Миграционный кризис в европе: проблема правового регулирования. Миграционный кризис в Европе: осторожно, двери закрываются Эмигрантский кризис в европе

Еврокомиссия предлагает с 2021 года поднять число пограничников с 1 до 10 тысяч человек, увеличить бюджет и расширить полномочия ведомства. Не исключено, что страны-члены согласятся провести предлагаемые изменения раньше намеченного срока.

Контекст

Благодаря ему, как считается, удалось перекрыть балканский маршрут следования беженцев в Европу. Аналогичные соглашения Евросоюз надеется заключить со странами Северной Африки, на что Брюссель готов выделить 6 миллиардов евро.

Брюссель намерен наказывать за " вторичную миграцию "

Еврокомиссия предлагает пресечь "вторичную" миграцию - когда соискатели убежища покидают страну прибытия в ЕС и отправляются дальше. Предложение Брюсселя - наказывать за такие действия высокими штрафами и лишением социальных пособий.

Наконец, на саммите ЕС европейские лидеры постараются найти решение проблемы, которая возникла еще до миграционного кризиса 2015 года, - как добиться выдворения лиц, которым в праве на убежище было отказано. Директива Еврокомиссии предусматривает, что власти стран-членов Евросоюза должны выдворять на родину не менее 70 процентов тех мигрантов, чьи просьбы о предоставлении убежища были отклонены. Ни одна из крупных стран Евросоюза условия этой директивы не выполняет.

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Основные причины, заставляющие людей отправляться в опасное путешествие - вооруженные конфликты и экономические неурядицы

Более миллиона мигрантов и беженцев пересекли границы Европы в 2015 году, став причиной кризиса в ряде стран, оказавшихся неспособными справиться с таким наплывом людей, а также спровоцировав раскол в ЕС по поводу того, как быть дальше с переселенцами.

Большая часть беженцев попала в Европу по морю, но некоторые проложили и сухопутный маршрут через Турцию и Албанию.

Даже зима не остановила людской поток. По данным агентства ООН по делам беженцев, с начала 2016 года морскими путями в Европу прибыли 82 636 человек.

1. Откуда прибывают мигранты?

Вооруженный конфликт в Сирии был и остается основной причиной, вынуждающей людей пускаться в дальнее путешествие. Но и продолжающееся насилие в Ираке и Афганистане, всеобщая воинская обязанность в Эритрее и бедность в Косово, бедность в Центральной Африке и Юго-Восточной Азии также заставляют жителей этих стран искать для себя лучшей доли далеко от дома.

2. Куда едут мигранты?

Не все прибывающие в Европу нелегальные мигранты подают документы на статус беженца, но многие. Германия получила наибольшее число прошений о статусе беженца в 2015 году - более 476 000.

Но в страну прибыло гораздо больше людей – Германия заявляет о цифре более миллиона человек. Их зарегистрировала система EASY, созданная для того, чтобы учитывать всех прибывших в страну еще до того, как они подают прошение о статусе беженцев.

Венгрия занимает второе место по количеству прошений об убежище, так как большинство нелегальных мигрантов проникает в Европу через Грецию и Балканские страны. На конец декабря Венгрия заявила о 177 133 поданных прошениях о предоставлении убежища.

3. Как мигранты попадают в Европу?

Международная организация по делам миграции заявила о более чем миллионе мигрантов, прибывших в Европу по морю и около 34 000 по суше.

Для сравнения: в 2014 году по морю и по суше в Европу прибыло 280 000 человек. Эта цифра не включает тех, кто приехал нелегально.

Пограничная служба Европейского союза Frontex, отслеживающая различные пути, которыми мигранты прибывают в Европу, говорит о числе в 1 млн 800 тыс. человек, прибывших к границе и пересекших ее в 2015 году.

Большинство из них совершили короткое путешествие из Турции до близлежащих греческих островов Кос, Хиос, Лесбос и Самос, часто на непрочных надувных или деревянных лодках.

4. Насколько опасно такое путешествие?

Международная организация по делам миграции говорит о том, что на миллион человек, благополучно пересекших Средиземное море и добравшихся до европейских берегов, приходится более 3 700 погибших, или 0,37%.

Большинство из них погибло, переправляясь из Северной Африки в Италию, более 800 человек погибли в Эгейском море, совершая путь из Турции в Грецию.

Большинство из них погибло в летние месяцы.

Наиболее смертоносным месяцем для мигрантов стал апрель, когда перевернулась лодка с 800 мигрантами на борту недалеко от побережья Ливии. Одной из причин несчастья стало то, что лодка была переполнена людьми.

5. Кто принимает больше всего прошений об убежище?

Несмотря на то, что Германия приняла больше всего мигрантов в 2015 году, страной с наибольшим числом прошений в пересчате на население страны остается Венгрия.

В октябре Венгрия закрыла границу с Хорватией, пытаясь остановить поток беженцев, однако в 2015 году прошения подали около 1800 человек на каждые 100 тыс. граждан страны.

Вслед за Венгрией границу закрыла Швеция, с 1667 прошениями на 100 тыс. человек.

Для сравнения: Германия приняла 587, а Великобритания - 55 прошений на каждые 100 тыс. населения. Средняя цифра по Европе составила 255 человек на 100 тыс.

6. Как Европа собирается ответить?

Напряженность растет и внутри ЕС, она связана с непропорциональным распределением мигрантов, с которым столкнулись страны, куда прибывают беженцы - это Греция, Италия и Венгрия.

Планировалось перевезти 54 тыс. человек из Венгрии, однако правительство Венгрии отклонило этот план, и было вынуждено принять план по квотам беженцев, которые прибудут в страну из Италии и Греции.

Великобритания отказалась принимать на себя обязательства по квотам, но, согласно данным МВД Британии, в 2015 году в стране были размещены более 1000 беженцев из Сирии. Дэвид Камерон сказал, что в ближайшие пять лет Великобритания примет еще 20 000 сирийцев.

7. Сколько прошений было одобрено?

Несмотря на то, что прошений было подано огромное количество, статус беженца был предоставлен гораздо меньшему числу людей.

В 2014 году европейские страны подтвердили статус 184 665 беженцам. В том же году более 570 тыс. мигрантов подавали прошение о статусе беженца. Надо учитывать, что процедура может длиться довольно долго, и получившие статус в этом году могли подавать прошение в прошлом.

До конца сентября Британия предоставила убежище или другую форму защиты 1868 сирийцам.

16.06.2016

Экстренные меры и давние разногласия

В 2015 году в Европе сложилась уникальная миграционная ситуация. Страны ЕС впервые в своей истории были вынуждены объединить свои усилия для поиска выхода — настолько острым и масштабным оказался кризис, затронувший множество стран, оказавшихся на пути у мигрантов.

Реакция Европы была обусловлена главным образом необходимостью решить вопрос как можно скорее. С помощью временных мер ЕС восстановил контроль над внешними границами и положил конец поспешным действиям отдельных стран-участниц. Практические меры, предусмотренные соглашением с Турцией, помогли разрядить обстановку и наладить процедуры предоставления убежища мигрантам и их возвращения.

У стран ЕС остались глубокие политические разногласия по вопросу миграции. Так, не все страны-участницы соглашаются принять пропорциональное число мигрантов, подрывая тем самым принцип европейского единства, создавая угрозу раскола и появления «безбилетников».

Введение

Проблема миграции на долгое время стала одной из важнейших для Европейского союза (ЕС). С 2015 года она стоит на повестке дня руководителей европейских стран и является первоочередной темой их встреч друг с другом. Проблема миграции вызвала глубокие разногласия между европейскими лидерами и обозначила границы, в которых они готовы сотрудничать. Она также повлияла на внутриполитическую обстановку в европейских странах — на вызванных ею фобиях пытаются сыграть популистские движения.

Миграционный кризис, достигший пика в середине 2015 года, стал для Европейского союза неожиданностью. Европейцы не распознали признаков надвигавшейся катастрофы и не сумели принять адекватные меры, поскольку до этого момента избегали поиска общего ответа на миграционный вызов. Предпринятые же в конце концов действия были продиктованы стремлением как можно скорее вернуть себе контроль над происходящим, и в первую очередь над ситуацией на Западных Балканах, через которые попадала в Европу основная масса беженцев и мигрантов с Ближнего Востока.

В феврале и марте 2016 года Европейский совет, состоящий из глав государств и правительств стран — членов ЕС, на скорую руку принял целый пакет мер по преодолению кризиса. Европейские лидеры договорились перекрыть балканский миграционный маршрут, усилить охрану внешних границ ЕС и заключить соглашение с Турцией, которая была и остается транзитной страной для подавляющего большинства беженцев с Ближнего Востока. Благодаря этим мерам европейцы вернули себе контроль над ситуацией, поток мигрантов значительно сократился. Вдохновленная успехом Европа решила, что, следуя найденному рецепту, она сможет справиться с любым миграционным кризисом и в дальнейшем.

Но так ли на самом деле оправдан ее оптимизм? Ведь главные вопросы, связанные с миграцией, остались нерешенными: на Ближнем Востоке по-прежнему царит политический хаос, приведший в 2015 году к массовому притоку мигрантов в Европу; миграция, вызванная скорее экономическими причинами, в частности из стран Африки, продолжается своим чередом. Что касается разногласий между европейскими странами, то они усилились из-за растущей внутриполитической напряженности и озабоченности населения, которое считает, что миграция ставит под угрозу его безопасность и социальную сплоченность. Вместо того чтобы обсудить способы преодоления разногласий, европейские лидеры в зародыше пресекают любые попытки найти принципиальное решение проблем, встающих перед европейской миграционной политикой, и ограничиваются лишь мерами краткосрочного характера.

В силу названных причин миграционная политика ЕС до сих пор окончательно не сформировалась. Чтобы дать более мощный коллективный ответ на миграционный вызов, Европе необходимо преодолеть два противоречия: убедить все страны действовать сообща в той области, где прежде каждая из них стремилась самостоятельно защищать собственные интересы; доверять ЕС вопреки политической моде, требующей скептически относиться ко всему исходящему из Брюсселя.

Чтобы преодолеть эти противоречия, европейские страны должны действовать более согласованно, а для этого необходима солидарность. Но солидарность должна быть гибкой. Гибкость позволяет согласовать общеевропейские политические шаги с мнением, насущными интересами и особенностями каждой из стран. А это, в свою очередь, лучший способ поддержать идею общей судьбы и снизить риски разделения Европы. Гибкая солидарность — наиболее реальный путь к столь необходимому объединению множества направлений европейской миграционной политики.

Беспрецедентная и сложная миграционная ситуация

Чтобы понять положение, в котором оказался сейчас ЕС, важно ясно представлять, с чем же столкнулись европейцы в 2015 году. Взрывной рост миграции застал институты ЕС врасплох, хотя его вполне можно было предвидеть. Согласно мониторингу, который ведется с 2011 года, вследствие военных действий в Сирии беженцами и внутренне перемещенными лицами (ВПЛ) к началу 2015 года оказалась почти половина населения страны (то есть приблизительно 4 миллиона беженцев и без малого 8 миллионов ВПЛ). Это был явный признак надвигавшейся бури.

Но при этом три момента мешали адекватно оценить ситуацию: ход и темп развития событий не позволили сразу увидеть политическую подоплеку кризиса; всплеск миграции имел чрезвычайно сложную природу, как и породивший его сирийский кризис; европейские популисты упорно призывали не вмешиваться в ближневосточные дела. Эти обстоятельства превратили миграционный кризис в крайне непростой вызов для Европы. На более глубоком уровне картина дополнительно осложнялась тем, что перед лицом небывалой миграционной волны ЕС впервые в истории пришлось действовать как единое целое.

Первый повод для беспокойства — традиционная миграция

В миграционной проблеме, стоявшей перед Европой в начале 2015-го, не было ничего необычного. Шедшие в основном из африканских стран потоки — по природе, если не по масштабам, — были вполне сравнимы с волнами миграции из Западной Африки в Испанию, которые наблюдаются с 2000 года; как и прежде, эта миграция была вызвана преимущественно экономическими причинами, а мигранты добирались в Европу по Средиземному морю — в основном через итальянские острова Лампедуза и Сицилия к берегам материковой Италии. На тот момент европейцы были обеспокоены не столько количеством мигрантов, сколько участившимися случаями крушения лодок и плотов, которые сопровождались многочисленными человеческими жертвами и могли означать, что организаторы незаконной миграции становятся все менее разборчивыми в средствах. Иными словами, Европа смотрела на юг, тогда как ей следовало смотреть на восток и готовиться к совсем другому потоку мигрантов из Сирии.

Такая последовательность событий сбила ЕС с толку — он решил, что новая волна миграции не будет отличаться от уже знакомой африканской. Поэтому и меры были приняты проверенные — разбираться с ситуацией пришлось тем странам, которых она непосредственно коснулась. В данном случае на передовой оказалась Италия. Поддержки от других европейских стран она почти не получала. Только в конце лета 2015 года ЕС пришел на помощь итальянцам: начал военно-морскую операцию в Средиземном море, известную также как операция «София», в задачу которой входило спасение мигрантов и контроль за морскими путями.

На фоне этих крайне осторожных мер главы государств и правительств стран ЕС выступили с редкой для миграционного кризиса долгосрочной инициативой. Они пригласили африканских партнеров ЕС встретиться и обсудить системные проблемы, связанные с миграцией. Но и здесь европейцы опоздали — встреча на высоком уровне состоялась в Валлетте только в ноябре 2015 года, когда в центре всеобщего внимания находилась уже набравшая полную силу вторая волна миграции с Ближнего Востока.

Сирийский фактор и политическая миграция

Миграционный поток, хлынувший в Европу весной 2015 года, отличался от предыдущих как масштабами, так причинами — в основном прибывали люди, спасавшиеся от гражданской войны на Ближнем Востоке и в Афганистане. Ни с чем похожим Европа еще не сталкивалась; сирийцы и иракцы бежали от непрекращающихся в их родных странах вооруженных конфликтов — к концу 2015 года, меньше чем за восемь месяцев, в Европе оказалось больше 800 000 человек, то есть границы ЕС пересекали в среднем 6000 человек в день; был проложен новый маршрут миграции, через Турцию, Грецию и Западные Балканы, а затем через страны ЕС — Венгрию, Австрию, Германию и далее в другие европейские страны; в прежние времена мигранты редко проявляли такую решимость добраться до цели.

Европейцев застигла врасплох целеустремленность мигрантов новой волны, проявивших редкую способность предвидеть изменение обстоятельств и приспосабливаться к ним. В первых рядах были обитатели лагерей беженцев из соседних с Сирией стран, терпевшие лишения из-за недостатка гуманитарной помощи, вызванного сокращением международной финансовой поддержки. Беженцы отчаялись найти работу и отдать детей в школу. Некоторые боялись, что в результате создания так называемых зон безопасности на сирийской территории их отправят по домам, где безопасности им никто не гарантирует. А большинству беженцев, в частности тем, кого называют внутренне перемещенными лицами, было просто некуда больше идти — они лишились крыши над головой и пытались спастись от бесконечной войны, которая стала еще более ожесточенной после того, как в сентябре 2015 года Россия вмешалась в ход боевых действий.

В отличие от миграции, шедшей в Европу по Средиземному морю и обусловленной соображениями экономического характера, миграция с Ближнего Востока была по своей природе политической. Мигранты бежали от все нарастающего насилия, чтобы спасти свою жизнь. При этом у них было законное право на международную защиту — согласно Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года каждый может рассчитывать на убежище от преследований или от опасностей войны. Это накладывало на страны — участницы ЕС обязательство принимать и давать убежище беженцам и мигрантам, нуждающимся в международной защите.

С подобной ситуацией ЕС уже сталкивался прежде. В 1990-е годы Западная Европа приняла значительное число беженцев из Боснии и Герцеговины и из Косова. Но нынешнюю ситуацию отличают чрезвычайно мощный приток беженцев за очень короткий отрезок времени, пошатнувший внутриполитическую стабильность в большинстве стран ЕС; вовлеченность значительного числа центрально- и восточноевропейских стран, сделавшая проблему общей для всех членов ЕС; географический характер миграционных маршрутов, из-за которого в процесс принятия коллективных решений были вовлечены несколько не входящих в ЕС балканских стран; специфика ближневосточного миграционного потока, почти полностью состоящего из мусульман.

Дополнительным отличием нынешней миграции от предыдущих и одновременно фактором, усложнившим ситуацию, оказалась бурная эмоциональная реакция населения европейских стран, заметно повлиявшая на политический расклад в Европе. Миграция ускорила перемены на европейской политической сцене, неожиданно добавив поддержки новым (и некоторым старым) популистским партиям и значительно сократив число сторонников правящих партий. Одновременно она обновила политическую повестку дня, выдвинув на передний план темы интеграции и безопасности.

Резкое обострение этих двух проблем — безопасности перед лицом террористических угроз и сохранения национальной идентичности и социальной сплоченности — не стало неожиданностью. Массовая миграция способна привести к ухудшению отношений между местным населением и беженцами. Случаями сексуального домогательства к европейским женщинам со стороны молодых мигрантов-мусульман, отмеченными в Германии и Швеции во время празднования нового, 2016 года, немедленно воспользовались движения противников миграции. А террористические акты во Франции и Бельгии в конце 2015-го и в начале 2016 года показали, что радикальные исламисты используют миграционные каналы для инфильтрации в европейские страны своих боевиков. Эти события дали почву для разговоров о террористической угрозе, связанной с мигрантами, о том, что они вредят конкуренции на рынке труда и не приемлют ценностей западного общества.

Дополнительно осложняя дискуссию о миграции, представители популистских течений включают в нее вопрос свободы перемещения внутри ЕС граждан входящих в него стран. Внимание к этому вопросу более или менее предсказуемо — известно, что во многих странах ЕС большинство граждан, родившихся не на территории этих стран, составляют выходцы из других стран Евросоюза. Так, по последним (за 2015 год) данным Национальной статистической службы Великобритании, большинство граждан, родившихся за пределами Соединенного Королевства, прибыли из Польши3. Похожие тенденции прослеживаются и в других европейских странах — это следствие последовательного применения в ЕС принципа свободного перемещения граждан и рабочей силы.

Между тем у внутриевропейской миграции — совсем другие правовые основания, чем у миграции беженцев. Они никак не связаны с Конвенцией ООН и с принципом международной защиты. Эту тему следовало бы исключить из дискуссии о миграции, она относится исключительно к устройству единого рынка ЕС. Но под впечатлением от волны ближневосточной миграции сугубо внутренний вопрос свободы перемещения граждан в границах ЕС повлиял на общую политическую повестку во многих странах-участницах.

Эти два не связанных между собой источника беспокойства повышают градус полемики во всех странах ЕС, что способствует росту общей политической нестабильности. В этих условиях правительствам всех стран приходится определять свою позицию и обеспечивать себе пространство для маневра. В нынешней Европе тон задают популисты — в том числе и в полемике о миграции.

Необходимость коллективного ответа

Разразившийся в 2015 году кризис поставил под вопрос традиционный для ЕС подход к вопросам миграции.

Раньше различия в историческом опыте, социальных реалиях и организации экономики не давали странам-участницам почвы для проведения общей миграционной политики и политики предоставления убежища. В процессе сближения европейские страны проявляли крайнюю осторожность — он шел медленно и постепенно, с 1992 года, когда был подписан Маастрихтский договор, и до подписания в 2007 году Лиссабонского договора; делегируя свои полномочия на общеевропейский уровень, страны тщательно взвешивали свои шаги. У каждой страны ЕС был свой опыт отношений с мигрантами и свои представления о том, что с ними делать, а некоторые к тому же столкнулись в недавнем прошлом с массовым исходом собственных граждан.

До последнего времени каждая европейская страна самостоятельно решала проблемы, связанные с миграцией, исходя из собственных национальных интересов. Так, когда Испании, столкнувшейся в начале 2000-х годов с наплывом мигрантов из Западной Африки, пришлось в одиночку искать выход, она пошла по пути двусторонних переговоров с африканскими странами, как родными для мигрантов, так и транзитными. Испанцы получили некоторую помощь из бюджета ЕС, но решения при этом принимались исключительно в Мадриде. Сходным образом обстояли дела в Италии, куда в те же годы через Ливию устремилась масса мигрантов из Центральной и Восточной Африки. Итальянское правительство самостоятельно разработало меры урегулирования ситуации — некоторые из них подверглись критике в Европе как требующие слишком тесного сотрудничества с авторитарным ливийским правителем Муаммаром Каддафи, но ни одна не предполагала участия институтов ЕС.

Но в 2015 году усилий отдельных стран оказалось недостаточно. Масштабы и интенсивность миграционного давления почти сразу продемонстрировали ограниченность национальных подходов к решению проблемы. У стран-участниц было на выбор три варианта поведения: строго следовать европейским правилам, рискуя захлебнуться под валом запросов о предоставлении статуса беженца, — практика показала, что принцип, лежащий в основе европейской системы предоставления убежища (первая страна ЕС, на территории которой окажется мигрант, обязана рассмотреть его ходатайство о признании беженцем), нежизнеспособен в условиях массового притока мигрантов; закрыть свои границы и таким образом переложить решение проблемы на соседние страны; позволить мигрантам беспрепятственно и бесконтрольно проследовать по своей территории.

В реальности осенью 2015 года многие центральноевропейские страны в одностороннем порядке закрыли свои границы, тем самым нанеся урон солидарности стран Шенгенской зоны и нарушив Дублинский регламент, определяющий порядок рассмотрения ходатайств о международной защите. В результате в проигрыше оказалась Греция — высадившись на ее берегах, мигранты не могли двинуться дальше. Границы были закрыты в одностороннем порядке, вся ответственность за прием миграционного потока легла на первую страну ЕС, в которой оказались мигранты, но Греция была не в силах справиться с таким количеством беженцев. Вскоре стало ясно, что по отдельности европейским странам не найти решения проблемы. Миграционный кризис требовал коллективного ответа. Иными словами, необходимо было восстановить солидарность внутри ЕС.

Экстренные меры

Европейцам в конце концов удалось договориться о совместных действиях. Был разработан комплекс мер для поиска решений большей части проблем. Несмотря на колебания и неоднократные отклонения от курса, страны ЕС в итоге сумели удержаться на выбранном пути, но при этом направили основные усилия не на поиск долгосрочных политических решений, а на достижение ближайших целей.

Четкие приоритеты в конце длинного пути

По понятным причинам в первую очередь ЕС попытался разобраться с конкретными ситуациями. Огромный приток беженцев и мигрантов стал непосильной обузой для целого ряда стран и сделал практически невозможным соблюдение правил выдачи виз и предоставления международной защиты, установленных Шенгенским соглашением и Дублинским регламентом. Европейцы поставили перед собой цель остановить распространение хаоса, восстановить контроль над миграционным потоком и возобновить исполнение предписанных европейскими правилами процедур — от установления личности, дактилоскопирования и регистрации мигрантов по прибытии на территорию ЕС до рассмотрения ходатайств о предоставлении статуса беженцев.

Оправившись от едва ли не полного краха шенгенских и дублинских правил, в ноябре 2015 года страны-участницы приступили к согласованным действиям. Очень полезными были меры, позволившие ЕС вернуть контроль над своими внешними границами. В общих чертах, было принято решение перекрыть миграционный маршрут через Западные Балканы и в будущем пускать в Европу только тех мигрантов и беженцев, которые будут добираться туда легальными путями, берущими начало в Турции. Тем самым предполагалось, что страны-участницы раз и навсегда прекратят пропускать мигрантов и беженцев через свою территорию; на внешних границах ЕС будет введен строгий въездной контроль; Греция получит солидную финансовую помощь; будет достигнута договоренность с Анкарой о том, что Турция не пропустит нелегальных мигрантов через свою границу в Европу и будет принимать обратно мигрантов, не допущенных в ЕС.

Решения по миграционному кризису сформулированы в заключительных документах Европейского совета, принятых 18 февраля, 7 и 18 марта 2016 года. В них можно выделить три основных направления.

Во-первых, странам, принявшим на себя основной миграционный поток, в частности Греции, ЕС предоставил поддержку, в том числе финансовую и экспертную, что облегчит оказание гуманитарной помощи беженцам и соблюдение административных процедур пограничного контроля и рассмотрения просьб о предоставлении убежища в соответствии с правилами ЕС. Обустраиваются центры приема, где новоприбывшие мигранты проходят быструю проверку и делятся на тех, чьи просьбы о предоставлении убежища могут быть рассмотрены, и тех, для кого дальнейший путь закрыт; кроме того, организуются транзитные центры, куда направляются кандидаты на получение убежища или иных форм международной защиты.

Во-вторых, в соответствии с принятым всеми странами ЕС обязательством вернуться к соблюдению шенгенских правил и установить строгий пограничный контроль, дополнительные ресурсы выделены профильным службам, в том числе Агентству Европейского союза по безопасности внешних границ (Frontex) и Европейской службе поддержки лиц, претендующих на получение убежища (EASO). Одновременно ЕС в спешном порядке создал новое агентство по охране внешних сухопутных и морских границ.

В-третьих, ЕС заключил соглашение с Турцией, четко определившее права и обязанности обеих сторон в связи с наплывом беженцев и мигрантов, добирающихся через Турцию в Европу. В соответствии с этим соглашением мигранты, незаконно прибывшие в Грецию из Турции, будут отправлены обратно в Турцию, а Европа принимает мигрантов только при условии, что их просьбы о предоставлении убежища будут поданы и одобрены на турецкой территории. Также турецкие власти обязуются перекрыть каналы контрабанды и незаконной перевозки людей в Европу. ЕС со своей стороны позаботился об облегчении жизни сирийских беженцев в Турции — они получили право на легальное трудоустройство и обучение детей в турецких школах. В обмен европейские лидеры согласились в 2016-2017 годах выплатить Турции компенсацию в размере €6 млн ($6,6 млн), ускорить отмену виз для турецких граждан, въезжающих в Шенгенскую зону, и возобновить застопорившиеся переговоры о вступлении Турции в ЕС4. Наконец, что весьма немаловажно для Турции, ЕС официально возобновил стратегическое партнерство с Анкарой, пообещав ежегодно проводить двусторонние встречи на высшем уровне.

Судя по последним данным о количестве мигрантов, прибывающих в Грецию, принятые ЕС решения существенно повлияли на ситуацию: если на пике миграционного кризиса в конце 2016 года греческую границу пересекали 6000 человек в день, то в июне 2016 года — меньше пятидесяти5. Руководители ЕС имеют все основания утверждать, что им удалось полностью перекрыть миграционный маршрут через Западные Балканы. Меры, принятые в соответствии с решениями ЕС, лишили использование балканского маршрута смысла и подорвали бизнес по незаконной перевозке мигрантов: теперь, когда начальные миграционные процедуры можно пройти только на территории Турции, маршрут через Западные Балканы кончается для незаконных мигрантов греческим тупиком.

Несовершенство плана

У принятого Европейским советом плана действий есть слабые места: его собственные недостатки и непредсказуемая природа сотрудничества между ЕС и Турцией. Они, скорее всего, не помешают его осуществлению, но могут вызвать заминку. К тому же, вопреки распространенным утверждениям, соглашение ЕС с Турцией не сможет служить образцом для соглашений с другими партнерами: схема взаимодействия с Турцией рассчитана на контроль именно политически мотивированной миграции; она напрямую связана с конкретным ближневосточным кризисом и отвечает особой специфике взаимоотношений между ЕС и Турцией. Более того, это соглашение отнюдь не укрепило солидарности внутри ЕС — существующие противоречия только обострились.

Что касается внутренних недостатков, то внедрение в Греции (и в какой-то степени в Италии) административных процедур, предусмотренных решениями Европейского совета, требует дополнительных времени и ресурсов, которые неоткуда взять. Чтобы упростить и ускорить процесс предоставления убежища, в том числе рассмотрение апелляций на отказ в убежище, необходимо создать специальные структуры, обеспеченные достаточными человеческими ресурсами. Дополнительные ресурсы необходимы также для того, чтобы не допустить повторной подачи просьб о предоставлении убежища и других злоупотреблений со стороны мигрантов, которые после отказа были выдворены за пределы ЕС. При организации транзитных центров необходимо тщательно следить за тем, чтобы их устройство позволяло соблюдать основные права человека и отвечало санитарным нормам. Страны и институты ЕС обещали оказать конкретную помощь в решении этих задач, но до сих пор далеко не в полном объеме исполняют обещанное. Тем временем, по мере заполнения центров приема беженцев, условия жизни в них становятся все хуже; новые центры строятся недостаточно быстро; а застрявшие в Греции мигранты, чувствуя, что активность европейских властей идет на спад, дожидаются момента, когда можно будет продолжить путь вглубь Европы.

Меры, призванные ускорить рассмотрение просьб о предоставлении убежища, могут привести к нарушению прав соискателей и тем самым скомпрометировать другие решения по проблеме беженцев. Власти отдельных стран ЕС, профильные агентства ООН и международные организации уже обращали внимание на необходимость тщательно мониторить применение этих мер.

Другое слабое место европейского плана — достигнутые с Турцией договоренности о выдворении, возврате и приеме мигрантов, которые основаны на предположении, что обе стороны способны исполнить взятые на себя обязательства. По условиям соглашения, за каждого нелегального мигранта, возвращенного из Европы в Турцию, ЕС должен принимать одного находящегося в Турции мигранта, получившего право на убежище. Пока обмен идет чрезвычайно медленно: согласно данным ЕС, в июне 2016 года приблизительно 780 мигрантов были возвращены в Турцию и чуть меньше 400 получили разрешение на въезд в Европу6. Очевидно, что установленная соглашением начальная квота в 72 тысяч человек будет исчерпана еще очень нескоро.

Есть и другие поводы для беспокойства. Так, трудно предсказать, как скажется на реализации соглашения между Турцией и ЕС развитие внутриполитической ситуации в стране после попытки военного переворота 15-16 июля. Оговоренная в соглашении процедура предоставления убежища подразумевает, что возвращать в Турцию не принятых в Европе мигрантов можно лишь потому, что Турция признается безопасной страной. Но с учетом политической нестабильности, наступившей после неудачного переворота, сочтут ли ее таковой европейские суды, если мигранты решат оспаривать в них решения о выдворении их обратно в Турцию?

Европейский парламент и Совет ЕС с самого начала сдержанно относились к перспективе либерализации визового режима для турецких граждан и теперь, когда в стране развернулись репрессии, еще меньше готовы разрешить им безвизовый въезд в Европу. Все усилия турецкой стороны выполнить условия, необходимые для отмены виз, пошли насмарку из-за массовых арестов военных, судей, государственных служащих и журналистов, а также заявлений президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о возможном возвращении смертной казни. Конечно, остается небольшая вероятность, что, проявив недюжинные изобретательность и гибкость, стороны все-таки сумеют заключить визовое соглашение. При этом, учитывая нынешнюю внутриполитическую ситуацию в Турции, большинство стран ЕС едва ли готовы пойти на какие-либо уступки Анкаре. Репрессии, последовавшие за попыткой переворота, лишь усилили их недоверие.

Давние политические разногласия и солидарность

Помимо описанных проблем, перед Европой стоит и другая, еще более сложная: после заключения договоренностей о прекращении миграции через Западные Балканы между странами ЕС остались глубокие разногласия по поводу основополагающих вопросов миграции. Солидарности европейским странам по-прежнему не хватает.

С самого начала миграционный кризис стал серьезным испытанием для европейской солидарности. В условиях распределения полномочий между странами ЕС и общеевропейскими институтами национальные правительства всегда считали внутренние дела страны в целом и вопросы миграции в частности областью своего полного суверенитета. Подразумевалось, что вопросы влияния миграции на национальную самобытность каждой из стран и места, отводимого мигрантам в социуме, требуют тонкого политического подхода. Даже применение общих для всего ЕС правил пограничного контроля и предоставления убежища неизменно связано с заботой стран о защите собственных национальных интересов: так, например, члены ЕС до сих пор неохотно делятся друг с другом разведывательными данными, необходимыми для борьбы с терроризмом. Согласование выплат соискателям убежища пособий по социальному обеспечению также остается непростым и рискованным процессом.

Схема приема и размещения беженцев, предложенная Европейской комиссией в июне 2015 года, на всем протяжении кризиса выявляет глубокие разногласия между странами — участницами ЕС. Эту схему, призванную обеспечить справедливое распределение беженцев между европейскими странами, многие с самого начала критикуют за несбалансированность и предвзятость. Неприятие только усилилось после того, как ЕС поменял юридический характер схемы с рекомендательного на обязательный. На момент написания этого текста страны Вышеградской группы — Чехия, Венгрия, Польша и Словакия — оспаривают в Европейском суде решение поддержать схему распределения беженцев, которое с небольшим перевесом голосов было принято Еврокомиссией в сентябре 2015 года. Вопрос о том, следует ли Венгрии принимать на своей территории мигрантов, правительство страны вынесло на референдум, который прошел в начале октября и был признан несостоявшимся из-за низкой явки.

Справедливо озабоченные в первую очередь установлением контроля над потоком беженцев, европейские лидеры до сих пор почти не уделяли внимания вопросу солидарности. Несмотря на то что схема официально утверждена, проблему справедливого распределения мигрантов — и попавших в Европу нелегально, но имеющих право на убежище, и получивших право на убежище, находясь за пределами, — европейские страны так между собой и не решили. Схема распределения мигрантов реализуется чрезвычайно медленно и со значительными оговорками даже теми странами, которые не ставят под сомнение ее легитимность. Что касается отношений между Вышеградской группой и остальными странами ЕС, то они развиваются тяжело и неуверенно, угрожая болезненно сказаться на других вопросах европейского сотрудничества.

Пока что, в отсутствие заметного прогресса, страны-единомышленники обсуждают схемы приема и распределения беженцев в рамках соглашения с Турцией, рассматривая их как один из этапов краткосрочного плана. Это — очередной пример решения безотлагательных проблем ценой отказа от поиска стратегического решения. То же относится к более комплексной схеме распределения беженцев — Добровольной схеме гуманитарного приема, которая была предложена Европейской комиссией и сейчас находится на рассмотрении Европейского совета. Показательно, что эта схема разрабатывалась как сугубо рекомендательная, рассчитанная на то, чтобы предотвратить большинство возможных противоречий. Выраженный в ней посыл очевиден: сейчас важнее всего согласие по насущным проблемам, солидарность придет со временем — во всяком случае, можно на это надеяться.

К более универсальной миграционной политике

Очевидно, что среди европейских стран до сих пор существуют разногласия по поводу как самого принципа разделения миграционной нагрузки, так и способов его претворения в жизнь. Отдельные страны-участницы противятся любым попыткам согласованных действий по приему беженцев и трудовых мигрантов, въезжающих в Европу по законным миграционным схемам. Эти страны ставят под вопрос саму возможность совместного решения проблем, связанных с миграцией. Совсем недавно, в конце августа, лидеры Чехии, Венгрии и Польши подтвердили нежелание принимать беженцев, особенно мусульман, и в очередной раз выступили с критикой прошлых решений ЕС по вопросам миграции.

Европейцы не случайно так старательно избегают всестороннего обсуждения любых разногласий по вопросам миграции: трудная, с неизвестным исходом дискуссия о наиболее спорных вопросах европейской миграционной политики может дорого им обойтись. Такая дискуссия, если бы она состоялась, немедленно обнажила бы основополагающие различия, напрямую связанные с особенностями интеграции мигрантов в конкретных странах. В силу исторических обстоятельств в каждой европейской стране сложился по-своему устроенный социум с характерными формами сосуществования разных культур, которые невозможно изменить без риска вызвать социальную напряженность и народное недовольство. Поэтому, не желая рисковать, правительства зачастую предпочитают постепенно подготавливать перемены путем ненавязчивого убеждения вместо того, чтобы запустить общественное обсуждение размера иммиграционных квот.

И, тем не менее, по целому ряду причин ЕС необходимо взять решение проблемы в свои руки и выработать комплексную долгосрочную миграционную политику.

Первая причина заключается в том, что поток мигрантов в Европу не прекратится никогда. Политические беженцы из Сирии, Ирака и Афганистана по-прежнему будут стремиться в Европу, пусть в меньших количествах и по безопасным законным маршрутам, предусмотренным будущими схемами приема и распределения беженцев. Наплыв экономических мигрантов, по большей части из Африки, в будущем неизбежно возрастет: в условиях, когда население Европы стареет, а Африки — молодеет, африканцы будут постепенно восполнять недостаток рабочей силы в европейских странах. Об этом недвусмысленно говорят результаты последних демографических исследований: при сохранении существующих тенденций население Африки к 2050 году с нынешнего 1 миллиарда увеличится до 2,5 миллиарда; тем временем если в 1900 году в Европе жила приблизительно четверть населения Земли, то сегодня население 28 стран ЕС составляет только около 7% от мирового. С начала XX века основные миграционные потоки развернулись: прежде европейцы переселялись во все уголки мира, а в наши дни Европа стала главной целью мигрантов из Африки, Азии и арабского мира. Таким образом, маловероятно, что проблема миграции разрешится сама собой.

Отсутствие единства между европейскими странами снижает эффективность принимаемых ими мер, поскольку действенный ответ на кризисную ситуацию требует согласованных усилий. Какого реального прогресса они могут добиться без общей позиции о приеме мигрантов, за которыми признано право на получение убежища? Или позиции о количестве мигрантов, которое подпадает под действие схемы приема и размещения, и их распределении между странами, учитывая, что, получив вид на жительство в ЕС, они имеют возможность, воспользовавшись режимом свободного перемещения, переселиться в любую страну по своему выбору? Способны ли страны ЕС слаженно контролировать легальную миграцию, если они так и не выработали общую позицию, основанную на представлениях о демографической ситуации в каждой из стран и ясных прогнозах развития национальных рынков труда?

Кроме того, отсутствие единства порождает неопределенность. Та, в свою очередь, вызывает тревогу среди населения и открывает дорогу популизму. Воспользовавшись отсутствием четкого руководства, популисты станут наполнять политическую повестку мешаниной преувеличенных страхов и упрощенных решений. В обозримом будущем политический антагонизм по отношению к миграции никуда не денется. С этой темой, как ни с какой другой, связана давняя тревога граждан ЕС, что вновь прибывшие разрушат национальную самобытность и социальную сплоченность, а также принесут с собой терроризм и безработицу, а сама Европа уже не вернется к эпохе процветания. За повседневными политическими стычками кроется глубокая озабоченность европейских стран, чьи граждане не слишком верят в способность ЕС вразумительно ответить на тревожащие их вопросы. А общее ощущение нерешительности и неопределенности отрицательно сказывается на попытках укрепления европейской интеграции.

Решение Великобритании выйти из ЕС, принятое на референдуме 23 июля, потрясло всю Европу и вызвало много разговоров о том, что необходимо срочно заложить новый фундамент европейского единства и провести всеобъемлющие институциональные реформы. Но сейчас, очевидно, не самый благоприятный момент для таких кардинальных преобразований — Европе важнее найти конкретный ответ на вопросы, тревожащие ее граждан, а не затевать радикальную модернизацию институтов. Взвешенные действия, направленные на решение проблемы миграции, могли бы на какое-то время привести политику ЕС в согласие с насущными интересами его граждан. Иными словами, тема миграции могла бы стать той площадкой, где европейские власти пошли навстречу желаниям людей и предложили им план национального возрождения.

Первые шаги к гибкой солидарности

Не стоит недооценивать результаты, достигнутые ЕС в начале 2016 года в ходе сложных многомесячных дебатов. При всей их скромности это критически важный шаг в правильном направлении. Благодаря этим результатам Европа как минимум сумела справиться с теми проявлениями миграционного кризиса, которые требовали немедленной реакции.

Теперь ЕС должен как можно быстрее составить долгосрочный план, основанный на истинной солидарности и конструктивной гибкости. Солидарность необходима для того, чтобы отстоять сплоченность Европы перед лицом «безбилетников», которые не хотят участвовать в общей миграционной политике и мало-помалу разрушают структуру Европейского союза. Гибкость же нужна, поскольку, принимая любое решение по проблеме миграции, следует учитывать специфические особенности всех заинтересованных стран и, что еще важнее, принимать в расчет необходимость поступательного расширения интеграции в этой важной сфере.

Фундамент универсальной миграционной политики уже заложен. В апреле 2015 года Европейская комиссия предложила «Европейскую повестку по миграции», которую на фоне первых признаков надвигающегося кризиса страны-участницы восприняли с чрезмерной осторожностью. Повестка содержала четкую базу необходимых действий — в ней были предложения по всем главным составляющим миграционной политики ЕС: по пограничному контролю, порядку предоставления убежища, обращению с легальными и нелегальными мигрантами (в том числе по их возврату и выдаче), интеграции усилий отдельных стран. В дальнейшем Еврокомиссия последовательно придерживалась этого курса, по мере необходимости выступая с предложениями по различным пунктам первоначального плана.

Таким образом, основа взвешенной миграционной политики уже в общих чертах обрисована, путь для принятия и проведения в жизнь предложений Еврокомиссии открыт. В этом контексте можно выделить три задачи первостепенной важности, решение которых поможет сформировать подход, основанный на принципе гибкой солидарности:

— определение четких целей и обязательств для того уровня политической и экономической миграции, который приемлем для ЕС;

— выбор средств, которые позволят выполнить не только принятые, но и дополнительные обязательства;

— налаживание продуманного партнерства с третьими странами — как родными для мигрантов, так и транзитными— без взаимодействия с которыми реализовать действенную миграционную политику невозможно.

Цели и обязательства

Обсуждение принципов и количественных параметров миграции со всеми странами — участницами ЕС, скорее всего, закончится плачевно. Эта проблема требует аккуратного и постепенного решения — так, со схемой распределения беженцев, принятой в сентябре 2015 года, после того как переговоры оказались на грани срыва, до сих пор не согласны многие страны-участницы. Один из путей развития дискуссии — сосредоточиться на самых спорных вопросах, но не чтобы разрешить их любой ценой, а с целью формирования такой миграционной политики, которая, благодаря гибкому подходу, могла бы отвечать интересам стран и настроениям в обществе.

Из таких спорных вопросов можно выделить четыре основных: о рекомендательном либо обязательном характере схем распределения беженцев; о постоянном либо временном статусе мигрантов; о возможном ограничении свободы перемещения внутри ЕС; о финансовой солидарности.

Основные разногласия между странами-участницами вызывает вопрос о статусе схемы распределения беженцев. Несогласие стран Вышеградской группы с принятой в сентябре 2015 года программой распределения беженцев (Польша проголосовала за нее, но затем пересмотрела свою позицию) было связано главным образом с решением Европейской комиссии сделать ее обязательной для всех стран. Кроме того, в целом прохладное отношение большинства стран-участниц к выполнению обязательств по этой схеме ясно дает понять, что им не нравятся попытки так или иначе принудить их к приему новых мигрантов. По той же причине не стоит надеяться на успех миграционной программы, предусмотренной соглашением с Турцией.

Таким образом, ЕС следует признать, что по крайней мере в ближайшее время все его решения по вопросам миграции должны носить рекомендательный характер и приниматься только с согласия стран-участниц. При этом необходимо сохранить возможности для дальнейших дискуссий, а параллельно — продолжать неформальные переговоры с самыми упорными противниками предложенных схем.

Постоянная vs временная миграция

Можно договориться, что некоторые страны принимают мигрантов в соответствии со схемой, но временно — по истечении определенного срока эти мигранты (или хотя бы некоторая их часть) страну покинут. С учетом непростого политического контекста такой вариант выглядит перспективным. И здесь опять мы видим пример гибкого подхода, который может помочь в формировании миграционных схем, приемлемых для самых несговорчивых стран ЕС: комбинируя разные по природе — политический и экономический — миграционные потоки и принимая в расчет особенности ситуации, в которой оказался каждый из кандидатов на получение убежища или статуса легального мигранта, ЕС может предложить более совершенные схемы, которые не вызовут возражений у стран-реципиентов.

Кроме того, временный пропуск мигрантов могут поддержать страны, сталкивающиеся с собственной проблемой эмиграции самых ценных граждан (так называемой «утечкой мозгов»). Упор на временную миграцию может смягчить урон от истощения человеческих ресурсов в национальных экономиках: компенсирует недостаток рабочих рук и сейчас, и в будущем — когда мигранты уедут восстанавливать свои страны после окончания боевых действий.

Ограничение свободы перемещения внутри ЕС

В наши дни любое предложение об отмене, пусть даже временной, режима свободного перемещения граждан внутри ЕС будет отвергнуто большинством или даже всеми европейскими странами и воспринято как покушение на одну из основополагающих свобод. Тем не менее, после того как британцы проголосовали за выход из ЕС, эта тема оказалась в центре внимания. И если в ходе переговоров с Евросоюзом об открытии рынков Великобритания убедит ЕС пойти на уступки, обсуждение обещает продлиться еще некоторое время.

Несмотря на то что страны-участницы занимают разные позиции, Евросоюз, возможно, способен проявить гибкость и в вопросе свободы внутренних перемещений. Так, Франция все настоятельнее требует, чтобы Европейская комиссия ввела законодательное ограничение притока «командированных» работников, т. е. тех, кто временно переезжает из одной страны ЕС в другую. Даже страны Центральной и Восточной Европы, традиционно высказывающиеся против любых ограничений внутриевропейских перемещений, склоняются к большей открытости в этом вопросе, поскольку для стимуляции роста ВВП им необходимо вернуть часть своих граждан, временно перебравшихся в другие страны.

Предложение внедрить некий предохранительный механизм, который позволил бы временно приостанавливать или экстренно перекрывать миграцию внутри ЕС в условиях, определенных странами-участницами и отслеживаемых надлежащим образом, могло бы стать по меньшей мере отправной точкой дискуссии.

Финансовая солидарность

Финансовая солидарность — один из самых спорных вопросов, возникающих в связи с проблемой миграции, — предполагает, что страны-участницы, которые не хотят разделить с остальными бремя приема мигрантов, должны компенсировать свой отказ денежным взносом. До сих пор европейские страны предпочитали обходить этот вопрос стороной, поскольку любое решение будет противоречить образу и ценностям, которые ЕС продвигает в мире. При этом сама Европейская комиссия в заявлении о реформе системы предоставления убежища предложила ввести «налог солидарности» в размере €250 000 ($275 000) за каждого мигранта, которого страна-участница должна была принять в соответствии со схемой распределения беженцев, но пустить к себе отказалась. Страны ЕС отнеслись к предложению довольно сдержанно. Однако упорное нежелание отдельных стран принять сколько-нибудь разумное число мигрантов приводит к несправедливому разделению миграционного бремени — и, возможно, скоро такая ситуация будет признана неприемлемой.

Конкретная демонстрация финансовой солидарности, будь то в варианте, предложенном Еврокомиссией, или в форме ассигнований из бюджета ЕС тем странам-участницам, которые согласятся принять значительное количество беженцев или мигрантов, необходима по крайней мере как опция. Полезный вклад могут внести и соответствующие двусторонние соглашения между странами.

Усиление мер миграционной политики

Реализация универсальной миграционной политики потребует применения всех мер, перечисленных в предложенной Еврокомиссией в 2015 году повестке по вопросам миграции. В частности, необходимо:

— создать на основе существующей Европейской службы поддержки лиц, претендующих на получение убежища (EASO), полномочное агентство по делам беженцев, которое наведет порядок в выделении мигрантам социальных пособий и льгот;

— усилить пограничный контроль и оптимизировать визовый режим по периметру Шенгенской зоны, сформировать новые силы для охраны сухопутных и морских границ;

— ввести единый миграционный режим, основанный на существующем соглашении между ЕС и Турцией, и пропагандировать его соблюдение в качестве единственного надежного и легального способа миграции;

— постепенно внедрять подход к легальной миграции, который будет учитывать уже имеющийся опыт — например, правила выдачи различных категорий рабочих виз, в том числе введенных в 2009 году «голубых карт» для квалифицированных работников.

Работа над предложениями должна продолжаться, и если в процессе будет проявлена необходимая гибкость, может возникнуть база для компромиссов и принятия решений, приемлемых для всех сторон. Важно при этом соблюдать ряд основополагающих принципов.

Прежде всего, ЕС должен неуклонно следовать главным положениям европейской миграционной политики. Новое агентство по делам беженцев должно быть полностью независимым и последовательно руководствоваться нормами Конвенции о статусе беженцев 1951 года. Этой цели удастся достичь только в том случае, если улучшение взаимодействия стран-участниц в вопросе рассмотрения прошений о предоставлении убежища и совершенствование операционных стандартов будут проходить в полном соответствии с нормами и принципами данной конвенции.

ЕС должен продвигать использование самых эффективных инструментов. Наибольшую эффективность показывают схемы распределения беженцев, которые гарантируют мигрантам безопасный путь на территорию ЕС, а странам-участницам — соблюдение надлежащих административных процедур и при этом надежно предотвращают незаконное проникновение мигрантов. Внедрение подобных схем должно происходить сначала на добровольной основе, а затем, при положительных результатах, и в более директивном порядке.

ЕС должен стремиться к максимальному упрощению визовых процедур. Для этого странам союза необходимо пересмотреть текущий процесс облегчения визового режима и постараться унифицировать условия визовых соглашений вне зависимости от того, со странами каких регионов и в какой связи они заключаются.

Унификация визовых процедур — с четким различием между краткосрочными и долгосрочными визами и, возможно, внедрением европейского аналога американской Электронной системы выдачи разрешения на поездку (ESTA) — повысит их прозрачность, сделает визовую политику ЕС более понятной и тем самым предложит третьим странам более четкие критерии сотрудничества.

В некоторых случаях ЕС следует проявлять сдержанность. По мнению стран-участниц, общеевропейская политика не должна распространяться на такие области, как легальная миграция и социальная интеграция мигрантов. ЕС лучше отступить и делать в этом направлении лишь аккуратные шаги, которые, впрочем, часто оказываются действеннее любых решительных мер. В области трудовой миграции ЕС мог бы взять на себя прогнозирование состояния экономики и наличия рабочих мест, что помогло бы странам-участницам лучше понимать положение на своих рынках труда. С помощью опытных проектов, запущенных с согласия стран-участниц на отдельных отраслевых рынках, можно было бы проверить, насколько применимы и как работают подходы, которые предлагает ЕС. Что касается национальной самобытности и социальной интеграции мигрантов, то ЕС мог бы заняться экспертной оценкой и опытными проектами в сферах обучения и профессиональной подготовки мигрантов.

Поиск взаимопонимания с международными партнерами

ЕС активно решает свои миграционные проблемы и на международном уровне. В ноябре 2015 года в Валлетте ЕС провел саммит с африканскими партнерами; в марте 2016 года заключил соглашение с Турцией, образцово, с точки зрении европейцев, воплотившее принципы и правила внешнеполитического решения проблемы миграции. В июне 2016 года Европейская комиссия вместе с Европейской службой внешних связей (EEAS) выпустила коммюнике об учреждении новой программы партнерства с третьими странами в рамках Европейской повестки в области миграции. Цель программы, как сказано в этом документе, заключается в обеспечении «последовательных и целенаправленных действий, в рамках которых союз и страны-участницы скоординированным использованием всех средств, инструментов и рычагов могли бы добиться установления всеобъемлющего партнерства… с третьими странами».

При всех достоинствах этот подход имеет ряд недостатков и провоцирует появление принципиальных разногласий между ЕС и его партнерами. В будущем необходимо выработать стратегию, которая полнее отвечала бы интересам всех сторон.

Турецкая модель?

Говоря простым языком, предложенная в июне 2016 года программа партнерства построена по образцу соглашения ЕС с Турцией. Она тоже сочетает в себе меры поощрения — финансирование в размере €62 млн ($68 млн) на период до 2020 года, сдерживание миграции посредством инвестирования в национальные программы развития, создание специальных трастовых фондов — и меры сдерживания, связанные с обязательствами стран-партнеров обеспечить «ощутимое увеличение числа и процентной доли случаев возвратов и реадмиссий». Как это недвусмысленно сформулировано в заключении Европейского совета от 28 июня, «сотрудничество в вопросе реадмиссии и возврата мигрантов будет главным испытанием соглашения между ЕС и его партнерами».

Таким образом, задан критерий для будущих миграционных соглашений: возможность наладить быстрый возврат мигрантов либо на основании временных соглашений, либо в результате отдельных договоренностей стран-участниц с менее сговорчивыми партнерами. Принципиально, что сотрудничество обусловлено исполнением странами-партнерами неких обязательств, отчего этот внешнеполитический документ выглядит составленным исходя в основном из внутриполитических соображений.

Разногласия по поводу подхода

Недостатки такого подхода связаны с заложенным в нем внутренним противоречием: если партнерство предполагает подлинное сотрудничество, почему оно не разваливается, когда одна из сторон (ЕС) пытается навязать другой идею, обусловленную ее собственными внутриполитическими интересами, — идею необходимости сдерживать и поворачивать вспять поток мигрантов? Очевидно, что в пользу описанного подхода можно привести много веских аргументов — начиная с того, что реально возвращается в страны-партнеры из ЕС крайне небольшое число мигрантов13. И все же структурный дефект такого сотрудничества очевиден: оно основано на представлении только одного из партнеров.

Кроме того, существует принципиальная разница в восприятии миграции в Европе и в Африке. Европейцы видят в ней в первую очередь угрозу своим рабочим местам, национальной целостности и безопасности. Для африканцев миграция — неотъемлемая часть социальной традиции, важный источник (в виде денежных переводов уехавших родственников) экономического благосостояния, а также в последние годы способ спастись от угрозы безработицы и политической радикализации, которые делают жизнь на родине нестабильной и небезопасной. Если стороны не приложат усилий к тому, чтобы совместить два таких разных представления о миграции, есть риск, что общий взгляд на нее так никогда и не выработается.

Разделение ответственности

При всем различии взглядов на миграцию ЕС и его партнерам следует попытаться найти общий язык и выстроить будущее партнерство не на условиях, которые одна из сторон навязывает другой, а на основе более или менее одинаково понимаемой концепции разделенной ответственности. С этой точки зрения, во Внешнеполитической стратегии ЕС, представленной 28 июня 2016 года верховным представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности, сформулирован более справедливый подход — в тексте стратегии подчеркивается важность работы "с международными партнерами во имя единства и общей ответственности перед миром«14. Образцом для такого партнерства служит скорее не соглашение с Турцией, а проводившаяся Испанией в 2000-е годы политика тесного сотрудничества на основе постоянного диалога, положительных стимулов и искреннего стремления примирить интересы обеих сторон.

Здесь снова следует сформулировать ряд базовых принципов отношений с партнерами, которые помогут странам ЕС проявить гибкую солидарность и почувствовать необходимость разделения ответственности.

Прежде всего, ЕС должен проанализировать свой предыдущий опыт — в частности, богатый опыт реализации программ помощи в целях развития, напрямую связанный с проблемой миграции.

Интересный вариант для европейских стран, выступающих за большую открытость миграционной политики, — циркулярная миграция: мигранты с долгосрочными визами свободно перемещаются между своими родными странами и странами временного пребывания. Трехстороннее сотрудничество, при котором мигранты с финансовой помощью европейских фондов проходят обучение в неродных им африканских странах, а затем возвращаются на родину, также заслуживает развития. Оно способствует укреплению прямого сотрудничества «Юг — юг» между африканскими странами и вносит потенциально ценный вклад в экономическое будущее континента. Что касается нелегальной миграции, то с учетом крайне низкой эффективности соглашений о возврате нелегалов ЕС следует внимательно присмотреться к тому, чего отдельные страны-участницы достигли путем двусторонних договоренностей.

При этом, оказывая африканским странам помощь в целях развития, ЕС не должен рассчитывать, что она нейтрализует глубинные причины экономических трудностей этих стран. Проблемы экономики там имеют глубокие корни, долгую историю и обусловлены множеством факторов: дефицитом электричества и воды, неблагоприятной для ведения бизнеса средой, неразвитостью транспортной инфраструктуры и систем связи, коррупцией, беззаконием, низким качеством управления, слабостью демократии и т. п. Все эти причины так просто не искоренить, а имеющихся в распоряжении ЕС ресурсов все равно не хватит на финансирование мероприятий, которые могли бы принципиально изменить ситуацию.

Проще говоря, если Европа хочет, чтобы ей и впредь верили, она не должна обещать лишнего. Но более скромный подход, основанный на совершенствовании текущих программ развития на местах, вполне способен помочь преодолеть кризис недоверия.

ЕС следует адекватно оценивать новую африканскую реальность. Экономический рост на континенте ускоряется, но это не приводит к созданию новых рабочих мест для молодых, которых все больше на рынке труда. Безопасность — другой источник беспокойства для большинства африканских правительств, они сталкиваются с растущей угрозой со стороны радикальных джихадистских групп. Европа должна продемонстрировать африканцам искреннюю готовность оказать помощь и принять прямое участие в решении этих двух насущных проблем. ЕС зачастую предлагает партнерам устаревшие схемы, составленные к тому же в расчете на европейские запросы и интересы; в будущем ему придется приспосабливать свои методы и концепции к условиям новой реальности.

Также ЕС должен иметь ясное представление о текущих миграционных процессах. Укрепление сотрудничества между ЕС и его партнерами в рамках ООН должно выливаться в действия, которые будут учитывать все новейшие миграционные течения15. Например, недавно появились высокомобильные мигранты, которые не стремятся осесть в каком-нибудь одном месте; они заслуживают пристального внимания всех заинтересованных сторон как потенциальная движущая сила новых форм сотрудничества между странами.

Изложенные соображения иллюстрируют лишь некоторые возможности, которые дает метод гибкой солидарности. Все они подчеркивают, что необходимо усиливать коллективную составляющую: для решения проблем, связанных с миграцией, европейцы должны действовать в сотрудничестве с международными партнерами.

Время не скрывать амбиций

В нынешний переломный момент истории ЕС, когда сомнения и пессимизм подрывают надежды на лучшее будущее Европы, миграция оказалась тем вызовом, который требует чрезвычайно уверенных и позитивных действий. ЕС необходимо придать своей миграционной политике больше амбициозности и подчеркнуть тем самым политическую природу этого вызова, ответ на который слишком часто пытаются свести к простому набору технических мер.

Ответ же популизму, практически взявшему в заложники тему миграции, должен прозвучать отнюдь не робко и не с оборонительных позиций. Наоборот, реакция на популизм должна стать одной из опор обновленного ЕС — сосредоточенного на реальных приоритетных задачах и отвечающего нуждам своих граждан. Глубокое чувство солидарности, смягченное толикой гибкости, гарантирует политике ЕС реалистичность и практичность, так, судя по всему, необходимую в наши дни европейцам.

Миграция — это не катастрофа; ее можно поставить под контроль и, открыв дверь перед мигрантами, принести пользу им и себе. Чтобы это произошло, европейцы должны переменить свой нынешний образ мыслей и увидеть в миграции свой счастливый шанс. Они должны обсуждать эту тему между собой, развивать диалог с внешними партнерами, противостоять соблазну нетерпимости и изоляционизма, разжигать пламя надежды, когда все вокруг внушает лишь страх и отчаяние. Никто не преуменьшает масштабов проблемы; она проникла в основу основ национального бытия каждой из стран ЕС, вызванные ею политические страсти раскалились до градуса, при котором невозможно разумное, конструктивное обсуждение. И тем не менее Европе, если она хочет грамотно и по сути разобраться с вопросом миграции, не обойтись без смены умонастроения. Более того, адекватное и реалистичное разрешение проблемы миграции может оказаться первым шагом к возрождению Европы. И хотя бы только ради этого стоит попытаться ее решить.

Пьер Вимон — старший научный сотрудник Европейского Центра Карнеги (Брюссель). Темы его исследований — Европейская политика соседства, трансатлантические отношения и внешняя политика Франции.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Миграционный кризис в Европе, обострившийся в 2015 году, стал настоящим испытанием как для Европейского союза, так и для российско-европейских отношений. В первом случае заговорили о рисках распада ЕС, провале политики мультикультурализма, угрозе для европейской цивилизации и дестабилизации общественной безопасности. Во втором - еще больше убедили Европу в том, что Россия подрывает мировой порядок, усугубляет миграционный кризис в Европе посредством военной операции в Сирии.

МИГРАЦИОННЫЙ КРИЗИС В ЦИФРАХ

В 2015 году согласно данным Евростата в Европу прибыло 1,25 млн. беженцев, что более чем в два раза превысило уровень 2014 года (562,68 тыс). И это данные официальной статистики - то есть цифры по тем, кто получил статус беженцев.

Около 35% потока устремлено в Германию (рис. 1).

Рис. 1. Количество беженцев по странам размещения (по данным Евростата)

Основной состав беженцев - это сирийцы (29%), причем половина из них попросила впервые убежище именно в Германии, 14% всех беженцев в Европе - это жители Афганистана, 10% - иракцы (рис. 2).

Рис. 2. Количество беженцев по странам гражданства (по данным Евростата)

Самый высокий процент одобрения заявок на получение статуса беженца из обратившихся продемонстрировали Болгария (91% по данным 4-ого квартала 2015 года), Мальта (91%), Нидерланды (86%), Дания (77%), Кипр (76%) и Германия (72%). Во Франции и Великобритании эти показатели значительно ниже и составляют соответственно 28% и 37%. 98% заявок от сирийцев получают положительный ответ, в то время как уровень одобрения выходцев из Балкан составляет менее 3%. Европа, несмотря на рост напряженности внутри Союза, продолжает мягкую политику в отношении беженцев. Естественно, что это негативно сказывается на рейтинге политических лидеров - они теряют доверие на фоне массовых беспорядков и увеличения экономической нагрузки.

Резкий приток мигрантов начался в июне 2015 года. Стоит отметить, что к моменту начала российской военной операции в Сирии миграционный поток составлял 165,3 тыс (сентябрь 2015 г.) и это был пик беженцев из Сирии. В первый месяц российской военной операции поток беженцев из Сирии стал падать, к концу года немного превышал уровень августа 2015 года. Рост миграционного потока в Европу в октябре был обусловлен афганскими беженцами, а это уже не имело никакого отношения к российской военной операции. Однако следует отметить, что пик притока беженцев из Сирии приходится на август-сентябрь, как раз тогда, когда в сообщениях СМИ появилась информация, что Россия активизировала поставки воздушными и морскими путями военной помощи в Сирию для поддержки режима Башара Асада.

Из направлений миграционного потока лидируют следующие маршруты. Из Турции преимущественно сирийские и афганские мигранты направляются в Грецию, откуда затем в Венгрию. На этот маршрут в 2015 году пришлось 57% беженцев. Именно поэтому Европа стремится прийти к решению проблемы с помощью Турции. Этот маршрут чаще всего используют мигранты с детьми. Второе направление - через Италию (39,5%) в Европу прибывают беженцы из Эритреи, Нигерии и других африканских республик. Еще небольшой поток беженцев достигает испанских берегов - это сирийцы и жители африканских республик. Это направление теряет популярность из-за ужесточения контроля со стороны марокканских властей. Италия, Греция и Венгрия становятся перевалочными базами, в то время как основной поток устремлен в центр Европы. За статусом беженца к Венгрии обращаются те, кто получил отказ в других европейских странах.

Европейские страны предоставляют довольно широкие социальные преференции (табл.1), превращающие далекую Европу более желанным местом убежища, чем Турция, Иран, Иордания и другие страны, принимающие беженцев.

ТАБЛИЦА. Социальные пособия беженцам в странах Европы

По оценке МВФ расходы на мигрантов в Европе в 2016 году будут варьировать от примерно 1% национального дохода до совершенно незначительной доли в Великобритании, Испании и на Кипре. Хотя МВФ дает положительный прогноз роста экономики ЕС в результате интеграции мигрантов, то есть за счет дешевой рабочей силы, на практике это маловероятно с учетом квалификационных навыков мигрантов, их знания европейских языков и других факторов, включая то, что получать пособия, не прилагая труда, многих устраивает больше. Миграционный кризис Европе пока выражен убытками, покрыть которые страны пытаются разными способами. Например, одно из предложений со стороны министра финансов Германии - ввести общеевропейский дополнительный налог на бензин. А это уже удар по кошельку каждого европейского жителя, где же тут найти прагматичному европейцу место в своем сердце для толерантности и уважения к мигранту?

ПРИЧИНЫ КРИЗИСА

Европа стала центром притяжения беженцев, поскольку внутри ЕС не существовало пограничного контроля на внутренних границах согласно Шенгенскому соглашению. Иными словами, достаточно было попасть в любую страну ЕС, чтобы затем перемещаться свободно по Евросоюзу. Стимулирующим фактором стала и политика предоставления социальных пособий, возможности устроиться на работу. Ситуацию осложнило и то, что согласно Дублинскому соглашению наибольшая ответственность за беженцев возлагается на страны, в которые въехал мигрант, то есть пограничные государства Европы - Италию, Грецию и Венгрию.

Все эти предпосылки привели к ряду факторов, которые и спровоцировали кризис. Во-первых, между членами ЕС не было солидарности в принятии совместных правил решения проблемы расселения беженцев, это привело к чрезмерной нагрузке на миграционные службы отдельных стран.

Во-вторых, Европа экономически не была готова к наплыву: совокупная первоначальная квота на беженцев составляла около 66 тысяч человек, но никак не 1,2 млн! В отличие от Ближнего Востока, где за жилье идут палатки в лагерях в силу мягкого климата, Европе приходится представлять отапливаемое жилье.

В-третьих, миграционные процессы уже вышли из-под контроля, приобретя характер стихийности. Если ранее ливийский лидер М.Каддафи сдерживал поток, который оседал в благоприятной для жизни Ливии, то теперь проблемой беженцев и регулированием уже никто не занимается.

К внешним факторам стоит отнести процессы, протекающие за пределами Европы: непрекращающийся конфликт в Сирии, Ираке и Афганистане, нагрузка на лагеря беженцев на территории стран Ближнего Востока, в результате которой лагеря стали экономить на содержании беженцев, сократив рацион питания и прочее, расширение территории, подконтрольной силам ИГИЛ.

ВЛИЯНИЕ КРИЗИСА НА ЕВРОПУ

Миграционный кризис привел к ряду негативных эффектов.Первым из которых можно считать риски раскола Европы с перспективой выхода из состава Союза Великобритании.

В Великобритании 43% жителей готовы проголосовать за выход страны из ЕС, решение продиктовано наплывом беженцев. Учитывая, что 17% воздержалось от голосования, стоит ожидать, что если референдум до конца 2017 года все же состоится, то победу на нем одержат сторонники выхода из Европейского союза.

Европа отчетливо размежевалась на страны, выступающие за прием мигрантов, и государства с антимиграционными настроениями. Восточноевропейские страны попытались возложить вину за происходящее на западные, поскольку последние участвуют в военной операции в Сирии. Традиционными становятся высказывания, аналогичные фразе премьер-министра Венгрии - «это - не проблема Европы. Это проблема Германии», заявлению вице-премьера и министра финансов Чехии Андрея Бабиша - «так пусть этим (немецкие политики) и занимаются, а не навязывают нам свое решение позвать кого-то». Беженцы, по его убеждению, «несут в себе опасность, их стремлением является не ассимиляция, а разврат европейской культуры».

В Восточной Европе растет недовольство относительно принятого в сентябре 2015 года плана ЕС по распределению 120 тыс. беженцев и мигрантов. Словакия и Венгрия пытаются оспорить решение о распределении мигрантов в Европейском суде юстиции в Люксембурге. Премьер-министр Венгрии заявил, что «обязательные квоты на мигрантов без учета мнения населения - это превышение власти». Премьер Словакии назвал это решение «ритуальным суицидом».

Страны ЕС уже буквально соревнуются между собой за самые жесткие условия для беженцев с целью снижения привлекательности страны. Австрия пошла на нарушение законов ЕС и объявила, что будет принимать в сутки не более 80 заявлений на предоставление убежища. В Дании с февраля вступил в силу закон, предоставляющий полиции право обыскивать и изымать у иммигрантов деньги и ценные вещи на сумму более 10 тыс. датских крон (примерно $1,5 тысячи). Такие меры уже были введены Швейцарией и некоторыми землями Германии. Формально отобранные средства пойдут на покрытие расходов на прием и содержание беженцев. В Дании также действует запрет для некоторых беженцев на перевозку своих семей в страну в течение трех лет после получения убежища. Германия ввела положение о высылке на родину беженцев из тех стран, которые признаны безопасными - Албании, Косово, Черногории, Марокко, Алжира и Туниса. В стране стали действовать ограничения на расселение беженцев, требуется прохождение курсов профессиональной подготовки для молодых иммигрантов, часть расходов на которые должны взять на себя сами беженцы. Швеция ввела временную проверку документов на границе с Данией, то есть все прибывающие на автобусах, поездах и судах с юга не смогут попасть без соответствующих разрешений.

Эти действия указывают, что европейские страны проводят политику исходя из своих национальных интересов, невзирая на основы европейской интеграции. Государства Европы не готовы решать коллективно проблемы в том виде, в каком предлагает Германия. Но и собственного проекта преодоления кризиса они не выдвигают, предпочитая отгораживаться от мигрантов и от самой проблемы ограничительными мерами.

Второй негативный эффект - это рост террористической угрозы.

В Европе распространено убеждение, что вместе с мигрантами проникают террористы и вербовщики. Учитывая, что более 50% - это молодые мужчины из зон конфликтов, эти опасения не лишены оснований. В 2014 году власти Нидерландов выявили среди просителей убежища 50 подозреваемых в военных преступлениях. В 2015 году они идентифицировали 30 человек, подозреваемых в военных преступлениях. По данным Европола в Европе сейчас могут находиться порядка 5 тыс джихадистов, прошедших обучение в тренировочных лагерях террористов. Некоторые участники парижских терактов вернулись в Европу под видом беженцев. Эти сообщения формируют в европейском обществе атмосферу страха и неприятия к беженцам, на чем активно играют оппозиционные политики.

Третий - дестабилизация общественной безопасности.

Беспорядки в канун нового года в немецких городах Кёльн, Гамбург, Штутгарт, Берлин, Франкфурте-на-Майне, Нюрнбург. В странах - Швеции, Финляндии, Австрии, Швейцарии и др. Беженцы виновны в преступлениях против женщин, воровстве, нанесении телесных повреждений. В сети появляются многочисленные ролики нападения беженцев на пожилых людей, женщин.

Четвертый эффект - усиление оппозиционных общественных сил, выступающих за интересы европейцев, ущемляемые миграционной политикой.

Эти силы зачастую радикальны и маргинальны, но приобретают популярность на фоне картины беззащитности европейцев перед агрессивными мигрантами. Например, в Эстонии зарегистрировали некоммерческую организацию «Солдаты Одина», сферой деятельности которой названа защита и сохранность прав граждан и определенных групп населения. Движение намерено патрулировать населенные пункты для противодействия преступлениям со стороны мигрантов. Членами организации могут быть лица не моложе 21 года. В уставе ничего не говорится о запрете на членство лиц с уголовным прошлым. Движение зародилось в Финляндии после сообщений о массовых случаях насилия беженцев в Европе по отношению к женщинам, распространилось на Эстонию и Норвегию.

Активнее призывы левых и ультраправых. Лидер французской партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен высказываясь о проблеме миграции, объявила, что Германия своей миграционной политикой решает задачу снижения оплаты труда за счет найма «рабов». Кризис мигрантов бьет в первую очередь против инициаторов: партия канцлера ФРГ Ангелы Меркель Христианско-демократический союз проиграла в двух федеральных землях из трех в мартовских региональных выборах. В парламенты всех трех земель прошла правопопулистская партия «Альтернатива для Германии», в состав которой входят выступающие за ужесточение миграционной политики евроскептики. Растут антимигрантские настроения у жителей государств, принимающих мигрантов. Например, в Германии после того, как в СМИ появилась информация, что страна до 2020 года готова принять 3,6 млн беженцев, было совершено очередное нападение на здание, в котором планируется оборудовать центр для приема беженцев (населенный пункт Грефенайнихен). В Финляндии совершались неоднократные попытки поджечь несколько центров приема беженцев. В Эстонии состоялась акция против массовой миграции и исламизации Европы под руководством Консервативной народной партии. На этом фоне политики во власти, ответственные за принятие решений, продолжают терять свою популярность, что в перспективе может привести к смене политического пейзажа Европы.

Пятый эффект - изменение европейской идентичности, размытие христианства мусульманством.

Учитывая тот факт, что в Европе беженцы - это те, кто только временно прибыл в страну и покинет ее, как только будет такая возможность, европейские программы не предусматривают никакой адаптации или интеграции беженцев.

Президент Чехии Милош Земан, по факту выражая мнение большинства политиков ЕС, заявил, что «опыт стран Западной Европы, в которых существуют районы компактного проживания, указывает на то, что интегрировать мусульман практически невозможно. В их странах у них своя культура, не стоит ее принимать в Европе, иначе все закончится как в Кельне». По его убеждению интеграция возможна лишь в случае схожести культур (пример - украинская диаспора), а беженцы из Ирака и Сирии «должны взять в руки оружие и противостоять боевикам Исламского государства вместо того, чтобы бежать в Европу». Европа убеждена, что христианский и мусульманский миры не способны ужиться, но в то же время требует мира в ближневосточных странах, где обостряются конфликты именно на религиозной почве - между суннитами и шиитами, между христианами и мусульманами. Выходит, что европейские политики требуют того, во что сами не способны поверить?

ЕВРОПЕЙСКИЕ ПОДХОДЫ К РАЗРЕШЕНИЮ КРИЗИСА

Европа, которая так рьяно отстаивает права человека, а Европейский суд присуждает порой компенсации по чрезвычайно надуманным по меркам российской жизни поводам, в отношении беженцев применила беспрецедентные меры.

1. Это заградительная стена, местами с колючей проволокой и полицией для предотвращения попыток нелегального пересечения границы.

Временный контроль на своих границах ввели Бельгия, Дания, Германия, Венгрия, Австрия, Словения, Швеция и Норвегия. Франция ввела пограничный контроль в связи с проведением климатического саммита, а также после терактов 13 ноября в Париже. Свои границы для потока беженцев закрыли Македония, Словения. Хорватия ввела запрет на транзит беженцев через территорию страны. Сербия, которая не входит в состав ЕС, опасаясь концентрации мигрантов на своей территории в результате закрытия европейских границ, преградила границу с Македонией. Беженцы, в том числе нелегальные мигранты, скапливаются на территории Греции из-за ужесточения пограничного контроля Македонией. В связи с тем, что балканские страны ввели ограничения на проход до 580 человек в день, Болгария в условиях ожидаемого наплыва беженцев весной приняла решение на границе с Турцией в случае необходимости привлекать армию. Европа также планирует создать общую пограничную службу ЕС в составе полторы тысячи человек.

2. Уничтожение лагерей беженцев в местах скопления.

Например, власти Франции приступили к демонтажу строений на территории лагеря беженцев в городе Кале, где скопилось до 4 тыс. человек, надеющихся добраться до Великобритании. Всех мигрантов переселяют в ближайший лагерь. Греческие власти планируют расселить стихийный лагерь беженцев, сформировавшийся в населенном пункте Идомени на греческо-македонской границе.

3. Привлечение к решению кризиса сил НАТО, которые будут предоставлять информацию, чтобы помочь греческой и турецкой береговой охране более эффективно выполнять свою работу.

То есть непосредственно силы НАТО разворачивать корабли не будут. Остается в таком случае закономерный вопрос - что европейцы будут делать с нелегальными мигрантами? Отправлять их обратно, но тогда велики риски гибели. Миграция в Европу стала прибыльным делом для контрабандистов. Спрос на перевозки настолько высок, что превышает доступные судовые средства. В результате на судах перегруз, они часто не соответствуют требованиям безопасности, что и приводит к многочисленным затоплениям.

4. Договоренность с Турцией, через которую в Европу идет самый многочисленный маршрут.

Европейский подход сводится к сдерживанию потока беженцев в Турции. Для этого планируется выделить Анкаре порядка 3 млрд евро на год для обеспечения достойных условий пребывания беженцев на территории Турции, а также для проведения контроля над потоками мигрантов в Европу. Турция также должна предоставить разрешение на работу сирийским беженцам. Первыми такими проектами на сумму 95 млн евро, объявленными Европейской комиссией, станут инициативы в области образования и гуманитарной помощи. По заявлению президента Турции Р.Эрдогана его страна уже приняла 3 млн сирийцев и иракцев, затратив с 2011 года $10 млрд на помощь мигрантам, в то время как ООН выделила им лишь $455 млн.

Турецкая позиция в решении миграционного кризиса была ультимативной: или 3 млрд на год, а не на два, или Турция перестанет сдерживать миграционный поток в Европу, открыв границу с Грецией и Болгарией. 18 марта было достигнуто соглашение между ЕС и Турцией по регулированию миграционной ситуации, беспрецедентное по числу уступок турецкой стороне. Согласно соглашению Турция должна обменять из ЕС нелегальных мигрантов, прибывших в Грецию после 20 марта этого года, на легальных сирийских беженцев, при этом отправка нелегалов будет осуществляться за счет Европейского Союза. ЕС может выделить для этого 72 тысячи мест, из них 18 тысяч мест одобрены в рамках программы переселения в ЕС беженцев из третьих стран, 54 тысячи мест предстоит согласовать. Турция обязуется принять меры для предотвращения открытия новых морских или сухопутных путей нелегальной миграции в ЕС. Взамен Турция получит такие преференции, как ускорение переговоров о визовой либерализации (ЕС не позднее конца июня должен отменить визы для турецких граждан), открытие новых глав переговорного досье о присоединении к ЕС и предусмотренные для нее ранее 3 миллиардов евро и дополнительное финансирование (предположительно до 6 млрд евро). К совместным обязательствам отнесено улучшение гуманитарной ситуации в самой Сирии.

Соглашение вызвало очередные споры в Союзе. Ряд европейских политиков осуждает это соглашение, ссылаясь на то, что Турция поддерживает Исламское государство, она несет ответственность за изгнание более двух тысяч курдов со своей территории. В Италии лидеры партий называют соглашение «самоубийственным», «с угрозой заполонить нас мигрантами, турки возвращаются домой с 3 миллиардами евро и обещанием войти в Европу» (лидер итальянской партии «Лига Севера» Маттео Сальвини). Д.Кэмерон хотя и оценил соглашение позитивно, при этом подтвердил, что Великобритания не предоставит гражданам Турции безвизовый режим и не примет большего числа беженцев, то есть не поддержит обязательств Европы.

Реакция многих политиков в Европе, так же как и самих европейцев, негативная. Чешский вице-премьер Бабиш возмущен ситуацией, что мигранты имеют такие широкие права в Европе и получают социальные льготы, «невозможно, чтобы европейцы имели меньшие права, нежели иммигранты, чтобы местное население приспосабливалось к беженцам». Его призыв - «с нынешней бессмысленной политической корректностью должно быть покончено, мы не можем из-за нее игнорировать действительные проблемы. Беженцы должны вести себя как гости, то есть, прилично, и не должны выбирать, например, что им есть». Эти настроения отражаются в конкретных действиях - в рамках этих подходов страны выстраивали ограждения, держали беженцев за колючей проволокой. Где здесь политкорректность? Или стоит вспомнить, что в Уэльсе прибывающим мигрантам выдают специальные яркие браслеты, которые они обязаны носить постоянно, иначе лишатся права на бесплатную еду. В Мидлсбро, частная компания, занимающаяся приемом мигрантов, выкрасила их двери в красный цвет, сделав их легкой мишенью для оскорблений и нападений. Все это отчасти напоминает практику фашистов в отношении евреев на подконтрольной властям Германии территории, которые должны были носить желтую звезду в знак отличия.

5. Еврокомиссия в марте этого года представила план действий по спасению Шенгенской зоны.

В нем предусмотрены такие меры, как устранение Грецией недостатков контроля на внешних границах Шенгена. Прекращение странами-членами процесса пропуска потока беженцев через свою территорию в другие страны-члены. В плане сказано, что восстановление пограничного контроля отдельными странами в одностороннем порядке должно уступить место более скоординированному европейскому подходу, призванному избавиться от проверок внутри шенгенских границ к декабрю 2016 года.

Решения, которые принимает Евросоюз, доказывают, что Европа не способна выступить единым фронтом, европейская демократия по факту сводится к диктату главного спонсора Союза - Германии.

РОССИЙСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ

Россия не является притягательной для беженцев страной. В отличие от Европы с ее ежемесячными пособиями от 100 евро в России беженцам полагается единовременная выплата в размере…100 рублей! То есть, сумма, которая и государственную пошлину на подачу документов о статусе беженца не покрывает. Поэтому весь миграционный поток, который проникает в Россию из ближневосточного региона, нацелен на одно - прямиком из России попасть в страну - член ЕС, а там уже открыты возможности передвижения. Пока восточная граница по линии Сербии ужесточается, беженцы начинают прокладывать альтернативный маршрут - из России в Финляндию, Норвегию.

По сообщениям главы ФМС с осени 2015 года увеличилось число иностранцев, которые пытаются использовать Россию для транзитного проезда в Финляндию. В основном это граждане Сирии, а также других стран Ближнего Востока, Азии и Африки. Впоследствии эту границу закрыли, на данный момент главный канал миграции - это норвежско-российская граница, которую беженцы преодолевают на велосипедах, поскольку пересекать ее с нашей стороны можно только на транспортном средстве. В 2015 году через г.Никель (так называемый арктический маршрут), чтобы попасть в Норвегию, прошли 5,5 тысяч мигрантов из Сирии, Афганистана и Ирака.

Цифры, превышающие показатели по России: в 2015 году к России за статусом беженца обратились 337 сирийцев, ни один из них не получил этого статуса. Из 360 обратившихся афганца статус беженца получили 15 человек. Временное убежище получили только около половины обратившихся (695 из 1124 сирийцев и 220 из 553 афганцев). Украинских беженцев ждали те же сюрпризы российского законодательства - бюрократическая волокита, препоны. Ухудшение собственной экономической ситуации, нищета российского народа превращают Россию скорее в потенциального поставщика мигрантов в Европу, чем в страну - принимателя беженцев из ближневосточных республик. Наиболее остро для России стал вопрос о международном имидже страны. Западные политики и Турция стали обвинять Россию в том, что именно военная операция в Сирии привела к потоку беженцев.

Премьер-министр Турции А.Давутоглу связал действия российских военных в Сирии с усугублением миграционного кризиса. Главком НАТО в Европе обвинил Россию в том, что ее бомбардировки, которые не отличаются высокой точностью, создали панику среди местного населения и привели к увеличению потока мигрантов, превращая миграцию в оружие против Европы. Председатель Европейского совета Дональд Туск считает, что действия России в Сирии «делают и без того очень плохую ситуацию еще хуже». Канцлер ФРГ А.Меркель высказывалась, что Запад «в ужасе от страданий десятков тысяч людей в результате бомбардировок, особенно бомбардировок с российской стороны». Министр иностранных дел Великобритании Ф.Хаммонд заявил, что удары российской авиации в Сирии являются причинами, как продолжения сирийского конфликта, так и обострения кризиса с мигрантами. Позиция западных лидеров весьма едина. Не исключено, что после окончательного вывода войск России из Сирии, западные СМИ будут и дальше обнаруживать факты нарушения прав человека Россией в Сирии.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Миграционный кризис в Европе стал примером сбоя системы, созданной мировым бенефициариатом. В рамках мирового проекта золотого миллиарда предполагалось сдерживать потоки беженцев у границ зон конфликта. Специальный орган ООН УВКБ по правам беженцев должен был спонсировать и поддерживать лагеря в развивающихся странах. Государства мира жертвовали взносы на содержание лагерей, которые по факту выступали заградотрядами для массового наплыва беженцев в страны, притягательные своим уровнем экономического развития. Однако система дала сбой - условия в лагерях стали недопустимыми, контрабандисты наладили маршруты отправки мигрантов, а сама Европа в первые месяцы проявила мягкость, спровоцировав ситуацию массового наплыва беженцев.

Европейцы руководствовались буквой закона, полагая, что Шенгенская зона способна всех принять, решили увеличить квоты на прием беженцев и как высказался Пан Ги Мун - проявить «голос морали и голос сострадания». В итоге Европа столкнулась с тем, что на ее территории пересеклись два антагонистичных мира - с одной стороны, население процветающей Европы с ее ценностями, высокими стандартами жизни, а с другой - мир бедности, природной стихийности, с задачей выжить любой ценой. Оба мира стали порождением системы бенефициариата - мировое расслоение разделило мир как когда-то на капиталистов и пролетариев, теперь на мир людей с привилегиями и мир отрезанных от благ цивилизации. Естественно, что в границах Европы эти миры друг друга ненавидят, не может идти и речи о толерантном отношении, о соблюдении правил, норм, привитии ценностей.

Миграционный кризис в Европе несет риски геополитического ослабления ЕС вследствие внутренних противоречий, выявленных кризисом, и ухудшения общественной безопасности и экономической ситуации. И это станет важным уроком для мировой истории - в основе политики любого государства в первую очередь лежат национальные интересы, и только затем уже многочисленные обязательства в рамках международных договоров.

Кремлю также стоит исходить из национальных интересов страны, а не олигархической верхушки, и проводить политику без оглядки на требования и мнения западных «друзей и союзников». Пока миграционный кризис Россию затрагивает весьма опосредованно, однако в будущем не исключено, что Россию попросят принять на себя беженцев, тем более, что Евросоюз одним из пяти руководящих принципов отношений с Россией назвал избирательное взаимодействие с Россией по миграции и противодействию терроризму.

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ

Европа переживает крупнейший со времен Второй мировой войны , вызванный, в первую очередь, рядом вооруженных конфликтов и экономическими проблемами в странах Ближнего Востока и Северной Африки.

Агентство Европейского союза по безопасности внешних границ Frontex выделяет несколько основных маршрутов нелегальной миграции в страны Евросоюза.
Западноафриканский маршрут: из стран Западной Африки (Сенегал, Мавритания) на Канарские острова. Основные национальности: марокканцы, сенегальцы, а также граждане Нигера, Нигерии и Мали. В 2015 году по этому маршруту в Европу прибыли 874 человека.

Западно-Средиземноморский маршрут : из Северной Африки на Пиренейский полуостров, через испанские анклавы Сеута и Мелилья. Чаще всего он используется алжирскими и марокканскими гражданами, пытающимися добраться до Испании, Франции и Италии. В 2015 году этим маршрутом воспользовались 7 164 человека.

Центрально-Средиземноморский маршрут : из Ливии в Италию и на Мальту. Этим маршрутом пользуются мигранты из стран Африканского Рога и Западной Африки. В 2015 году по этому маршруту в Европу прибыли 153 946 человек.

Апулия и Калабрия: этот маршрут относится к нелегальной миграции из Турции и Египта, а также включает в себя миграционные потоки между Грецией и Италией. Большинство мигрантов, использующих этот маршрут, изначально входят в Шенгенскую зону, пересекая сухопутную границу между Турцией и Грецией. Данные по миграционному потоку на этом направлении включены в статистику Центрально-Средиземноморского маршрута.

Круговой маршрут из Албании в Грецию: миграция через сухопутную границу между Грецией и Албанией была в течение многих лет одним из самых значительных нерегулярных миграционных потоков через внешние границы ЕС. В 2015 году по этому маршруту в Европу прибыли 8932 человека.

Западно-Балканский маршрут: включает два основных миграционных потока : первичный — из стран Западных Балкан (Албания, Босния и Герцеговина, Черногория, Сербия и бывшая югославская Республика Македония); вторичный — мигранты, которые пересекли границы ЕС через наземную или морскую болгаро-турецкую или греко-турецкую границу, через Западные Балканы добираются в Венгрию. Этим маршрутом пользуются граждане Пакистана, Афганистана, Алжира, стран к югу от Сахары. В 2015 году этим маршрутом на пути в Европу воспользовались 764 038 человек.

Восточно-Средиземноморский маршрут : через Турцию в Грецию, Болгарию, Кипр. Наиболее многочисленную группу мигрантов, использующих этот маршрут, составляют беженцы из Сирии, Афганистана и Сомали. В 2015 году этим маршрутов в Европу прибыли 885 386 мигрантов.

Восточные границы ЕС: через сухопутную границу между Белоруссией, Молдавией, Украиной, Российской Федерацией и восточных государств-членов ЕС (Эстония, Финляндия, Венгрия, Латвия, Литва, Норвегия, Польша, Румыния и Словакия). В целом масштабы нелегальной миграции на всех восточных границах намного меньше, чем на любом другом пути миграции в ЕС, она составляет 0,1% от общего количества. В 2015 году этим маршрутом воспользовались 1 920 человек.

В 2015 году появился так называемый арктический маршрут через территорию России к сухопутным границам с Норвегией и Финляндией. С октября по декабрь 2015 года этим маршрутом воспользовались около 6 000 человек, большинство из них были родом из Афганистана и Сирии.

По данным агентства Frontex, в 2015 году в Европу прибыли 1,82 миллиона мигрантов.

Наихудшая ситуация с беженцами в странах Южной Европы — Греции и Италии, откуда далее мигранты через Македонию, Сербию и Венгрию стремятся попасть в Австрию, Германию или Швецию, где выше уровень социальных пособий и существуют крупные мусульманские сообщества. В Германии, по информации МВД страны, в 2015 году в качестве соискателя статуса беженца было около 1,1 миллиона человек.

Для противодействия неконтролируемому потоку мигрантов ряд стран на внутренних границах шенгена, возведя стены и ограждения с колючей проволокой.

По Шенгенскому кодексу данная мера является исключительной и не может применяться дольше шести месяцев, однако вполне вероятно, что министры внутренних дел стран ЕС решат продлить режим временного пограничного контроля на срок до двух лет. Выдвигаются и дополнительные инициативы, в частности — о закрытии внешних границы, согласовании разумных квот по распределению беженцев между всеми странами и борьбе с причинами, по которым мигранты покидают свои страны.

Мигрантов стала доходной статьей криминального бизнеса — перевозчики берут от нескольких сот до нескольких тысяч евро с человека, чтобы доставить беженцев в Европу. При этом часто мигрантов на утлых, переполненных судах, которые терпят бедствия, не доплыв до берега. Одна из крупнейших трагедий случилась 14 апреля 2015 года, когда в результате крушения судна с мигрантами, направлявшегося из Ливии в Италию, погибли 400 человек.

По данным Международной организации по миграции, в 2015 году в Средиземном море почти 3000 мигрантов и беженцев.

По данным МОМ, за первые месяцы 2016 года 173 761 человек морем к европейским берегам, при этом 723 человека погибли или пропали без вести, пытаясь добраться до Европы. К 10 апреля в Грецию таким образом прибыли 153 156 человек, в Италию — 19 930 человек, в Испанию — 648 человек, на Кипр — 27 человек.

ЕС официально дал старт первому этапу операции по борьбе с перевозчиками мигрантов в Средиземноморье EUNAVFOR Med. Первый этап предусматривал дислокацию в международных водах кораблей, воздушных судов и беспилотников, которые занимаются сбором информации о перевозчиках нелегальных мигрантов из Африки к берегам Евросоюза.

Совет ЕС одобрил проведение второго этапа военно-морской операции ЕС в Средиземноморье EUNAVFOR Med.

Второй этап операции, помимо контрабандистов и ареста их судов, нацелен на досмотр в международных водах подозрительных судов, следующих без флага, и тех судов, на досмотр которых даст согласие государство, под флагом которого они движутся. Для третьей фазы, в ходе которой корабли ЕС планируют действовать в территориальных водах Ливии, требуется согласие ливийских властей и резолюция СБ ООН.

Совет Безопасности ООН принял резолюцию, одобряющую действия государств и региональных организаций по борьбе с незаконными перевозками мигрантов по морю из Ливии.

Борьба с наплывом мигрантов из стран Африки и Ближнего Востока стала основным вопросом обсуждения среди стран-членов ЕС.

Весной 2015 года ЕК предложила за два года переместить в другие страны союза 40 тысяч беженцев, оказавшихся в Греции и Италии.

Главы государств и правительств стран Евросоюза договорились принять 40 тысяч беженцев, уже прибывших в Грецию и Италию, а также 20 тысяч ищущих убежище из третьих стран. Причем, сделать это было решено не на обязательной основе, как предлагала Еврокомиссия, а на добровольной.

Совет Евросоюза одобрил механизм распределения беженцев, находящихся в Италии и Греции, по другим странам Евросоюза, согласно которому "каждая из стран Евросоюза, участвующих в распределении беженцев, находящихся в этих странах, получает единовременную выплату в сумме шести тысяч евро на каждого переселенного человека".

Заявки мигрантов на предоставление убежища в так называемых "горячих точках", откуда их позже направляют в страны-члены ЕС в рамках программы по перемещению внутри ЕС. По данным на конец 2015 года работали только два таких центра: на греческом острове Лесбос и на итальянской Лампедузе.

ЕС и Турция согласовали совместный план действий по борьбе с нелегальной миграцией, который предполагает, что все нелегалы, прибывающие в Грецию с 20 марта, будут возвращаться в Турцию. За каждого нелегального мигранта из Сирии, который вернется в Турцию, ЕС намерен переселять из страны одного сирийского беженца, нуждающегося в международной защите. Договоренность также предусматривает, что при прекращении или значительном сокращении притока нелегалов из Турции в ЕС будет активирована "добровольная схема гуманитарного приема". Соглашение предполагает, что ЕС может выделить для этого 72 тысячи мест.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников