Направление в искусстве последней трети XIX - начала ХХ веков, в основе которого лежит выражение интуитивно постигаемых сущностей и идей посредством символа. Реальный мир в символизме мыслится как смутное отражение некоего потустороннего истинного мира, и творческий акт - единственное средство познания истинной сущности вещей и явлений.

Истоки символизма - в романтической французской поэзии 1850-1860-х годов, его характерные черты обнаруживаются в произведениях , П. Верлена, А. Рембо, . Влияние на символистов оказала философия А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, творчество и . Большое значение в становлении символизма сыграло стихотворение Бодлера «Соответствия», в котором прозвучала идея синтеза звука, цвета, запахов, равно как и стремление к сочетанию противоположностей. Идею соответствия звуков и цветов развил А. Рембо в сонете «Гласные». С. Малларме считал, что в стихах нужно передавать не вещи, а свои впечатления от них. В 1880-е годы творят объединившиеся вокруг Малларме т.н. «малые символисты» - , Г. Кан, А. Самэн, Ф. Вьеле-Гриффен и др. В это время критика называет поэтов нового направления «декадентами», упрекая их в отрыве от реальности, гипертрофированном эстетизме, моде на демонизм и имморализм, упадочности мировоззрения.

Термин «символизм» впервые прозвучал в одноимённом манифесте Ж. Мореаса (Le Symbolisme // Le Figaro. 18.09.1886), где автор указал на отличие его от декадентства, а также сформулировал основные принципы нового направления, определил значение главных понятий символизма - образа и идеи: «Все феномены нашей жизни значимы для искусства символов не сами по себе, а лишь как неосязаемые отражения первоидей, указующие на свое тайное сродство с ними»; образ - способ выражения идеи.

Среди крупнейших европейских поэтов-символистов П. Валери, Лотреамон, Э. Верхарн, Р.М. Рильке, С. Георге, черты символизма присутствуют в творчестве и О. Уайльда и т.д.

Символизм нашёл своё отражение не только в поэзии, но и в других видах искусства. Драмы , Г. Гофмансталя, позднего внесли вклад в становление символистского театра. Для символизма в театре характерно обращение к драматическим формам прошлого: древнегреческим трагедиям, средневековым мистериям и т.д., усиление роли режиссёра, максимальное сближение с другими видами искусства (музыка, живопись), вовлечение зрителя в спектакль, утверждение т.н. «условного театра», стремление подчеркнуть в драме роль подтекста. Первым символистским театром стал парижский Theatre d’Art, возглавляемый П. Фором (1890-1892).

Предтечей символизма в музыке считается Р. Вагнер, в творчестве которого проявились характерные черты этого направления (французские символисты называли Вагнера «истинным выразителем натуры современного человека»). С символистами Вагнера сближало стремление к невыразимому и бессознательному (музыка как выражение потаённого смысла слов), антинарративность (языковой строй музыкального произведения определяется не описаниями, а впечатлениями). В целом же черты символизма проявились в музыке лишь опосредованно, как музыкальное воплощение символистской литературы. В числе примеров - опера К. Дебюсси «Пелиас и Мелизанда» (на сюжет пьесы М. Метерлинка, 1902), песни Г. Форе на стихи П. Верлена. Неоспоримо влияние символизма на творчество М. Равеля (балет «Дафнис и Хлоя», 1912; «Три стихотворения Стефана Малларме», 1913 и др.).

Символизм в живописи развивался в то же время, что и в других видах искусства, и был тесно связан с постимпрессионизмом и модерном. Во Франции развитие символизма в живописи связано с группировавшейся вокруг «понт-авенской школой» (Э. Бернар, Ш. Лаваль и др.) и группой «Наби» (П. Серюзье, М. Дени, П. Боннар и др.). Сочетание декоративной условности, орнаментальности, с чётко прописанными фигурами первого плана как характерная черта символизма свойственны Ф. Кнопфу (Бельгия) и (Австрия). Программным живописным произведением символизма является «Остров мёртвых» А. Бёклина (Швейцария, 1883). В Англии символизм развивался под влиянием школы прерафаэлитов 2-й половины XIX века.

Символизм в России

Русский символизм возник в 1890-е годы как противопоставление преобладающей в обществе позитивистской традиции, ярче всего проявившей себя в т.н. народнической литературе. Помимо источников влияния, общих для русских и европейских символистов, на отечественных авторов оказала влияние классическая русская литература XIX века, в особенности творчество , Ф.И. Тютчева, . Особую роль в становлении символизма сыграла философия , в частности его учение о Софии, при этом сам философ к произведениям символистов относился довольно критически.

Принято разделять т.н. «старших» и «младших» символистов. К «старшим» относятся К. Бальмонт, Ф. Сологуб. К младшим (начали печататься в 1900-е годы) - , В.И. Иванов, И.Ф. Анненский, М. Кузмин, Эллис, С.М. Соловьёв. Многие «младосимволисты» в 1903-1910 годах входили в литературную группу «Аргонавты».

Программным манифестом русского символизма принято считать лекцию Д.С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (СПб., 1893), в которой символизм был позиционирован как полноправное продолжение традиций русской литературы; тремя основными элементами нового искусства объявлялись мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности. В 1894-1895 годах В.Я. Брюсов издаёт 3 сборника «Русские символисты», где большинство стихотворений принадлежат самому Брюсову (опубликованы под псевдонимами). Критика встретила сборники холодно, усмотрев в стихах подражание французским декадентам. В 1899 году Брюсов при участии Ю. Балтрушайтиса и С. Полякова основал издательство «Скорпион» (1899-1918), издававшее альманах «Северные цветы» (1901-1911) и журнал «Весы» (1904-1909). В Санкт-Петербурге символисты печатались в журналах «Мир искусства» (1898-1904) и «Новый путь» (1902-1904). В Москве в 1906-1910 годах Н.П. Рябушинский издавал журнал «Золотое руно». В 1909 году бывшие участники «Аргонавтов» (А. Белый, Эллис, Э. Метнер и др.) основали издательство «Мусагет». Одним из главных «центров» символизма принято считать квартиру В.И. Иванова на Таврической улице в Санкт-Петербурге («Башню»), где бывали многие выдающиеся деятели Серебряного века.

В 1910-е годы символизм переживает кризис и перестаёт существовать как единое направление, уступая место новым литературным течениям (акмеизм, футуризм и т.д.). О кризисе свидетельствует и расхождение А.А. Блока и В.И. Иванова в понимании сущности и целей современного искусства, его связи с окружающей действительностью (доклады «О современном состоянии русского символизма» и «Заветы символизма», оба 1910). В 1912 году Блок считал символизм уже не существующей школой.

Развитие символистского театра в России тесно связано с идеей синтеза искусств, которую развивали многие теоретики символизма (В.И. Иванов и др.). К символистским произведениям неоднократно обращался , наиболее удачно - в постановке пьесы А.А. Блока «Балаганчик» (СПб., Театр Комиссаржевской, 1906). Имела успех «Синяя птица» М. Метерлинка в постановке К.С. Станиславского (М., МХТ, 1908). В целом же идеи символистского театра (условность, диктат режиссёра) не встретили признания в русской театральной школе с её сильными реалистическими традициями и ориентированностью на яркий психологизм актёрской игры. Разочарование в возможностях символистского театра происходит в 1910-е годы, одновременно с кризисом символизма в целом. В 1923 году В.И. Иванов в статье «Дионис и прадионисийство», развивая театральную концепцию Ф. Ницше, призвал к театральным постановкам мистерий и других массовых действ, но его призыв не был реализован.

В российской музыке наибольшее влияние символизм оказал на творчество А.Н. Скрябина, ставшее одной из первых попыток связать воедино возможности звука и цвета. Стремление к синтезу художественных средств воплотилось в симфониях «Поэма экстаза» (1907) и «Прометей» («Поэма огня», 1910). Задумка грандиозной «Мистерии», объединяющей все виды искусства (музыка, живопись, архитектура и т.д.) осталась нереализованной.

В живописи влияние символизма наиболее отчётливо прослеживается в творчестве , В.Э. Борисова-Мусатова, А. Бенуа, Н. Рериха. Символистскими по характеру являлось художественное объединение «Алая Роза» (П. Кузнецов, П. Уткин и др.), возникшее в конце 1890-х. В 1904 году в Саратове состоялась одноимённая выставка участников группы. В 1907 году после выставки в Москве возникла одноимённая группа художников (П. Кузнецов, Н. Сапунов, С. Судейкин и др.), просуществовавшая до 1910 года.

Ничевоки | Новокрестьянские поэты | Поэты "Сатирикона" | Конструктивисты | Обэриуты | Поэты вне течений | Персоналии

Серебряный век. Символизм

Символизм (от греч. simbolon – знак, символ) – направление в европейском искусстве 1870 – 1910-х годов; одно из модернистских течений в русской поэзии на рубеже XIX – XX веков. Сосредоточено преимущественно на выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей, смутных, часто изощрённых чувств и видений.

Само слово "символ" в традиционной поэтике означает "многозначное иносказание", то есть поэтический образ, выражающий суть какого-либо явления; в поэзии символизма он передаёт индивидуальные, часто сиюминутные представления поэта.

Для поэтики символизма характерны:

• передача тончайших движений души;
• максимальное использование звуковых и ритмических средств поэзии;
• изысканная образность, музыкальность и лёгкость слога;
• поэтика намёка и иносказания;
• знаковое наполнение обыденных слов;
• отношение к слову, как к шифру некой духовной тайнописи;
• недосказанность, утаённость смысла;
• стремление создать картину идеального мира;
• эстетизация смерти как бытийного начала;
• элитарность, ориентация на читателя-соавтора, творца.

Символизм это явление культуры, заявившее о себе поначалу во Франции в 1870-80-е как о проблеме обновления поэтического языка. Этой теме был посвящен «Литературный манифест. Символизм», опубликованный Ж.Мореасом 18 сентября 1886 в «Фигаро»; еще в августе 1885 Мореас на основе знакомства со стихами П.Верлена, С.Малларме и опекаемых им с 1880 авторов утверждал, что «так называемые декаденты прежде всего ищут в своем творчестве Идею сущего и Символ непреходящего». Затем (или параллельно) символизм через поэзию связал себя в разных странах (прежде всего Франции, Бельгии, Великобритании, Германии, Австро-Венгрии, России, Италии, Польше, Испании) не только с прозой, драматургией, критикой и литературоведением, но и с другими искусствами (живопись, музыка, оперный театр, танец, скульптура, оформление книги и интерьера) и модусами гуманитарного знания (философия, богословие), а также с рефлексией на тему «конца-начала века» (декаданса-модернизма), «гибели богов», кризиса индивидуализма (под влиянием секуляризации и становления массовой культуры). Наличие в символизме культурологического измерения, связанного с мифом «переходности», препятствует точному нахождению его историко-литературных границ и определенных черт поэтики. Линейное противопоставление символизма натурализму Э.Золя, поэзии «Парнаса» мало что в нем объясняет и к тому же дробит то, что в реальности (у братьев Гонкуров, Верлена, Ж.К.Гюисманса, Г.де Мопассана, в 1880-е у Золя) сосуществует.

Символизм не столько дает системный ответ на ряд литературных, мировоззренческих или общественных вопросов (хотя иногда и пытается сделать это по примеру русских символистов - Вяч.Иванова, А.Белого), сколько в слове и сквозь слово вслушивается и всматривается в некие ведомые только ему одному сигналы и знаки, артикулирует вопросы, придает рельефность глубинному, развоплощает и перегруппировывает - вводит в сферу неясного, сумеречного, переливчатого, того, что Ф.Ницше, ключевая фигура в символизме и воплощение его парадоксальности, назвал ситуацией «размыва контуров». В этом широком смысле к символизму как открытой культурной эпохе принадлежат писатели рубежа 19-20 веков. Все они и каждый по своему переживают различаемое ими брожение культуры как противоречивое единство утраты-обретения. В центре символизма - миф о трагическом разрыве между видимостью и сущностью, «быть» и «казаться», коннотацией и денотацией, внешней и внутренней формой слова. Символизм настаивал, что образ мира как целостности, внешней по отношению к художнику, не совпадает с личным лирическим откровением о глубинном состоянии мира. Отсюда - представление о символистской гениальности как высшем типе природы, «сверхнатурализме», такой природе творчества, которая обособилась от природы «вообще» и продуцирует смысл сама по себе, как абсолютная творческая данность, «по ту сторону добра и зла».

Разделение природы, намеченное символизмом, утверждает дар улавливать в событиях, вещах, «готовом слове», входящих в творческое сознание и тем самым физиологизирующихся, одушевляющихся, некую предсознательность, «музыку», установку на выражение. Т.е. есть символ, это - сам поэт как среда некоей вербальной априорности. Он «не пользуется» словом - «не повествует», «не объясняет», «не учит», он в слове и слово в нем, квинтэссенция его человечности именно как творчества, вербальности, искусства («второй» природы). Символ в этом смысле - не столько готовый смысл, сообщение, сколько отрицательное усилие-сигнал о косности мира, который без художника, не отразившись в его слове, как бы не существует, не преображен красотой (в данном случае - мистическо-эротическим томлением слова, стихийной энергией творческого порыва, концентрацией «единственно точных слов в единственно точном месте). Символист не вполне знает, о чем говорит: он генерирует и направляет слово в русло, раскрывается навстречу энергии слова как цветок (образ Малларме из предисловия к «Трактату о слове» Р.Гиля, 1886), а не изобретает слова и рифмы. Самим фактом своего существования в слове, имясловия символист утверждает обретение подлинной реальности, подлинного времени, тождественного творческому акту, понятому как становление, суггестивность, танец, экстаз, прорыв, восхождение, епифания, гнозис, молитва.

Общим для обозначений творческой «тайны» («грезы», «красоты»,«чистой поэзии», «имперсональности письма», «точки зрения», «искусства для искусства», «вечного возвращения») является идея «музыки». Ассоциируемая с творчеством Р.Вагнера (одной из первых акций французского символизма стала публикация в январе 1886 восьми «Сонетов к Вагнеру» Малларме и его учениками) и его мечтой о синтезе искусств (Gesamtkunstwerk) по образцу древнегреческой трагедии, музыка стала обозначением «духа музыки», бессознательности слова, «слова в слове» и его дальнейшей дифференциации в поэте. Доведение тайны до сознания, пробуждение от сна жизни, явление красоты - глубоко трагическая тема о поэте, который то ли гибнет от пения, то ли от гибели поет (В.Ходасевич. «Сквозь дикий грохот катастроф…», 1926-27). Гамлет - одна из центральных мифологем символизма (у Ницше, Малларме, Ж.Лафорга, О.Уайлда, Г.фон Гофмансталя, Р.М.Рильке, К.Гамсуна, А.Блока, И.Анненского, Б.Пастернака, Т.С.Элиота, Дж.Джойса). «Мир, вышедший из колеи» («Гамлет», 1, V) - это мир, который, на взгляд поэта, лишился эстетической достоверности (т.е. обуржуазился, стал глубоко плебейским и вульгарным, выставил все, в том числе творчество, на продажу, объявил поэта «безумцем») и превратился в своего рода декорацию, лжеценность, дурную бесконечность. Он должен быть искуплен художником, дерзновенно берущимся за личное искупление эстетического греха мира и идущим ради упразднения кажимостей на своего рода отцеубийство и самоубийство, жертвенное отречение от общезначимого.

Символ - не шифр, не иносказание (как часто ошибочно считают), а «жизнь», сама материя творчества, искры которой символисты ощущают в себе, а оттого пытаются вербализовать - отделить от себя, выразить, сделать «иконой», знаком непреходящего в преходящем. В этом амбициозность, но не заумность символизма, занятого одновременно «алхимией» слова и его инженерией, нахождением «объективного коррелята» (Элиот). Речь идет об утончении ткани творчества и предельной концентрации стиля, что выносит в центр поэзии не результат, а «плавание» за ним, которое в любом из своих проявлений (ныряние вглубь, озарение, «крик», автоматическое письмо, с одной стороны, и романсы без слов, арабеска, прекрасная ясность, «тишина», с другой) связано с насилием над своей музой и растерзанием Диониса-Орфея ради «чистоты» звука и тона. Романтическую иронию, связанную с фантазией и верой в бытие творимого, сменяет здесь специфический натурализм: «любовь-ненависть», самоотчуждение, амбивалентность противостояния «я» и «не-я», «человека» и «художника», «жизни» и «судьбы», «художника» и «бюргера», «бытия» и «небытия», «слова» и «мертвого слова». Мотивы искания любви в пределах смерти, гениальности как болезни, любви к року, смерти Пана, намеченные в философии А.Шопенгауэра, творчестве «проклятых поэтов», операх Вагнера («Тристан и Изольда», 1859), усилены в творчестве и жизнетворчестве Ницше и, попадая через него к символистам, утверждают исключительно трагический и преимущественно посюсторонний характер современного идеализма как иллюзионизма «бытия к небытию».

В установке на предельную цену творческого акта, или «сверхчеловечество», символизм раскрывается как преодоление позитивизма . Утверждая новый тип идеализма, символизм размывает рамки «исторического» христианства и уподобляет самопознание в творчестве и философию языка богоискательству. Это искание Бога в личном языке может соотноситься с христианством более или менее прямо (в поэзии П.Клоделя, позднего Элиота) или образно (тема Христа как художника в уайлдовском «De profundis», 1905, и «Докторе Живаго», 1957, Пастернака), быть общественной позицией (критика безрелигиозности русской интеллигенции в «Вехах», 1909), а также трактоваться в плане религиозного модернизма (творчество Д.Мережковского, Н.Бердяева), мистической анархии (увлечение теософией у У.Б.Йейтса, Белого, ересями и розенкрейцерством у Блока, Вяч.Иванова; вера во вселенскую мощь таинственных сил, способных преобразить мир, у Э.Верхарна), пародийно (мотив снисхождения-восхождения в пьесе «Аксель» Вилье де ЛильАдана, 1885-87; Жан-Кристоф как Иоанн Предтеча «неопалимой купины» искусства у Р.Роллана; поиски Грааля в «Волшебной горе», 1924, Т.Манна), но может и опровергать его с позиций или богоборческих (Ницше, А.Рембо), индивидуалистических («культ единицы» и героический призыв «будь тем, кто ты есть» в драмах Г.Ибсена; тема «бездн обнаженной души» в романах С.Пшибышевского), эстетских (С.Георге), неоязыческих (поздний Рильке, Д.Г.Лоуренс, Э.Паунд, начиная с 1920-х), почвеннических (поэзия Р.Дарио, А.Мачадои-Руис) или декларирующих подчеркнутое равнодушие к религии посредством стоической преданности Поэзии (противопоставленной «великому Ничто» и «все течет» у А.Франса, Малларме, П.Валери, М.Пруста), импрессионистическому декоративизму (поэзия М.Даутендея, Дж.Пасколи).

Инструментом самопознания у символистов стало не только искание Красоты (недовоплощенной, мучительно ускользающей, оборачивающейся своей противоположностью - «тайной трещиной», «чертом», «сердцем тьмы», «бездной», «броском игральных костей, который никогда не упразднит случая», «плачем ребенка у Царских врат», «волнами тошноты нездешней», безразличием «лазури» и «белизны»), осмысленное в качестве трагического парадокса природы творчества, но и виденье в приметах прогресса и его промышленных и идеологических институтов химерической надстройки над телом общества. На глубине оно жаждет сублимировать свои подавленные, поруганные, до какого-то момента дремлющие влечения и удовлетворить порывы «весны священной», биологического возмездия (роковая месть «низа» - «верху», «чрева» - «голове», «стихии» - «порядку», «женского и материнского начала» - «мужскому и отцовскому», дионисийства - аполлонизму), на поверхности все первобытно-стихийное, пройдя через фильтры разума, идеологии, цивилизации, способно стать своей противоположностью - самопоеданием революции («Боги жаждут», 1912, Франса), карикатурой и гротеском («Мелкий бес» у Ф.Сологуба, учитель Гнус и Роза Фрелих у Г.Манна, «великая мать» Молли Блум у Джойса), трагикомедией «вечного возвращения» («Улисс», 1922, Джойса), кошмаром истории («Процесс», 1915, Ф.Кафки), неразрешимым и сулящим гибель противоречием (Ашенбах в новелле «Смерть в Венеции», 1913, Т.Манна), трагической невозможностью любви («Пан», 1894, Гамсуна).

С мотивом расщепления природы в символистскую прозу входит мотив «другой страны». Это и «магический экран» воображения, позволяющий разыграть на подмостках условного исторического сюжета вневременную драму любви и смерти («Огненный ангел», 1907-08, В.Брюеова), декадентская фантазия (образ принцессы Илайали в «Голоде», 1890, Гамсуна), изотерическое измерение («второе пространство» в «Петербурге», 1913-14, Белого; инициация в своего рода рыцарство в «Волшебной горе» Т.Манна), «дорога вовнутрь» (тема «Степного волка», 1927, Г.Гессе), перверсия (нарциссизм творческой памяти и искусства любви «В поисках утраченного времени», 1913-27, Пруста), ритуал и личный кодекс (от корриды в «И восходит солнце», 1925, Э.Хемингуэя до шахмат в «Защите Лужина», 1929-30, В.Набокова).

Как в символистской поэзии (Византий в стихотворениях Йейтса), так и в символистском театре (поздний Ибсен, М.Метерлинк, Э.Дюжарден, Вилье де ЛильАдан, Э.Ростан, Иейтс, А.Шницлер, Гофмансталь, поздний Ю.А.Стриндберг, Г.Д’Аннунцио, Л.Пиранделло, С.Выспяньский, Блок, ранняя М.Цветаева) наличие пространства в пространстве намечает движение к пробуждению сознания (открытию, откровению, снятию покровов, преодолению некоей стеклянной преграды), которое трактуется как борьба с самим собой, со «сном» жизни. Оно направляется не столько исходным текстом пьесы, сколько постановщиком (эпоху символизма в театре определили О.Люнье-По, М.Рейнхардт, Г.Крейг, А.Аппиа, В.Комиссаржевская, В.Мейерхольд в конце 1900-х - 10-е) и его установкой на яркую театральность - отказ от «прозаизма» пьесы, иллюзорного единства сцены, служебного характера оформления спектакля. Идея Метерлинка (трактаты «Сокровище смиренных», 1896; «Мудрость и судьба», 1898) о том, что жизнь - мистерия, в которой человек играет непонятную для его разума, но постепенно открывающуюся его внутреннему чувству роль, предоставляла богатые сценические возможности. Это касалось обыгрывания парадоксов (на тему зрячести слепых, здравия безумцев, тождества любви и смерти, конфликта между любовью-привычкой и любовью-призванием, правды души и условности морали), введения элементов «пластического театра» в психодрамы, фантазии, миракли, «сказки», одноактные драматические поэмы или символистской интерпретации Ибсена, обнаружения чудесного в повседневном (линия «Синей птицы», 1908, Метерлинка). Сталкивая между собой внешнее и внутреннее (концепция «двух диалогов» у Метерлинка), движение и контрдвижение в виде волн прихотливо отражающегося в себе самом, и тем самым неготового смысла, символистский театр, подобно символизм в целом, кивает на обнаружение «иного» в «данном», придавая в то же время «иному» и «данному» переменное, а не фиксированное значение.

Символ в символизме поэтому соотносим со всеми стилевыми программами рубежа 19-20 века (натурализмом, импрессионизмом, неоромантизмом, неоклассицизмом, имажизмом, вортицизмом, сюрреализмом, экспрессионизмом, футуризмом), которые в нем не столько преодолеваются одна ради другой, сколько в различных сочетаниях варьируются. Это косвенно выражено, к примеру, в названии автобиографии Белого «Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть на всех фазах моего идейного и художественного развития» (1982) или в «отрицательной диалектике» (постоянного преодоления себя, пародирования и самопародирования) творческой судьбы Ницше, Малларме, Блока, Джойса. «Улисс» - заявка на создание книги книг, «я», вмещающего в себя все коллективное бессознательное литературы (в котором при необходимости может быть выявлена любая разновидность романа от времен античности до эпохи романтизма, натурализма, символизма, экспрессионизма), но в перспективе «Поминок по Финнегану» (1939) - и пролог к признанию смерти романа, связанной с его дальнейшей неисполнимостью, исчезновением даже малейшей, почти что на уровне фонемы, возможности обрести поэтическую самость и добиться отчуждения «я» от «другого я», общего тела литературы, всех видов «готовых слов».

Поиск символа применительно к открытой романтиками ненормативности стиля и заявленной эпохой символизма «переоценки ценностей», «смерти богов» радикально изменил восходящее еще к Аристотелю представление о мимесисе. Подражание идеальной целесообразности космоса, Идее, уступает место идеализму «наоборот»-сверхнатурализму, подражанию личной природе творчества. Символизм ставит вопрос о посюсторонней религиозности отрицательно , движется в условиях открытой романтизмом всеобщей изменчивости от одной недостоверности творчества к другой. Идеал символизма - первоматериальность мира, обретаемая в поэтическом слове и творимая им, а вне него либо фатально искаженная, либо утраченная, либо никогда не существовавшая.

Эпоха символизма (1870-1920) завершает актуализацию и кодификацию романтизма , делая его мифологему кризиса цивилизации центральной проблемой культуры Запада. Если в некоторых странах символизм раскрылся в терминах 19 века и мироощущения «конца» (различная романтичность стилей декаданса: натурализма, импрессионизма, декадентства), то в других - в терминах 20 века и мироощущения «начала» (различная неоромантичность стилей модернизма и его идей «прорыва» жизнестроительства, примитива, деконструкции, авангарда, монтажа). Общим для стилей эпохи символизма, варьирующих методом отрицаний и утверждений различные подходы к обретению подлинности слова (поставленного перед самим собой), - оно соотносится то с «верхом» («духом») и «низом» («плотью»), «внешним» и «внутренним», то с преодолением подобного дуализма на некоем третьем пути «имперсональности письма», декоративизма стиля, перспективизма (у Х.Ортегии-Гассета) - является опыт отделения природы творчества от природы вообще. Цель символистского творчества связана с желанием во что бы то ни стало говорить своим языком и ни с кем в «имясловии» не смешиваться. Символизм прежде всего - проблема языка, «поэзии», искр слова как самости, слова в слове. Отвоевание нетварного, искусственного у заведомо тварного, максимальное сокращение дистанции между активностью творческого бессознательного и сознанием, между «искусством» и «жизнью» современники символизма нередко именовали религиозностью творчества, красотой, теургическим преображением мира, восхождением, «чистой поэзией», «искусством для искусства», демонизмом. Не в меньшей степени они имели при этом в виду обостренный страх поэтического небытия, гибели Орфея (то растерзанного «компактным большинством», чуждым поэзии и резкости света ее одиночества и свободы, то поглощенного дионисийской стихией, разбуженной поэтом в самом себе, то наказанного природой за то, что он, противоестественно истончив себя, стал нежизнеспособным) и даже саму невозможность поэзии, и тем самым «европейскую ночь», «распад атома». С какими бы внешними приметами ни связывал свое слово символист, всегда он вглядывается в себя и анатомирует личный опыт («убивая», как считает Уайлд, того, кого любит, то есть себя), свое сверхзнание, посвящая творчество трагедии - мукам слова и его вечной неподлинности, уходу поэта (оставляющего после себя, как казалось Малларме, лирические «надгробия»), «вечно осекающейся исповеди идеализма» (Пастернак Б. Собрание сочинений: В 5 томах, 1991, Том 4).

В последовательности отрицаний символизм из чего-то очень личного, из позы двух-трех «проклятых поэтов» (декадентов), из нескольких кружков (к ним следует отнести многочисленные салоны, академии, собрания) и серии формализмов стал школой и литературным поколением, затем - конфликтом нескольких поколений («романтиков» и «классиков», старших символистов и младосимволистов, «германцев» и «романцев»). Постоянно возвращаясь к себе в новом качестве, но не изменяя при этом индивидуализму и идее сверхнагрузки творчества, символизм способствовал становлению неевклидова, в чем-то случайного, литературного пространства. Не имея литературного центра, огибая литературу, вплетаясь в самые разные, в том числе «архаичные» и нормативные стили, символизм упразднил сплошную вертикаль истории литературы и ее деление на эпохи «большого стиля», создал новый тип культурного образования. Это - не пространственно-временная завершенность, а несинхронно обозначившее себя в масштабе «мировой литературы» (и свойственной для нее «философии становления», множественности литературных голосов, разбегания литературной вселенной) неправильной формы образование, обозначающее себя в горизонтальном разрезе времени, имеющим к тому же в разных странах и творчестве разных писателей разный темп актуализации. Наличие неравномерного (как бы искривленного, волнообразного) литературного времени затрудняет виденье в символизме общего плана.

Символизм в США

В США символизм отсутствует в исторически смежном с Францией литературном пространстве 1880-90-х. Но это не означает, что его нет там вовсе; синтезировав символистские, постсимволистские и контрсимволистские решения, оригинальный американский символизм, перестроив общезападную конфигурацию символистской литературы, вполне может быть обнаружен в 1910-20-е в творчестве Р.Фроста, Х.Крейна, У.Стивенса, У.К.Уимсата, Хемингуэя, У.Фолкнера. Каждый последующий символизм менял представление о предыдущем и одни тексты выталкивал из сферы своего притяжения, делая их авторов предтечами символизма, «символистами вне символизма», даже антиподами символизма (жесткие характеристики «романтизма» 19 веке, данные Т.Э.Хьюмом, Паундом, Элиотом; восприятие поэзии Блока и Вяч.Иванова 1900-х акмеистами 1910-х), а другие, часто явно несимволистские, притягивал к ней. Бодлер до символизма - романтик середины столетия (а в чем-то и специфический классицист), после - то «постромантик», то «декадент», то «символист», то «модернист», - переменный масштаб французской (и через нее западной) поэзии от Э.А.По до У.Х.Одена и Г.Бенна. Через каждую литературную точку в эпоху символизма может быть проведено несколько литературных линий. Так уже зрелые романы Золя имеют множество измерений (романтическо-натуралистическое, импрессионистическо-натуралистическое, натуралистическо-натуралистическое, символистско-натуралистическое). С другой стороны, «новое» в символизме преобразует всю цепь «старого» и точка вместо развертывания в спектр и линию начинает описывать круги, возвращаться к самой себе. В 1928 Ходасевич вынужден был заметить: «В сущности, не установлено даже, что такое символизм… Не намечены его хронологические границы: когда начался? когда кончился? По-настоящему мы не знаем даже имен… признак классификации еще не найден… это не связь людей одной эпохи. Они - свои, «поневоле братья» - перед лицом своих современников-чужаков… Потому-то… так легко и вступают они в разные союзы, что для них все «чужие», в последнем счете, равны. Люди символизма «не скрещиваются»… Я бы решился еще сказать, что есть нечто таинственное в том, что для символиста писатель и человек суть окружность и многоугольник, одновременно и описанные и вписанные друг в друга» (Ходасевич В. Символизм. Собрание сочинений: В 4 томах, 1996. Том 2). Литературные памятники в символизме уступают место «вечным спутникам», одновременности голосов, к каждому из которых подходит характеристика фрагмента, данная Ф.Шлегелем в «Критических фрагментах» (No 22): «субъективный зародыш становящегося объекта». Валери иронически заметил в своих «Тетрадях» (1894-1945), что символизм - совокупность людей, поверивших, что в слове «символ» есть смысл. Тем не менее, именно сами символисты, став в независимости от своей специализации «рассуждающими поэтами» и создателями философии языка, оказались лучшими комментаторами символизма, раскрыв в «отражениях» принципы своей творческой эстетики: Малларме («Кризис стиха», 1895; «Тайна в поэзии», 1896); «Разглагольствования», 1897), Р.де Гурмона (« масок», 1896-98; «Культура идей», 1900; «Проблемы стиля», 1902), Пруста («Подражания и смесь», 1919; «Против Сент-Бева», 1954); Валери («Положение Бодлера», 1924» «Письмо о Малларме», 1927; «Чистая поэзия», 1928; «Существование символизма», 1938), Уайлда («Замыслы», 1891), Йейтса («Поэтический символизм», 1900; «Общее предисловие к моим стихам», 1937), Хьюма («Романтизм и классицизм», 1913; «Размышления», опубл. 1924), Элиота («Гамлет и его проблемы», 1919; «Традиция и творческая индивидуальность», 1919; «Назначение поэзии и назначение критики», 1933), Паунда («Серьезный художник», 1913; «Ретроспектива», 1918; «Провокации», 1920), Гофмансталя («Поэзия и жизнь», 1896; «Поэт и наше время», 1907; «Оноре де Бальзак», 1912), Рильке («Опост Роден», переписка с Цветаевой), Анненского («Книги отражений», 1906-09), Блока («О современном состоянии русского символизма», 1910; «Трагедия гуманизма», 1919), Белого («Символизм», 1910; «Луг зеленый», 1910), Вяч.Иванова (от «Двух стихий в современном символизме», 1908, до «Simbolismo», 1936), Эллиса («Русские символисты», 1910); Ходасевича («Символизм», 1928; «Некрополь», 1939), Пастернака («Символизм и бессмертие», 1913; «Поль-Мари Верлен», 1944).

Желание «раздуть» в себе «мировой пожар творчества» и через постоянное преодоление себя (других в себе) реализовать проект абсолютной свободы творчества (в этом многие символисты солидаризовались с политическим радикализмом и видели себя авангардистами), стать всем и вся, «родным и вселенским», «далеким и близким», током древа культуры и жизни (образ Вяч.Иванова в «Переписке из двух углов», 1921), и даже «аэропланом» (у Т.Маринетги), в какой-то степени осуществлено символизмом. При достижении намеченного им утопического прорыва он оказался причастным к целой серии революций, переворотов, гражданских войн. Однако на рубеже 1920-30-х символизм вместо дальнейшего расширения «горизонтов» творчества вынужден был констатировать «молчание» . Среди множества причин «европейской ночи» назывались резкая политизация общества, трагическая исчерпанность возможностей субъективизма и «новизны» в творчестве, которые при отвержении образцовости и условности классицизма в начале 19 века казались Гёте необозримыми, а также вытеснение «высокой литературы» из центра культурной жизни массовым искусством (прежде всего кино), предполагавшим не только невысокий образовательный уровень зрителя и манипулирование им через разного рода клише, но и возможность технического воспроизведения даже самого уникального произведения искусства. Это поражение индивидуализма к тому же было подчеркнуто враждебностью к элитарному искусству тоталитарной власти, восстановившей в государственном масштабе принципы своего рода нормативного творчества.

Сделав литературную историю символом («вортексом» у Йейтса, системой окружностей у Вяч.Иванова и Белого), эпоха символизма поставила по-своему неразрешимые задачи перед гуманитарной мыслью 20 века. Если советская теория литературы свела символизм к чему-то частному и декадентскому (при этом Г.Лукач, живший в 1930-е в СССР, был причастен символизму в работах «Душа и форма», 1911; «Теория романа», 1916), привычно для себя выпятив специфически трактуемый «реализм» и сделав его центральным событием рубежа 19-20 века, а независимые западные марксисты (В.Беньямин) и постмарксисты (Т.Адорно), не принимая символистского эстетизма и мало интересуясь конкретикой символизма, писали прежде всего о Ш.Бодлере как провозвестнике модернизма и одном из создателей идеи «отрицательной диалектики», то позитивистское литературоведение, собрав значительный материал, не нашло тем не менее структурных подходов к нему и, поверив символистским самодефинициям, выпрямило символизм (жестко отделив от натурализма и «модернизма»), свело вне Франции к сфере направленного французского влияния, а также закрепило за ним образ «грезы» и «мистики». К тому же после второй мировой войны интерес к символизму и тем, кто развивал его интуиции в философии (немецкая герменевтика), на время упал по политическим причинам. Характерны в этом отношении пропуски важнейших имен в «Истории современной критики» (1991) Р.Уэллека и воинствующая либеральная критика иррационализма у Р.Рорти («Прагматизм, релятивизм и иррационализм», 1980). На Западе историко-литературное изучение символизма в последние десятилетия сменилось общим изучением теории символа («Теории символа» Ц.Тодорова, 1977; «Философия символического в литературе» Х.Эдамса, 1983) и репрезентации.

Слово символизм произошло от французского - symbolisme, от греческого symbolon, что в переводе означает - знак, опознавательная примета.

Поделиться:

Одно из многочисленных направлений искусства, зарожденное во Франции и набравшее обороты в конце девятнадцатого века во всем мире, получило название «символизм». Что такое, каковы особенности этого стиля и чем он привлекает творческих личностей - попробуем разобрать дальше.

История возникновения

Ошибочно полагать, что символизм как направление в эстетике начал свое существование только к началу двадцатого века. Скорее наоборот, это один из древнейших стилей изображения, получивший достойное оформление только к этому времени. Обоснование данного утверждения берет свое начало с происхождения названия - «символизм» - от слова «символика» - использование иносказательных выражений, аллегорических иллюстраций и символов. Эти категории встречаются в искусстве с древнейших времен. Очень часто они употреблялись в религиозных целях, где все каноны имеют свою символичность и очень зависимы от восприятия конкретного человека, и передавали таким способом представления отдельных людей.

К концу девятнадцатого века символизм в искусстве обрел свою нынешнюю форму, и наибольшее проявление показал в России. Таким образом художники, поэты и музыканты выражали свое видение глубочайших проблем общества, протесты. Прямо говорить об этом было нельзя - грозило строгое наказание, поэтому именно передача мыслей через аллегории и символы стала наиболее доступным способом нахождения единомышленников.

Отличительные черты символизма

Использование символов в искусстве подразумевает собой воплощение и передачу мыслей, чувств и идей в общепринятой человеческой форме. Это течение развивается как противопоставление реализму и импрессионизму, выходивших на первый уровень в искусстве девятнадцатого-двадцатого веков.

Общими чертами, проявляющимися во всех видах искусства, для символизма являются загадочность, аллегория и глубокий внутренний смысл. Это исходит из самого понятия «символ» (знак) - его значение неоднозначно, и он может передавать своей сущностью абсолютно противоположные мысли, в то время как образ, использующийся в создании произведений до символики, - понятие единичное.

Идеи символизма и его эстетика

Символизм в живописи, театре, литературе и музыке подчинялся общим законам, передавал определенную идею, поскольку это направление в искусстве нельзя охарактеризовать конкретными чертами, как остальные виды. Шарль Бодлер (французский поэт) настаивал, что именно в живописи больше всего проявляется символизм - и этому способствовали основные моменты полотен - цвета, линии, сюжет. Все могло служить тонким намеком.

Эстетическим принципам этого течения дал начало романтизм, а также частичную долю вложили идеалистические теории великих мыслителей того времени - Шопенгауэра, Гартмана, Ницше - в результате и обрел свою нынешнюю форму символизм. Что такое необычное переняли его последователи у философов? Работы философов повлияли на осознание символистами того, что за видимым миром вещей существует и реальный, истинный мир, который только отражается через предметы. Из их работ, а также из принципов романтизма вытекал мир символизма - мир грез и видений.

Идеальным инструментом для сокрытия или же, наоборот, для передачи сокровенного - мыслей, чувств - стал символ. Таким способом происходит обращение символизма к духовной сфере. Так, последователи символизма радикальным образом изменили не только отдельные черты искусств, но и само отношение к ним.

Символизм в музыке

По мнению большинства последователей, символизм в искусстве наибольшее проявление получил в музыкальной сфере. Именно звуковое воспроизведение мыслей наиболее аллегорично и позволяет прочувствовать духовный мир создателя. Кроме того, слушатель способен вкладывать свои впечатления и собственный смысл в музыкальные гаммы.

Ярким представителем символизма стал известный композитор переходного периода - Скрябин. В его произведениях «читаются» порывы совмещения тонкого мира переживаний человеческой души и грандиозные порывы реальности. Основной мыслью его творчества стала божественная сущность творчества как кратчайшая дорога к простому человеческому счастью.

Живопись в стиле символизма

В живописи особенности символизма легко угадываются по чувствам, изображенным на картинах. Так, в этих полотнах практически невозможно обнаружить положительных эмоций. Это обусловлено внутренним требованием символизма о донесении до масс мыслей о несовершенстве окружающего мира.

Фон картин, как правило, размыт и выдержан в спокойных однотипных тонах, а само изображение - обобщенное и очень простое. При этом наблюдаются четкие контуры мелких элементов. Сюжет загадочен, каждая деталь представляет собой определенный символ, который требует изучения и догадки. Изображения в стиле символизма отсылают мысли созерцателя к другим источникам, требуют широкого кругозора и доверия своим чувствам.

Известными представителями, которые практиковали символизм в живописи, стали Васнецов, Юон, Климт и др.

Представители символизма в мировой литературе

Как уже повествовалось выше, использование символики в своей нынешней форме получило возрождение во Франции девятнадцатого века. Яркими представителями в литературе стали Бодлер, Верлен и Малларме, которые свои произведения основывали на стиле «символизм». Что такое загадочное они передавали читателям в зашифрованной форме?

Шарль Бодлер в своих произведениях передает с помощью знаков двойственность жизни - безумие и гениальность, любовь и ненависть, внешние и внутренние порывы. Все эти соответствия передаются в его стремлении объединить, синтезировать все известные виды искусства.

Стефан Малларме в обличии символизма передает важные мысли и чувства, которые, по его мнению, обязана донести до читателя литература. Это же практиковал и поэт Поль Верлен. По его мнению, музыка - вершина всего искусства, и в ней, как нигде больше, замечается присутствие символизма. Следовательно, и поэзия, ели она хочет достучаться до сердец, обязана быть музыкальной. И это ему удавалось передавать в совершенстве.

Литература в стиле символизма

Очень ярко и насыщенно представлен символизм в литературе Серебряного века. Последователи этого стиля воспроизводили действительность в прозе и поэзии как непрекращающийся поток ощущений, который трансформировался в единый образ только в сознании читателя. Большое значение для определения целостной картины имел мир чувственности и ощущений человека. Так из незначительных символов, знаков и намеков собирается истинный смысл произведений.

Большой вклад символизм в литературе серебряного века получил от русских поэтов переходного периода - конца девятнадцатого - начала двадцатого веков. Это Белый, Блок, Иванов, а также многие другие известные сочинители. Мир материи изображается ими как маска, через которую просвечивает истинный духовный мир. Все описываемые ситуации, явления и формы быта получают двойное значение и намерены передать условность реального мира.

Трансформация символизма во времени и направлениях

В современных формах, таких как модерн, академизм и постимпрессионизм, приобрел свое продолжение и развитие символизм. Что такое и какие основы он передал этим стилям? Модерн широко представлен в музыке и изобразительном искусстве. Мастера этого направления пытаются наполнить вполне привычную форму духовным содержанием, найти определенную символику в обычных предметах и явлениях, объединить и противопоставить цвет и форму в ритмике композиции и рисунка. Этим и представлена основа символизма.

Академизм часто встречается в литературных формах проявления творчества. Здесь «вечные» мотивы воплощаются посредством слова и передают сочетание банальности и глубокого душевного переживания. В таком виде ваятели искусства начала двадцатого столетия передавали зрителю зашифрованные послания, и для их прочтения требовалось не только знание истории создания этого произведения, но и понимание особенностей периода того времени, широкий кругозор и высокое чутье.

Символизм как литературное направление возник в России на рубеже двух веков — XIX и ХХ — и просуществовал около двух десятилетий. История русского символизма была достаточно сложной.

Это литературное течение появилось в России под влиянием францувекого символизма, зародившегося двумя десятилетиями ранее. Поэтому творчество таких французских поэтов, как Бодлер, Верлен и Малларме оказало огромное влияние на формирование эстетики и поэтики русских символистов.

Эпоха требовала новых подходов к литературе и искусству, поэтому символисты восстали в своём творчестве против «удушаюше-мертвенного позитивизма», «пошлого» натурализма старой литературы, отвергнув реалистический метод. Они провозгласили
три главных принципа нового искусства: мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности в духе импрессионизма, пренебрегая реальностью, которая, по их мнению,недостойна пера настоящего поэта, они устремлялись «вглубь», к метафизической сущности видимого мира.

Реальность — всего лишь покров, за которым прячется настоящая, непознанная и непознаваемая «тайна» — единственный достойный, по мнению художника-символиста, объект изображения. Сторонники и идеологи этого направления легко поддавались религиозным и мистическим теориям. История русского литературного символизма начинается с возникновения двух кружков, появившихся почти одновременно в Москве и Петербурге в 90-е годы XIX века.

Старшие символисты

ПЕТЕРБУРГСКИЙ КРУЖОК

Петербургский кружок был представлен группой молодых поэтов — Д. Мережковского, 3. Гиппиус, Ф. Сологуба, Н. Минского. Их творчество было связано с богоискательсвой идеей, имело религиозно-мистическое содержание.

Эту группу поэтов критики называли декадентами, Понятие декадент (от франц. ecadence — «упад) в исторической науке применительно к эпохам упадка (например, период распада Римской империи). 3атем этот термин стал применяться для обозначения упадочных явлений в литературе и искусстве.

Демонстративный отказ от служения общественным интересам был вызван у первых русских декадентов разочарованием в культурно-политической программе либерального народничества. Итак, поэт Н.Минский (Николай Максимович Виленкин), ранее выступавший как поэт-народник, резко меняет ориентацию своих стихов в 90-е годы. Он ратует за самодовлеющее искусство, за освобождение его от публицистичности, гражданственности. Он пишет ряд статей и книг, в которых отрекается от своего бывшего народолюбия, провозглашая как основу человеческой натуры себялюбие и индивидуализм.

Другой член петербургского кружка символистов, Д.С. Мережковский, выступил с первой развёрнутой эстетической декларацией декадентства («О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы»). Мережковский призывал к созданию нового «идеального искусства, грядущего в России на смену утилитарному пошлому реализму. К новому он причислял искусство, отражающее религиозно-мистическое содержание.

Отказ от социальной и гражданской направленности литературы повлек за собой разработку особой тематики художественных произведений. Так, в творчестве Н. Минского, Д. Мережковского, 3. Гиппиус и Ф. Сологуба преобладают темы одиночества и пессимизма, крайнего индивидуализма (даже эгоцентризма), апокалиптические мотивы (мотивы конца света, конца цивилизации), стремление к потустороннему, ирреальному, неведомому загробному миру.

МОСКОВСКОЕ ТЕЧЕНИЕ

Московское течение в русском символизме, возглавляемое поэтами В. Брюсовым и К. Бальмонтом, заявило о себе в середине 90-х годов XIX века. Именно эти поэты были названы старшими символистами. Они рассматривали новое направление как чисто литературное явление, закономерное в обновлении искусства слова. Русский символизм получил отражение в трёх поэтических сборниках «Русские символисты», а также в книгах К. Бальмонта, В. Брюсова.

В предисловии к первому сборнику « Русских символистов. В. Брюсов охарактеризовал символизм как литературную школу, близкую к импрессионизму, как «поэзию намёков» . Это течение имело, с одной стороны, ряд точек соприкосновения с поэтами-декадентами, с другой, — существенно отличалось от них. Так же, как и декаденты, старшие символисты уходили от реалистического искусства, уходили в мир идеальный, «мир мечты».

Ранняя лирика Брюсова и Бальмонта была даже отмечена влиянием религиозно-мистического направления. Но эти поэты не считали необходимым связывать свою поэзию исключительно с религией и идеалистической философией. На первый план они выдвигали личность поэта художника, творца, его внутренний мир. Поэтому, может быть, так по-разному звучат стихи 3. Гиппиус, Д. Мережковского, Н. Минского и В. Брюсова, К.Бальмонта.

Тематически поэзия старших символистов и декадентов во многом совпадает: и те и другие воспевали уход от реальности, индивидуализм, преувеличивали роль символов-образов. Но эмоциональная окрашенность произведений Брюсова и Бальмонта совершенно иная: их поэзия яркая, звучная, красочная.

Достаточно сопоставить ряд символов-образов у представителей этих двух групп, чтобы оценить их различия. Если в поэзии декадентов мы постоянно сталкиваемся с такими понятиями, как смерть, загробная жизнь, небытие, ночь, лёд, холод, пустыня, пустота, то в поэзии Брюсова и Бальмонта нас поражает жизненная энергия, бьющая через край, обилие солнца, света, огня.

Обращает на себя внимание также торжественный, чеканный стих Брюсова и мелодичность, напевность, звукопись Бальмонта. В поэзии старших символистов более широкий спектр тем: не только тема грядущего конца света, любовь, но и тема города, тема поэта и поэзии, тема творчества.

Старшие символисты оставили заметный след в истории русской литературы, заметно обогатив её новыми темами, новыми поэтическими средствами и формами. В конце 1890-х годов обе группы русских символистов объединились и выступили как общее литературное направление. В 1899 году в Москве было создано издательство « Скорпион ».

В нём издавался альманах «Северные цветы», руководителем которого к 1903 году становится В. Брюсов, а с 1904 года стал выходить журнал «Весы», в котором печатались авторы нового направления.

Младшие символисты

Третье течение символизма возникло в конце 1900-х годов. Поэты А. А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов, С. Соловьев, Эллие получили наименование младших символистов. Они стали приверженцами философско-религиозного понимания мира.

Огромное влияние на формирование эстетических взглядов младших символистов оказала философия Вл. Соловьева «Национальный вопрос в России», «Чтение о богочеловечестве»), Ницше «Рождение трагедии из духа муаыки»), Шопенгауэра.

Младосимволисты выступили в защиту теургии — соединения творчества и религии, искусства мистики (Вл. Соловьев). Искусство, по их мнению, — средство преображения действительности, жизнестроение, представляющее собой абстрактную утопию о духовно-творческом переосмыслении жизни.

Это движение, по Вл. Соловьеву, от индивидуализма к соборности, коллективизму, к созданию всенародной культуры на основе нового мифотворчества, воспринимаемого сквозь призму религиозного понимания народности. «Поэт — теург, жрец, обладающий мистическим даром прозревать высшее инобытие, вместе с тем художник -устроитель жизни. Он тайновидец и тайнотворец жизни», — писал Вячеслав Иванов для «младших» символизм — философия, преломленная в поэтическом сознании, метод изображения идей в образах.

Художник должен стремиться не к отображению явлений реального мира, а к интуитивному познанию « высшей реальности » , идеального потустороннего мира. Но реальное как таковое младосимволистами не отвергается (как в концепции старших символистов), оно — неизбежная оболочка образа, при помощи которого художник-символист отражает в реальном временном ирреальную действительность, своё прозрение иного мира.

Младосимволисты ищут в реальности тайный смысл, отсюда — зашифрованность их поэзии. Поэтика младосимволистов связана с метафорическим восприятием мира (символ — образ — метафора — реальность). Метафоричность их поэзии порой настолько сильна, что слова вередко теряют свой первоначальный смысл, так как нарушается их привычная сочетаемость.

Она была живой костер
Из снега и вина.
(А. А. Блок, «Снежная маска»)

Необычности поэтического языка символистов соответствует и его звучание: частые аллитерации, ассонансы, мелодическая песенная или романсовая интонация, многообразие ритмов (верлибр, тоническое стихосложение). В период первой русской революции и последующие годы в творчестве символистов всё отчётливее стала проявляться связь с классическими традициями русской литературы. В это время многие поэты-символисты обращаются к гражданской тематике, к образу Родины, России. Всё яснее звучат мотивы некрасовской поэзии.

Так, для Брюсова Некрасов — один из первых поэтов большого города в мировой поэзии, художник-урбанист, современник Бодлера и предшественник Верхарна. Некрасовская традиция своеобразно преломляется в стихах символистов, выявляя ощущение социального неблагополучия (« Чердачный » цикл А. А. Блока, сб. «Пепел» А. Белого, «Каменщик» В. Брюсова, «Мещане» К. Бальмонта и др.).

К 1910-м годам ХХ века всё заметнее становится кризис символизма, происходит идейно-эстетическое размежевание его представителей. Сами они ощущали, что переросли рамки созданного ими же литературного течения и что нет уже больше необходимости в замкнутом групповом объединении. В 1909 году журналы «Весы: и «Золотое руно» объявили о прекращении изданий: они выполнили свою основную задачу — распространение идей символизма и направление литературного движения нового времени.

Творческие поиски поэтов-символистов не пропали даром. Некоторые из них, наиболее талантливые, сумели значительно расширить сферу своего творчества, сильно продвинуть вперед поэтическую технику, вскрыть новые возможности, заложенные в слове. На «осколках» распавшегося символизма возникли и новые течения: акмеизм, футуризм, имажинизм.

Символизм в литературе

5 (99.67%) 60 votes