сосков.

В германском гестапо любили вводить через катетер в мочевой пузырь обвиняемого кислоту, вызывая дикую боль. В наше время этот метод взят на вооружение итальянской мафией и арабскими террористами.

Пользовалось популярностью и осталось до наших дней подвешивание допрашиваемого за интимные органы или рывки за веревку, закрепленную на них. Как описывал один из свидетелей против ЮАР, заслушанный Международным трибуналом в 1980 году: "… один раз майор Гааз и лейтенант Стивенс привязали медную проволоку к моим половым органам, другой конец они привязали к дверной ручке. Стивенс зажег паяльную лампу и поднес ее мне к лицу, я отодвинулся, проволока натянулась и я потерял сознание. Меня облили водой и все повторялась несколько раз. Гааз что-то говорил мне, но я так орал от боли, что ничего не слышал".

Перейдем теперь к представительницам прекрасного пола. Жестокость палачей не могли смягчить не возраст обвиняемых, ни женская красота. Я уже рассказывал в других разделах о том, чем дознаватели "осчастливили" женщин за прошедшие века. Там говорится о прессе для грудей, разрывателе грудей, испанском пауке, испанском осле, кресле иудеев, жуткой влагалищной груше; о пытках, специально выдуманных для причинения боли женской груди

Прекрасно зная самые нежные места женщины - ее груди и промежность, палачи изобретали все новые и новые способы причинить своей жертве, как можно больше страданий.Так существовала пытка фаллосом или "членом Сатаны". Это был грубый, зачастую намеренно усаженный острыми гранями, шипами или лепестками, превращавшим его в подобие шишки. Название "член Сатаны" появилось от средневекового суеверия попов, что у дьявола член чешуйчатый и причиняет при любовном акте сильную боль. Так и палачи с силой загоняли этот предмет во влагалище допрашиваемой, грубо дергали его взад-вперед, крутили, этот зверский инструмент, особенно если был усеян чешуйками, не позволявшими легко вытащить его обратно, рвал в клочья стенки влагалища несчастной.

Половые органы обвиняемых прижигали огнем, обливали кипятком, как это говорилось в "воздействии жара и холода". Во все времена любили прижигать соски допрашиваемых раскаленным железом или огнем. Жуткая боль заставляла сознаться большинство людей. В Судебнике 1456 года говорилось, "сечь женку без дела, ей титьки надо каленым припечь, тогда все скажет". Как и мужчин женщин били в пах, причем в Латиноамериканских странах излюбленным методом полиции остается удар ногой в низ живота женщины.

Такой удар вызывает ушиб мочевого пузыря и непроизвольное мочеиспускание. Девушка мгновенно из гордой красавицы превращается в испуганную, дрожащую от стыда, пленницу.

В заключение можно сказать, что какой бы способ не придумывали палачи, суть его остается одна, жуткой болью вынудить признать все, что им надо. Об объективности такого допроса можно и не думать.

Как я и говорила: продолжение следует...

Настроение: Ехидно-кровавенькое

Музыка: Канибал Корпс

От переводчика: как и в большинстве тюрем, тюрьмы в США разделены на женские и мужские, а подростки отбывают свое наказание отдельно от взрослых. В США – около 3 тысяч ювенальных исправительных учреждений, в т.ч. около 1 тысячи – колоний. Численность детей в этих учреждениях от 10 до 300 человек. 2/3 заключённых подростков – цветные или латиносы.

Рассказ исправительного учреждения для девушек.
Автор Плиз Сир.

"В цитадели демократии и главного борца за права человека до сих пор во многих школах применяются телесные наказания! По отношению к провинившимся тинэйджерам. Да, это не шутка. Еще раз. – Рассуждал Плиз Сир, перелистывая бумаги. – Не времена Тома Сойера, самая нынешняя современность.
Рассуждение прервал долгожданный телефонный звонок из федеральной службы исполнения наказаний.
– К большому сожалению, добропорядочных Техасцев, частенько на тропу преступности становятся не только взрослые, но и подростки. Тут сказывается влияние плохих компаний, отсутствие должного контроля со стороны родителей, большое желание стать взрослыми. – Плиз Сир, отложив все дела, смотрел выпуск телевизионных новостей и думал о контрольном звонке. – Иногда просто поражаешься той жестокости, с которой подрастающее поколение совершает преступления, а начинают с мелочей... Многие подростки считают, что из-за их возраста наказание не последует, и тут глубоко ошибаются! В Техасе такое не прокатывает!
Новости продолжались.
– Опять наркоманы разгромили магазинчик! – Для исправления таких вот малолетних преступников существуют специальные учреждения. И существуют они не только на государственный счет, но и на частные пожертвования. – Плиз Сир, выключил телевизор и снова занялся бумагами. – Благодаря моей спонсорской помощи в нашем Техасе открылось новое исправительное учреждение и произведен набор сбившихся с пути юных наркоманок. Я вдовец, дети выросли, дом большой, забор высокий, места много, а теперь еще и налоговые послабления.

Мое исправительное учреждение предназначается только для девушек, и первыми его воспитанниками стали восемь девчат в возрасте тинэйджеров, пойманных на употреблении травки, воровстве и других запрещенных в штате гадостей.
Все девушки происходят из бедных семей, бедных во всех смыслах этого слова, и уже имевших проблемы с Законом.
Система электронного слежения позволяет следить за перемещениями подопечных 24 часа в сутки. Это позволяет экономить на охране и браслет применять для установления полного электронного контроля на все время пребывания в исправительном учреждении.

Устройство GPS недавних пор широко используется в Америке для несовершеннолетних преступников, для которых суд посчитал излишним пребывание в тюрьме. Этот браслет тинэйджер обязан носить, не снимая, но для поддержания строгой дисциплины одного браслета мало.
При выходе подопечных из моего дома зоны Плиз Сир, обязан позвонить на определенный номер телефона и сообщить, куда и зачем они отправились. Звонок фиксирует компьютер. Если пройдет 5 минут, аппаратура подаст сигнал надзирающему инспектору, который может обратиться в суд с требованием принять меры к нарушительнице.
Плиз Сир, как генеральный спонсор и вновь назначенный директор сразу решил, что первостепенной чертой нового приюта должна стать не только постоянное слежение, но и строгая дисциплина. Уж он по собственному опыту знал, как нужна дисциплина для подростков.

"Меня отцовский ремень спас от тюрьмы и плохой компании! А мою жену и пальцем родители не трогали и что из нее выросло? Не жена, а сплошной скандал и истерика… А ездила на машине, не соблюдая правила, как Бог на душу положит! Теперь я вдовец..."
Плиз Сир, как спонсор заведения, не только оплачивал все счета, но и купил воспитанницам все, что полагается иметь девушкам в их возрасте, а в качестве воспитательной мебели у него осталась широкая скамья и проверенный армейский ремень.

"Ремень хорош, хотя не все согласны с моим мнением. Сегодня в Техасе применяется более 40 способов лечения подростков от курения "травки". Наиболее популярные: медикаментозный, иглорефлексотерапия, применение витаминов, биоэнергетики и др. Специалисты утверждают, что применение одного из методов лечения, недостаточно эффективно, поэтому ремень великолепное дополнение.
Я не думаю, ремень долго провисит без дела. Большинство присланных девушек подвергались наказаниям в бывших семьях, но бессистемным и неупорядоченным способом, а если уж наказывать, то чрезвычайно болезненно и очень стыдно. Они должны понимать, почему это происходит, и какую цель преследую я, как воспитатель.
А цель у меня простая: воспитать из оступившихся девушек добропорядочных граждан нашей страны!"

Итак, в первый день существования приюта Плиз Сир стоял перед восемью босоногими девушками, уже одетыми в белые футболки установленного образца, широкие джинсовые шорты, чуть ниже колена.
– Добро пожаловать в исправительное заведение, девушки, - начал он выступление, проверяя браслеты на ногах, - все вы знаете, почему вы здесь находитесь. Вы здесь потому, что ваши родители не в состоянии или не желали вас контролировать, а суд посчитал излишне суровым наказанием держать вас в тюрьме. Теперь на ваших лодыжках браслеты, ограничивающие свободу передвижения.
Пока вы тут, ожидается, что вы будете вести себя надлежащим образом как школе, так и в исправительном заведении. И браслеты на ваших ножках тому порукой.

– Убираться и следить за чистотой будете сами. В доме ходим босиком. Одна комната на двоих со своей душевой. Сауна на первом этаже, бассейн во внутреннем дворе.
– А зачем босиком?
– Чтобы следить за состоянием ваших ног браслетов! Вы подписали бумаги о том, что обязуетесь бережно относиться к оборудованию, не портить и не ломать его. Материальная ответственность составляет 1800 долларов, за каждый браслет, купленный за мой счет! В колледж и на улицу переодеваетесь и обуваетесь! Длинные штаны скроют украшение от сограждан, но в футбол играть нельзя!
– А если хочется?
– Выбирайте другие спортивные игры! Плавать и греться в сауне можно! В нашей стране, оплоте демократии и свободы, система удаленного контроля стала привычной мерой наказания для мелких грабителей, хулиганов, наркоманок. Применение электронных браслетов возможно потому, что девушки сами заинтересованы в их использовании, так как не хотят в тюрьму.
Девушки стояли и смотрели на свои ноги. Это "украшение" было для них в диковинку.
В США электронный мониторинг используется в 49 штатах из 50. Электронные браслеты на лодыжках состоят из пластикового ремешка, и небольшой коробочки, в которой установлена электроника и тепловой датчик.
Браслет на ноге закреплен специальным приспособлением и запущен электронным ключом. Тепловой датчик обязывает носить браслет исключительно на теле. При попытке снятия на экране монитора слежения появляется сигнал о нарушении. Устройство рассчитано на эксплуатацию при температуре до 100 градусов по Цельсию, герметичность позволяет погружать его в пресную и соленую воду. Это дает девушке возможность посещать душ, баню и сауну.

– Готовить будет – миссис Бэллок, а вы помогать ей по очереди! Если я узнаю, о каких-либо проступках, вы будете наказаны гораздо серьезнее, чем можете себе представить! Плиз Сир, продемонстрировал армейский ремень. При возникновении любого конфликта надо сразу же прибегнуть к моей помощи. Если вы ответили ударившему или оскорбившему, то неважно, кто прав или виноват, а наказаны будут обе и при этом одинаково! Каждая ответит за свои действия, чем бы они ни были вызваны. Увидели, что кто-то отступил от правил поведения, – сообщите мне или миссис Бэллок, выполните свой гражданский долг и, тем самым, спасёте себя от наказания. Неважно, кто это сделал, сообщите, чтобы вовремя были приняты меры, или пострадают оба! Все равно все будет известно! От браслета спрятать ничего нельзя!

Глазки у них округлились. "По американским меркам стучать на соседа – гражданская обязанность. Пусть привыкают! – Подумал он, глядя на реакцию подопечных. – Зато у нас террористов мало! Если что – соседи первыми донесут о неправильном или подозрительном поведении!"
– В девятнадцати штатах нашей благословенной страны разрешены телесные наказания в государственных школах, не говоря уже про исправительные учреждения! Я ясно выражаюсь?
Стояла полная тишина, поэтому Плиз Сир указал на одну из девушек на вид постарше, погрозил ей ремнем, и спросил, поняла ли она.
– Да! - ответил она.
Это Элли, самая старшая из всей компании. У девушки явная примесь негритянской крови. Черные волосы, пухлые губы и смуглая кожа, и большая попка. Наверное, она будет великолепно смотреться на скамейке.
– Что "да"? - резко ответил я. – Я ожидаю, что вы все будете обращаться ко мне со словом "сэр", и отсутствие его в будущем закончится для всех болезненной поркой. Это понятно?
– Да, сэр! - поступил робкий ответ.
Горделивая походка, уверенная поступь точеными ножками, диковатый взгляд свысока из-под кокетливо подстриженной челки, безупречная фигурка Элли никак не сочеталась с робостью в голосе.
Затем я спросил собравшихся девчат, все ли они поняли, и наблюдал, как они кивают головами и иногда бормочут: "да, сэр".

Удовлетворившись, что девушки все поняли, Плиз Сир распустил их и приказал явиться на завтрак, за которым должна была надзирать экономка миссис Баллок, ровно к 7.30.
"Для того чтобы успеть к прибытию школьного автобуса, что должен отвезти их в местный колледж, в который все они были зачислены за мой счет!"
Когда то, очень давно Плиз Сир был влюблен в мисс Балок, но пока он был в армии, мадемуазель Баллок вышла замуж за другого. Теперь у нее муж алкоголик, четверо детей и единственный друг – Плиз Сир!
В память о распутной и грешной молодости Плиз Сир дал ей место экономки.
Зато он точно знал, миссис Баллок лишнего болтать не будет, так же как и покрывать прегрешения подопечных. Это не в ее интересах.

На следующее утро восемь девушек встретились на завтраке. Девушки выстроились в очередь проходили мимо здоровенной экономки, демонстрируя браслеты на ногах.
После завтрака миссис Беллок доложила, что от трех воспитанниц, по ее мнению пахло марихуаной. Но Жаклин, одну из них она заставила донести на подруг и выдать тайник с травкой и поэтому она только двум сказала нарушительницам, что после колледжа они должны явиться к начальнику.
Затем девушки переоделись, и желтый школьный автобус повез их на занятия.
«Обновлю сегодня скамейку!» – Плиз Сир позвонил на контрольный пост, удостоверился, что все подопечные в колледже стал ждать возвращения девушек из колледжа.
Вскоре после четырех часов дня запищал навигатор.

"Девушки снова под моим контролем. Я услыхал звук останавливавшегося школьного автобуса и увидел через окно кабинета, как воспитанницы толпой входят в дом".
– Всем переодеться и на обед! – приказал Плиз Сир. – На все про все 20 минут!
В конечном счете, все они появились в дверях столовой, в шортах и босиком, как и положено по уставу.
«Кушайте красотки, - я не хочу портить вам аппетит!»
Мы сидели в тишине, беседы за столом были запрещены, если Плиз Сир сам к ним не побуждал. Без всяких предупреждений воспитатель внезапно произнес:
– Элли и Инга, встать!
Две смущенных девушки обеспокоенно поднялись, и он продолжил:

– Главная опасность марихуаны состоит в том, что она является очень "тонким наркотиком", формируя психическую зависимость. Для тинэйджеров, главная опасность заключается в том, что курение является своеобразной ступенькой к употреблению наркотиков. А это – прямой путь к наркомании с употреблением тяжёлых наркотиков. На этот путь я вам встать не дам! Когда все вы уберете со стола, отправляйтесь в свою комнату и переодевайтесь! Форма одежды пляжная! Затем вы явитесь сюда.
Прочие отодвинут скамейку от стены, и останутся посмотреть, что случается с девушками, которые не соблюдают запрет на курение травы!

Жаклин улыбнулась, понимая, что на этот раз ее бить не будут!
Понурившись, Инга и Элли, ушли готовиться к предстоящему наказанию. Остальные наводили порядок в столовой. Столы отодвинули к стенка, а скамью выдвинули на середину.
Инга носила красный купальник, а Элли – черный.
– Вы знаете, почему вы здесь? – уточнил он и напомнил об утреннем инциденте. Думаете, что браслет не имеет обоняния?
Ответом была тишина.
– Миссис Бэллок унюхала, а у нее четверо детей и огромный опыт! Ее не проведешь!
О вреде марихуаны я говорил и об этом все знают. Но ремень напомнит ещё раз об отрицательном воздействии марихуаны на организм. Я ожидаю, что вы все будете держать себя как положено, а если откажетесь это делать, то получите двойное наказание!
Другие девушки, вдоль стены. Инга и Элли стояли перед скамьей. Инга тихо посапывая, понимая, что произойдет, а Элли старалась вести себя мужественно. Обе с ненавистью посмотрели на Жаклин, а та опустила взор в пол.
– А это для воспитания! – Открыв дверь шкафа, Плиз Сир достал армейский ремень, и подошел к двум девушкам перед скамейкой. – Лифчики долой! Итак, по двенадцать ударов, которые превратятся в двадцать четыре, в случае неподчинения! И не забудьте в конце порка сказать "Спасибо, сэр!". Или будет добавка.
Девушки, решив не нарываться, заголились и прикрыли ладошками небольшие груди.
Коленки голенькой Элли дрожали, прикрывая низ живота и глотая слезы, легла на скамью.
– Элли, ты будешь первой! Сделай шаг вперед, снимай трусы ложись лицом вниз! Скамья ждет!
Юная девушка подчинилась, черные трусики упали на пол.
"Ты останешься лежать, пока я не скажу встать!
Затем он повернулся к аудитории, приказал двум девушкам, помочь.
– Паула, Инга, держите ее за руки, а Жаклин за лодыжки! Чтобы не пыталась прикрыть зад руками и слезть раньше времени. Жаклин, после каждого удара ты будешь называть его номер. Тебе понятно?
Вместо ответа Жаклин потупилась и взялась за лодыжки. Девушка казалась спокойной. Конечно, бить будут не ее!

Паула молча, смотрела на эту картину.
– Я надеюсь, что вы, девушки, заучите этот урок. Я хочу, чтобы вы наблюдали, как я наказываю Элли и Ингу, чтобы знали, чего ждать, рискнете нарушить правила! – Обратился он ко всем. – Держите ей руки и ноги! И не повредите браслет!
Затем он посмотрел на вытянувшуюся на скамье девушку и ее подруг, выполнявших приказ.
– Держите ее крепче, если не хотите на ее место. Жаклин не забывай считать удары!
– Плиз Сир слегка постучал ремнем по круглому заду Элли, чтобы правильно определиться со своей целью.
Ягодицы приговоренной сжались.
– Инга, возьми бутылку с распылителем и обрызгай, хорошенечко, грешнице попу!
"Это мое ноу-хау. Вода соленая, и многократно усиливает эффект ремня! В мою задачу входит строгое воспитание, а не нанесение тяжких телесных повреждений"
Он движением руки дал ремню взлететь и обрушил на цель. Сильный удар, смачный хлопок от соприкосновения кожи ремня с мокрой кожей ягодиц.

Девушка вздрогнула, зашипела, но не заорала! Он выждал несколько мгновений, затем повторил удар, нанеся его чуть ниже того места, где приземлился первый.
Девушка слегка передвинулась, но подруги ее держали крепко. Плиз Сир популярно объяснил, что кто плохо держит – сам ляжет на скамью!
Удар! Девушка вздрогнула, заегозила, и снова ни единого крика!
Когда девушка успокоилась, он потребовал еще обрызгать попу и нанес два удара в неторопливой последовательности.
На нежном теле одна за другой вспухали полоски.

– В тюрьмах США сидит 90 тысяч несовершеннолетних. Америка – одна из стран мира, где к смертной казни приговаривают подростков, начиная с 13-14 лет. Правда, в «рамках гуманизации» им заменяют казнь пожизненным заключением. – Плиз Сир прервал наказание очередной тирадой. – Тинэйджеров с таким приговором – больше 2 тысяч!
Снова удар и ни звука! "Похоже, Элли зарабатывает себе авторитет! – Бил он медленно, чтобы дать девушке возможность продышаться, понять смысл его слов, а капелькам воды растечься.– Но я не волшебник страны Оз! Со мной это не прокатит!"
– А теперь подумайте сами, что лучше, ремень сейчас или электрический стул в недалеком будущем? – Отсчитав шесть ударов, он обошел скамью и продолжил.
Наконец, ягодицы обрели приятный темно-красный оттенок, на коже выделялись отдельные полосы, немного припухшие, от сильных ударов.
Видимо девушка собрала все силы, чтобы выдержать дюжину, и забыла про волшебное слово.
– Что надо сказать? – Плиз Сир взвесил удар дополнительно.
– Ау! Спасибо сэр!

"И все-таки запела!" – Плиз Сир приказал наказанной встать. Девушка была заревана, губа прокушена, но казалась несломленной.
"Зря она так, в другой раз еще суровее попадет!" – Он приказал Инге занять освободившееся место, а Элли, не одеваясь, взять в руки распылитель.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не хлещите меня, сэр, я обещаю, что не буду курить травку. – Коленки у Инги дрожали. – Я очень, очень извиняюсь! Простите меня!
– Кончай причитать! – приказал Плиз Сир. – Тебя ознакомили с правилами, сегодня ты их нарушила. Теперь ты пожинаешь последствия. Немедленно ложись животом на скамью, или ты пожалеешь об этом!

– Ай! – Девушка вытянулась на скамье, и вздрогнула, чувствуя, как Элли брызгает на нее.
– И не повредите браслет! Вы должны носить следящее устройство GPS, куда бы ни пошли! «Вообще браслет жутко неудобная штука, особенно для девушек - ни колготки надеть, ни туфли, ни длинные сапоги! Но это лучше, чем в тюрьму!»
Он без предупреждения нанес опаляющий удар ремнем по мокрому заду.
"ВАУ! ОЙ - ОДИН." – девушка зразу заорала в голос и завертела попой.
"ААААААХХХХ! - ДВА! ТРИ, ИИИ - ЧЕТЫРЕ! простите Сэр!"
Постепенно красные полосы стали сливаться, окрашивая ягодицы в помидорный цвет.
Отсчитав шесть ударов, Плиз Сир обошел скамью и продолжил лекцию.
– Как утверждают наши доктора, курение - это химическое и психическое воздействие на организм человека. Этим объясняется, почему только комплексный индивидуальный подход гарантирует полный отказ от курения и антисоциального образа жизни. Успех перевоспитания, прежде всего, зависит от силы воли девушки и строгости.
Вы должны понять, что отказ от марихуаны и антисоциального поведения – это болезненный процесс и трудное испытание, но порка армейским ремнем еще хуже! Продолжим?
– Нет! АЙ! АЙ!

Он повторил с Ингой этот процесс, выдав дюжину полновесных ударов, каждый из которых сопровождался громким криком и причитаниями. Отвесив порцию, Плиз – Спасибо сэр!
Напоминания в виде дополнительного удара не потребовалось.
Сир позволил девушке встать и, оценив зареванное личико, вернул ремень на место в шкаф и приказал свидетельницам наказания написать отчет о событиях этого дня и рассказать, что они узнали, и как это должно повлиять на их будущее поведение.
Затем он приказал наказанным девушкам повернуться и наклониться, а всем свидетелям расправы пройтись, и оценить вздувшиеся полосы, так эффективно созданные водой и ремнем и поставить скамью назад, к стенке. И тут он увидел, что Элли показала Жаклин кулак и с ненавистью на нее посмотрела.
После того, как шестеро ушли, Плиз Сир приказал Инге и Элли написать подробное сочинение о том, что случилось, и как они постараются избегать повторения этого в будущем, а сам подумал: "похоже, Жаклин могут устроить темную, а у меня будет повод перепороть всех участников".
Так началась жизнь в новом исправительном заведении.

Зверства и пытки в назарбаевских застенках Жанаозеня. Рассказ 21-летней девушки, которая оказалась очевидцем преступлений полиции

30.12.2011
Баянбай Атанбайулы, Радио Азаттык

21-летняя Асем Кенжебаева заявляет, что была свидетелем жестоких пыток в подвалах городского управления внутренних дел 16 декабря в Жанаозене. Она утверждает, что там же побывал ее отец Базарбай Кенжебаев. Его родные говорят, что он умер от разрыва кишечника после того, как вернулся из полиции.

«Я ВИДЕЛА ВСЁ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ»

Асем Кенжебаева говорит, что ее задержали 16 декабря в 10 часов вечера, когда она отправилась на поиски своего отца.

Асем Кенжебаева в интервью корреспонденту радио Азаттык рассказала, что она видела ночью после того, как ее задержали. Ее рассказ приводим в переводе с казахского языка:

– Меня задержали 16 декабря в 10 часов вечера, когда я искала своего отца возле больницы. Меня посадили в машину, привезли к управлению внутренних дел и завели в подвал. В тот день задерживали всех, кто находился на улице, всех, кто попадался на глаза.

Я просидела там полчаса, на моих глазах происходили вопиющие ужасающие вещи. Людей было очень много, их лица было трудно разобрать, так как в подвале царил полумрак. Рядом со мной находились пять-шесть девушек. На них не было одежды, их заставили стоять. Там же в углу сидели еще несколько девушек. Люди в масках били их по коленям дубинками и ремнями.

Их били, то и дело повторяя: «Вы – мародеры, вы – воры». А те плакали, кричали, умоляли: «Нас привезли вовсе не с мест событий, вы сначала допросите нас».

Девушки были голые. Может, сейчас мне никто не поверит, но я видела всё! Девушки были голые! Их хватали за волосы и уводили в другую комнату, откуда через некоторое время доносились крики беспомощных девушек.

Нетрудно догадаться, что с ними могли делать мужчины. Затем девушек приводили обратно: их волосы были растрепаны, на них страшно было смотреть.

В интервью радио Азаттык Асем сказала, что ее тоже били:

Меня тоже били руками и ногами по тазобедренной кости, душили. Один из людей в масках спросил меня: «Ты, что, новенькая?» Я сильно испугалась, что меня тоже разденут и изнасилуют, как и тех девушек. Я ответила: «Да». Затем он сказал другому человеку в маске: «Отведи эту наверх».

Меня привели в следственный отдел. В тот момент я поняла, что, стоит мне угодить обратно в подвал, и я уже не выберусь оттуда. Я умоляла тамошнего начальника: «Ага, отпустите меня, я вышла в поисках отца; пожалуйста, отпустите меня». Он освободил меня в четыре часа утра. К тому времени уже установили комендантский час – я боялась, что меня вновь схватят. Кое-как я добралась до дома. Но я была рада, что мне удалось выбраться целой и невредимой.

На вопрос корреспондента радио Азаттык, может ли она опознать тех, кто пытал и бил задержанных, Асем ответила следующее:

Тех, кто был в масках, конечно же, нет. А тех, кто сидел в следственном отделе, могу опознать. Я узнаю всех, кто был с неприкрытым лицом. На днях я буквально напросилась в состав общественной комиссии, созданной для осмотра подвала УВД. Сидевшие там, не поднимая лиц, говорили мне: «Уходи, ты не войдешь сюда».

Я зашла к тому начальнику и сказала ему: «Ага, я же была у вас на допросе. Почему вы не признаете это? Вы же большой человек, работаете на такой солидной работе, во имя защиты народа! Но какая там защита народа? Вы, наоборот, издеваетесь над народом». Тогда он ответил: «Да, да, я узнаю тебя, ведь это тебя я отпустил тогда».

Находясь в коридоре, я увидела лица некоторых следователей, прибывших из Атырау, Шымкента. Мне удалось также узнать имя человека, который вел следствие.

В интервью радио Азаттык Асем сказала, что посетила тот подвал в составе общественной комиссии:

Вы знаете, когда мне вновь показали подвал, я чуть не упала в обморок. Всё было как во сне. Внутри подвала чистенько, как в больнице. А ведь в тот день там на полу была лужа крови. Меня мучает один вопрос: куда делись все эти люди, которых задержали тогда, – женщины, молодые девушки, парни? Были среди них и дедушки, и бабушки. Если их убили, почему не отдают родственникам их тела для захоронения? Это было бы хоть и небольшим, но утешением. Нам удалось проводить своего отца в последний путь, и на том спасибо. Однако мне не понравились многие люди, которые входили в состав общественной комиссии. Они не видели событий той ночи, им не осознать весь ужас этой трагедии. «А эти люди говорят, что ничего такого не происходило», – говорили они улыбаясь.

После этого я попросила показать комиссии гараж, который находится за зданием управления. Потому что отец рассказал мне, что его пытали и избивали именно в том подвале. По его словам, там было набито очень много людей, внутри было грязно, сыро и влажно. Я подумала: «Может, отец принял за лужи воды человеческую кровь?»

Вначале полицейские отмахивались: «Какой гараж? Нет там никакого гаража». Но потом всё же отвели нас туда. Там внутри всё еще было влажно, было видно, что полы посыпаны хлором. «Откуда тут вода?» – спросила я. «Это дождевая вода», – ответили мне.

Какой дождь? В Жанаозене в тот день не было даже снега, а не то что дождя. Почему я открыто говорю обо всем этом? Мне сейчас очень тяжело. Смерть отца... Кто ответит за это? А десятки людей, пропавших без вести?

Возле управления до сих пор можно встретить несчастных родителей, которые всё еще разыскивают своих детей. Они искали своих детей и в морге, и в больницах, но так и не нашли. Куда они могли исчезнуть? Даже если меня заберут, я рассказываю всё это, чтобы люди знали.

«У НАС НЕТ ИЗНАСИЛОВАННЫХ...»

Ее сестра Майра Кенжебаева опасается за жизнь Асем. Она считает, что жизнь сестренки как свидетеля событий того рокового дня висит на волоске.

О насилии над женщинами в Жанаозене в дни массовых беспорядков радио Азаттык сообщали и другие некоторые жительницы города.

Заместитель главного врача центральной больницы города Жанаозен Раушан Жапарова сказала нашему радио Азаттык, что изнасилованные женщины в больницу не поступали. «Начиная с 16 декабря и по сей день подобных инцидентов не было. Есть поступившие в отделение хирургии и травматологии», - говорит Раушан Жапарова.

СНАЧАЛА ЗАДЕРЖАЛИ ОТЦА

Отец Асем и Майры – Базарбай Кенжебаев - был похоронен 24 декабря. Его родные говорят, что он умер от разрыва кишечника, когда вернулся с допроса в полиции.

В течение двух суток его жестоко избивали, у него произошел разрыв внутренностей, и, когда полицейские поняли, что он уже не жилец, отпустили домой. Мы его отвезли в больницу, но через некоторое время он скончался в отделении реанимации, - говорит Майра Кенжебаева.

Отец, по словам Майры Кенжебаевой, был единственным кормильцем в семье. Двое детей не смогли продолжить учебу из-за нехватки денег и не могут устроиться на постоянную работу.

– Отец был слеп на один глаз, и поэтому его нигде не принимали на работу с хорошей зарплатой. Не успел он оформить и свою инвалидность, – говорит Майра Кенжебаева.

По словам Майры, их семья еле-еле сводит концы с концами. Да и отца они похоронили только благодаря помощи родственников. Теперь думают над тем, как справить ближайшие поминки.

Перед своей смертью Базарбай Кенжебаев успел сообщить корреспонденту российской «Новой газеты» о том, что как его избивали и пытали. Накануне он приехал с женой из аула, чтобы навестить дочерей. Одна из сестренок Кенжебаевых – Жадыра - родила 16 декабря. Базарбай Кенжебаев сказал, что полицейские задержали его возле дома его детей в Жанаозене.

«Меня повели в автобус. Внутри автобуса сразу начали бить - дубинками, ногами. Кроме меня в автобусе было человек 30 задержанных. Когда доехали до ГОВД, нас тоже встречала группа омоновцев, тоже били. Нам сказали полностью раздеться, бросить вещи в коридоре. Деньги, сотку - все забрали местные менты. Нас посадили в ИВС - 23 человека в камере 3 на 4 метра. Больше половины были от 16 до 18 лет, стариков почти совсем не было. Двух молодых парней потом «скорая» забрала - им руки сломали, они совсем побитые были, не уверен, что выжили. Когда мы зашли, нам велели лечь на пол лицом вниз. Зашли около 30 омоновцев и снова начали нас избивать - по голове, по спине, куда попадет. Ходили по нам. Молодым велели лицом вниз лечь, и потом сверху на голову наступали, чтобы разбить лицо. Потом начали уводить на допрос. Допрашивали на третьем этаже, перед этим разрешали надеть трусы. По обе стороны вдоль ступенек тоже стоял ОМОН, я только тогда понял, как много их к нам приехало. И тоже - идешь мимо двух шеренг, молотят, стараются попасть в пах. Следователь спрашивает, кто, откуда. Я повторяю: я из аула приехал, к дочери, дочь родила. Он говорит: нет, ты украл в «Сульпаке» телевизор, скажи, куда его дел, иначе будут избивать. А у меня кровь отовсюду идет. Я говорю: я не вор, я честный человек, у меня просто дочь родила. Меня вниз спускают, снова бьют - признайся, признайся! Но больше к следователю не водили. Спальных мест в камере не было, я просто сидел у стены - другие вымолили, мол, старик совсем, плохо ему. Остальных то заставляли стоять с поднятыми руками, то усаживали на корточки и «руки за голову». Водили по очереди на допрос и снова походя лупили кого-нибудь. Разговаривать нам запрещали. К утру пятеро из моей камеры взяли на себя вину, потому что не могли больше это выносить. Мы держались», - сказал Базарбай Кенжебаев в интервью «Новой газете».

Казнь через повешение

В Бирме стоял сезон дождей. Промозглым утром из-за высоких стен в тюремный двор косыми лучами падал слабый, напоминавший желтую фольгу, свет. В ожидании мы стояли перед камерами смертников – перед вереницей похожих на клетки сараев с двумя рядами прутьев вместо передней стенки. Камеры эти, размером примерно десять на десять футов, были почти совершенно пустыми, если не считать дощатой койки и кружки для воды. Кое-где у внутреннего ряда прутьев, завернувшись в одеяла, сидели на корточках безмолвные смуглые люди. Их приговорили к повешению, жить им оставалось неделю или две.

Одного из осужденных уже вывели из камеры. Это был маленький тщедушный индус с бритой головой и неопределенного цвета водянистыми глазами. На лице, как у комического киноактера, топорщились густые усы, до смешного огромные по сравнению с маленьким туловищем. Все обязанности, связанные с его охраной и подготовкой к казни, были возложены на шестерых стражников-индусов. Двое из них, держа в руках винтовки с примкнутыми штыками, наблюдали, как остальные надевали на осужденного наручники, пропускали через них цепь, которую затем прикрепляли к своим поясам и туго прикручивали ему руки вдоль бедер. Они окружили заключенного плотным кольцом, их руки ни на секунду не выпускали его из осторожных, ласкающих, но крепких объятий, словно ощупывая его, движимые неотступным желанием убедиться, что он никуда не исчез. Подобным образом обычно обращаются с еще трепыхающейся рыбиной, норовящей выпрыгнуть обратно в воду. Осужденный же словно и не замечал происходящего, не оказывал ни малейшего сопротивления, вялые руки покорялись веревке.

Пробило восемь часов, и во влажном воздухе раздался слабый безутешный звук рожка, донесшийся из отдаленных казарм. Услышав его, начальник тюрьмы, который стоял отдельно от нас и с мрачным видом ковырял тростью гравий, поднял голову. Это был человек с хриплым голосом и седой щеточкой усов, военный врач по образованию.

«Ради бога, Фрэнсис, поторопитесь, – раздраженно проговорил он. – Заключенный уже давно должен был быть мертв. Вы что, все еще не готовы?»

Старший надзиратель Фрэнсис, толстый дравид в твидовом костюме и золотых очках, замахал смуглой рукой.

«Нет, сэр, нет, – поспешно проговорил он, – у нас ффсе ффполне готово. Палач уше шшдет. Можем идти».

«Ну что же, тогда пошли поскорее. Пока мы не покончим с этим делом, заключенные не получат завтрака».

Мы направились к виселице. По два стражника с винтовками на плече шагали бок о бок с заключенным, двое других шли сзади вплотную к нему, держа его за руку и плечо, словно одновременно подталкивая и поддерживая. Судьи же и все прочие следовали чуть позади. Пройдя десять ярдов, процессия без какой-либо команды или предупреждения вдруг резко остановилась. Произошло нечто ужасающее: одному богу известно, откуда во дворе появилась собака. С громким лаем она галопом подлетела к нам и принялась скакать вокруг, виляя всем телом, обезумев от радости при виде сразу стольких людей. Это была большая собака с длинной густой шерстью, помесь эрдельтерьера и дворняжки. Какое-то мгновение она с восторгом кружила около нас, а затем, прежде чем кто-нибудь успел помешать ей, рванулась к осужденному и, подпрыгнув, попыталась лизнуть ему лицо. Все застыли в оцепенении, настолько потрясенные, что никто даже не попытался схватить животное.

«Да кто же пустил сюда эту чертову скотину? – со злостью проговорил начальник тюрьмы. – Ну поймайте же ее кто-нибудь!»

Выделенный из эскорта стражник неуклюже бросился ловить собаку, но та подпрыгивала и вертелась, подпуская его совсем близко, однако в руки не давалась, видимо, расценив все это как часть игры. Молодой стражник-индус подхватил горсть гравия и попытался отогнать собаку камнями, но опа ловко увернулась и снова бросилась к нам. Радостное тявканье эхом отдавалось в тюремных стенах. Во взгляде осужденного, которого крепко держали двое стражников, читалось прежнее безразличие, словно происходящее было очередной формальностью, неизбежно предшествующей казни. Прошло несколько минут, прежде чем собаку удалось поймать Тогда мы привязали к ошейнику мой носовой платок н снова двинулись в путь, волоча за собой упиравшееся и жалобно скулившее животное.

До виселицы оставалось ярдов сорок. Я смотрел па смуглую обнаженную спину шагавшего впереди меня осужденного. Он шел со связанными руками неуклюжей, но уверенной походкой индусов – не выпрямляя колен. При каждом шаге мышцы идеально точно выполняли свою работу, завиток волос на бритой голове подпрыгивал вверх-вниз, ноги твердо ступали по мокрому гравию. А один раз, несмотря на вцепившихся ему в плечи людей, он шагнул "чуть в сторону, огибая лужу на дороге.

Как ни странно, но до этой минуты я еще до конца по понимал, что значит убить здорового, находящегося в полном сознании человека.

Когда я увидел, как осужденный делает шаг в сторону, чтобы обойти лужу, я словно прозрел, осознав, что человек не имеет никакого права оборвать бьющую ключам жизнь другого человека. Осужденный не находился на смертном одре, жизнь его продолжалась, так же как наши. Работали все органы: в желудке переваривалась пища, обновлялся кожный покров, росли ногти, формировались ткани – исправное функционирование организма теперь уже заведомо бессмысленное. Ногти будут расти и тогда, когда он поднимется на виселицу и когда полетит вниз, отделяемый от смерти лишь десятой долей секунды. Глаза все еще видели и желтоватый гравий, и серые стены, мозг все еще понимал, предвидел, размышлял – даже о лужах. Он и мы вместе составляли единую группу движущихся людей, видящих, слышащих, чувствующих, понимающих один и тот же мир; но через две минуты резкий хруст возвестит, что одного из нас больше нет – станет одним сознанием меньше, одной вселенной меньше.

Виселица располагалась в маленьком, заросшем высокими колючками дворике, отделенном от основного двора тюрьмы. Она представляла собой кирпичное сооружение, напоминающее три стены сарая с дощатым перекрытием сверху, над которым возвышались два столба с перекладиной и болтающейся веревкой. Палач – седой заключенный, одетый в белую тюремную форму, – стоял в ожидании возле своего механизма. Когда мы вошли, он рабски согнулся в знак приветствия. По сигналу Фрэнсиса стражники еще крепче вцепились в узника, то ли подвели, то ли подтолкнули его к виселице и неловко помогли ему взобраться по лестнице. Затем наверх поднялся палач и накинул веревку на шею.

Мы ждали, остановившись ярдах в пяти. Стражники образовали вокруг виселицы нечто, напоминающее круг. Когда па осужденного набросили петлю, он принялся громко взывать к своему Богу. Визгливый, повторяющийся крик: «Рама! Рама! Рама! Рама!», не исполненный ужаса и отчаяния, как молитва или вопль о помощи, но мерный, ритмичный, напоминал удары колокола. В ответ жалобно заскулила собака. Все еще стоявший на помосте палач достал маленький хлопчатобумажный мешочек, похожий на те, что используются для муки, и надел его на голову заключенному. Но приглушенный материей звук все равно повторялся снова и снова: «Рама! Рама! Рама! Рама! Рама!»

Палач спустился вниз и, приготовившись, положил руку на рычаг. Казалось, проходили минуты. Ни на миг не прерываясь, равномерные приглушенные крики осужденного раздавались снова и снова: «Рама! Рама! Рама!» Начальник тюрьмы, склонив голову на грудь, медленно ковырял тростью землю; возможно, он считал крики, отпустив осужденному лишь определенное число их, – может, пятьдесят, может, сто. Лица у всех изменились. Индусы посерели, как плохой кофе, один или два штыка дрожали. Мы смотрели на стоявшего на помосте связанного человека с мешком на голове, слушали его приглушенные крики – каждый крик – еще один миг жизни, и у всех у нас было одно и то же желание: ну убейте же его поскорее, сколько можно тянуть, оборвите этот жуткий звук.

Наконец начальник тюрьмы принял решение. Резко подняв голову, он быстро взмахнул тростью.

«Чало», – выкрикнул он почти яростно.

Раздался лязгающий звук, затем тишина. Осужденный исчез, и только веревка закручивалась как бы сама по себе. Я отпустил собаку, которая тут же галопом помчалась за виселицу, но, добежав, остановилась, как вкопанная, залаяла, а потом отступила в угол двора. И, затаившись между сорняками, испуганно поглядывала на нас. Мы обошли виселицу, чтобы осмотреть тело. Раскачивавшийся на медленно вращающейся веревке осужденный – носки оттянуты вниз – был без сомнения мертв.

Начальник тюрьмы поднял трость и ткнул ею в голое оливковое тело, которое слегка качнулось.

«С ним все в порядке», – констатировал начальник тюрьмы. Пятясь, он вышел из-под виселицы и глубоко вздохнул. Мрачное выражение как-то сразу исчезло с его лица. Он бросил взгляд на наручные часы: «Восемь часов восемь минут. Ну, на утро, слава богу, все».

Стражники отомкнули штыки и зашагали прочь.

Догадываясь, что плохо вела себя, присмиревшая собака незаметно шмыгнула за нами. Мы покинули дворик, где стояла виселица, и, миновав камеры смертников с ожидавшими конца обитателями, вышли в большой центральный двор тюрьмы. Заключенные уже получали завтрак под надзором стражников, вооруженных бамбуковыми палками с железными наконечниками. Узники сидели на корточках длинными рядами с жестяными мисками в руках, а два стражника с ведерками ходили между ними и накладывали рис; эту сцену было так приятно и радостно созерцать после казни. Теперь, когда дело было сделано, мы испытывали невероятное облегчение. Хотелось петь, бежать, смеяться.

Шагавший подле меня молодой метис с многозначительной улыбкой кивнул в ту сторону, откуда мы пришли: «А знаете, сэр, наш общий друг (он имел в виду казненного), узнав, что его апелляцию отклонили, помочился в камере прямо на пол. Со страху. Не угодно ли сигарету, сэр? Разве не восхитителен мой новый серебряный портсигар, сэр!»

Несколько человек смеялись, похоже, сами не зная над чем. Шедший рядом с начальником тюрьмы Фрэнсис без умолку болтал. «Ну вот, сэр, ффсе црошло так, что и придраться не к чему. Раз – и готово! Соффсем не ффсегда так бывает, не-нет, сэр! Помню, бывало и такое, что доктору приходилось лезть под виселицу и дергать повешенного за ноги, чтоб уж наверняка скончался. В высшей степени неприятно!»

«Трепыхался, а? Уж чего хорошего», – сказал начальник тюрьмы.

«Ах, сэр, куда хуже, если они вдруг заупрямятся. Один, помню, когда мы пришли за ним в камеру, ффцепился в прутья решетки. И не поверите, сэр, чтобы его оторвать, потребовалось шесть стражников, по трое тянули за каждую ногу. Мы взывали к его разуму. „Ну, дорогой, – говорили мы, – подумай, сколько боли и неприятностей ты нам доставляешь“. Но он просто не желал? слушать! Да, с ним пришлось повозиться!»

Я вдруг обнаружил, что довольно громко смеюсь. Хохотали все. Даже начальник тюрьмы снисходительно ухмылялся.

«Пойдемте-ка выпьем, – радушно предложил он. – У меня в машине есть бутылочка виски. Нам бы не помешало».

Через большие двустворчатые ворота тюрьмы мы вышли на дорогу. «Тянули его за ноги!» – внезапно воскликнул судья-бирманец и громко хмыкнул. Мы снова расхохотались. В этот миг рассказ Фрэнсиса показался невероятно смешным. И коренные бирманцы, и европейцы – все мы вполне по-дружески вместе выпили. От мертвеца нас отделяла сотня ярдов.

Перевод с английского:© 1988 М. Теракопян

Ой!
Мы развернулись на это "Ой!". Ася уже рассматривала свою ногу. В правой руке у неё был чайник с кипятком. Левой она держалась за открытую дверь летней кухни.

Мы сидели в метрах четырех от неё у стены дома за большим летним столом. Вера Краснова, самая глазастая в нашем классе (с последней парты она узревала, какую оценку учитель выводил в журнале), закричала:
- Да ей же ногу проткнуло твоим гвоздем, Мишка!
Я подскочил к Асе в два прыжка и нагнулся. Гвоздь солидно продырявил носок тапочка, но крови на ржавом остряке не было.
Потом уж, когда Ася освободила ногу от неожиданного капкана в виде перевернутой доски, выяснилось, что гвоздь прошел между большим и вторым пальцами. Но одноклассница напустилась на меня:
- Чего ты разбросал деревяшки с гвоздями по двору? А если бы проткнуло? До ближайшей больницы не доберешься из твоих степей!
- Ладно тебе, не кричи - не жена, - сказал я. - Вон Ленка сидит и молчит.
Ленка смотрела на закат.
- Вот и повезло, что не жена, - не остыла еще Ася, - ни пылинки не было бы на дворе. Эх, как был безалаберным, так и остался.
Все засмеялись, так говорила наша классная.

40 лет прошло после выпускного. И вот, под старость, решили у меня собраться. Да приехало мало, восемь человек. Все пенсионеры.
- Что удивительно, - сказала Вера, - ведь если бы ногу проткнуло, вряд ли мы услышали от Аси её "Ой!". Она бы молча выдернула ногу, залила водкой, да где-нибудь в уголочке платочком перевязала. Правда, Ась?
- Не заплакала бы, - отозвалась Ася. Она сбросила тапочки и пошла к нам босиком, статная и красивая, словно кинозвезда, которую не тронуло время.
Не скрою, в школе мальчишки за ней ходили табунами. Она отшивала всех, как и меня: "Ты что, Антонов, с глупостями пристаешь!" Это когда я, провожая ее со школы, в пустом переулке попытался обнять и поцеловать. Но вчера на вокзале, встречая Асю, я поцеловал ее в губы, прижав к себе и почувствовав упругую грудь. Витек, Толик и Вовка, увязавшиеся со мной в машину на встречу, тоже проделали это. И все были немного смущены, хотя рассаживались в мои Жигули со счастливыми улыбками.
По дороге домой я часто поглядывал на оголившиеся колени ладных стройных ног одноклассницы. "На дорогу смотри, Мишка, - засмеялась Ася, - врежешься в столб!" "А мы Ленке намекнем на измену... - поддержал Витька Строганов". Но женщина лишь слегка поправила юбку.
...Ася донесла чайник. Женя Васина и Гульнара Тураева стали наливать в свои чашки кипяток, а Ленка и Вера подняли рюмки с водкой, поддержав очередной тост.
Несмотря на вечер стояла удивительная теплынь. Мужчины были в майках, а женщины в легких халатах. Моя Ленка не скрывала значительный верх большой груди, да и не стремилась к этому. А Гуля сидела худющая и плоская.
Разговор между тостами и чаепитием шел об отсутствующих - что, да как сложилась их судьба. Был тост за тех, кто не дожил. Многих уже перечислили.
- Вспомнила, - хлопнула себя по лбу Вера, - Ольга Калинкина умерла в прошлом году. У нее был рак, кажется, по-женски.
- Получается, уже шестеро наших на том свете, - раздумчиво протянул Витек.
- Помянем и её, - предложил Толик. - Как вы, чаёвницы?
- Можно, - сказала Ася.
Она и девчонки пригубили.
- Вот Аська, какая ты! - воскликнула Вера. - Она же над тобой издевалась! Помнишь?
Ася пожала плечами.
- Не помнишь? - удивилась Вера. - Я помню, а она нет! - И к нам, - вы знаете, как Аську пытали?
Мы переглянулись, пожимая плечами.
- А было так, - начала рассказывать Вера, не обращая внимания на протестующие Асины взмахи руками. - В седьмом, нет, в восьмом классе, когда нас слили с бешниками, пришла Ольга. Она была еще та "оторви голову"...
Неожиданно для себя перед моими глазами всплыла картина того дня. Да и как не вспомнить тот случай, когда у классной доски после уроков несколько девчонок окружили Асю.
Почти все разошлись по домам и своим делам, и Ася уже проходила со своим ранцем за спиной мимо учительского стола. Но её остановили и некоторое время в классе стоял какой-то шум, на который я, переписывая с учебника Веры задание, не обратил внимание. Вера с туго стянутыми волосами в две косички, терпеливо, ждала меня со своей парты, что была передо мной.
- Не буду, - услышали мы голос Аси.
Я поднял голову.
- Скажешь!
- Не дождетесь.
В голосе Аси прозвучал металл.
- Калинкина, что вы там заставляете делать Асю? - оторвала от меня взгляд Вера.
- Не твое дело Краснуха! - отрезала Ольга. И обратилась к двум своим подружкам, которые пришли вместе с ней из класса "Б", - берите эту противную за руки и ставьте на колени.
Коськина и Щеглова быстро завернули по руке Аси, и та уже оказалась на коленях.
Сама Калинкина взяла мел и нарисовала на доске большой мужской член.
- Что это?
- Дура! - крикнула Ася. - Отстаньте!
- Скажи что это, - уже разъярилась Калинкина.
Ася отвернулась, пытаясь встать.
Но ее мучители держали крепко. Я вскочил и кинулся к группе девчонок:
- Вы чё, с ума сошли? Отпустите Аську!
- Герой, - вышла мне наперерез Калинкина и широко расставила ноги. Она была выше меня и готовилась встретить меня боем.
- Отпусти ее, - сказал я и поднял руку. У меня уже была указка, что я взял с учительского стола.
Мой решительный вид немного охладил Ольгу. Она повернулась и приказала отпустить Асю, а в мой адрес бросила:
- Покажи Аське свой в натуре.
Подбежавшая Вера помогла Асе встать, а девчонки рассосались.
- Ну, ты молодец, держалась, - восхищалась Вера. - А что они хотели?
- Чтобы я заругалась! Матом...
- Вот гады. Мне говорили про Калинкину, но что бы так, - ответила Вера, - а ты что, ни одного ругательства не знаешь?
- Знаю. Слышала. Но никогда в жизни не заругаюсь!
- Правда? - Ну ты и...
Вера стала подбирать слова.
- Стойкая.
Та же Ася не стала жаловаться на Калинкину и её подруг. И нам приказала держать рты на замке.
... Мои одноклассники молча выслушали рассказ Веры. Все мы восхищенно смотрели на Асю.
- Да ну тебя, Вера! - смутилась Ася.
- Ты так и ни разу не заругалась в жизни?
Это спросил Витек. И он озвучил мысли каждого из нас.
Ася, красивая Ася сразу не ответила, как бы раздумывая.
- А, давайте выпьем за стойкость людей, таких как Ася, - предложил Толик.
Вера поправила его:
- Таких мало, а вот конкретный человек. Наш человек!

Не надо за меня пить, - ответила вдруг Ася. - Когда на нас напали скинхеды, Жорик, мой муж из Ташкента, привлек их внимание черной шевелюрой, я кидалась на них с кулаками с самым отборным матом на всех языках мира!
Мы снова замерли, так и не подняв рюмки.
- Но эти отморозки были невежественны даже в этом...
Ася положила руки на стол перед собой. Кулаки ее сжались до хруста косточек, до смертельной белизны.
- Он умер в больнице...
И наша стойкая Ася, наша красавица вдруг всхлипнула. На её глазах появились слезы.
Вера к ней подбежала. Она обняла Асю, прижала к себе:
- Ну что ты, девочка, ну что ты!
Но Ася освободилась от объятий, вытерла салфеткой глаза, и оглядывая нас всех, грустно улыбнулась, словно открывая доступ к своей личной жизни.
И, наверное, каждый из нас, мужчин, подумал, что лучше бы женщины в этом мире и не надо желать.
А одноклассницы и моя Лена дали волю своим слезам.
"Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче б не было в мире гвоздей".
Вспомнились мне строки из стихотворения поэта.