Автономия воли. Принцип автономии воли сторон в мчп Теории автономии воли сторон в мчп
Коллизионное право большинства государств позволяет сторонам гражданско-правового договора, осложненного иностранным элементом, в том числе и сторонам международного коммерческого договора, подчинить его избранному ими компетентному правопорядку. Стороны вправе договориться о применении к их договорным обязательствам права какого-либо государства.
Право сторон на выбор является выражением общепризнанного положения об "автономии воли" сторон, которая понимается как возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия, разумеется, в пределах, установленных правом. Эта возможность распространяется и на выбор применимого права, если договор осложнен иностранным элементом.
Автономия воли является одним из принципов МЧП. Автономия воли сторон в МЧП означает возможность стороной (сторонами) выбирать правовую систему, нормы которой будут регулировать данные отношения. В данный принцип включается возможность определять подсудность.
В российской правовой системе данный принцип получил следующее выражение. Стороны могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Выбранное сторонами право применяется к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц.
Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора.
Стороны договора могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей.
Если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан.
При отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.
"Автономия воли" как способ выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, закреплена во всех международных договорах, касающихся данного вопроса. Среди них: Кодекс Бустаманте 1928 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г., Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г и т.д.
Исходным принципом российского законодательства в отношении определения права, подлежащего применению к договорам, является принцип автономии воли сторон, т. е. допускается свободный выбор закона любого государства по соглашению участников договора.
Автономия воли сторон – это возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия в пределах, установленных правом.
Эта возможность распространяется и на выбор применимого права, если договор осложнен иностранным элементом. В последнем случае автономия воли сторон выступает в качестве формулы прикрепления, которая занимает главенствующие позиции в договорных обязательствах.
Автономия воли сторон как способ выбора права компетентна регулировать договорные обязательства, закрепленные во всех международных договорах, касающихся данного вопроса.
Принцип автономии воли сторон широко применяется в международной практике. Это обусловлено тем, что в рамках договора невозможно предусмотреть все те возможные ситуации, которые будут иметь место при его исполнении.
В ст. 1210 ГК РФ не только закреплен принцип автономии воли сторон в качестве основного способа выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, но и установлены правила его применения.
Таким образом, соглашение сторон о применимом праве возможно в двух вариантах:
1) оговорка о применимом праве, включенная в текст самого договора;
2) отдельное соглашение о применимом праве.
Пределы выражения автономии воли сторон:
1) пространственный предел: стороны могут выбрать в качестве применимого права право любого государства (п. 1 ст. 1210 ГК РФ), лишь немногие гос-ва ограничивают право выбора кругом гос-в, с которыми сделка имеет фактическую связь, например США;
2) временные: связаны с периодом, когда стороны могут выбрать право. Стороны могут выбрать право при заключении договора или в последующем (п. 1 ст. 1210 ГК РФ). В последующем можно понимать как в любое время после заключения договора, в том числе и при обращении в суд в случае возникновения спора: такой выбор имеет обратную силу и считается действительным в момент заключения договора; при этом не должны ущемляться права третьих лиц;
3) пределы, связанные с содержанием обязательств. Основные ограничения автономии воли сторон обусловлены содержанием договорных обязательств. Прежде всего, такое ограничение связано с содержанием обязательственного статута, т. е. с тем, на какой круг вопросов распространяется избранное сторонами право. Последнее ограничение возникает при выборе права иностранного гос-ва. Такое ограничение связано с общепринятым институтом МЧП – «оговоркой о публичном порядке», в частности, ГК предусмотрел специальное ограничение – автономия воли сторон договора с помощью оговорки о публичном порядке.
Избранное сторонами право ограничивается обязательным применением императивных норм права другого гос-ва, с которым договор реально связан. Реально в данном случае означает преимущественно.
Вопрос 27. Понятие и особенности внешнеэкономических сделок.
В процессе осуществления торгово-экономических, научно-технических и иных международных связей между организациями и фирмами различных гос-в заключается большое число договоров, обычно именуемых контрактами. Место нахождения сторон, а также место заключения и исполнения этих договоров не совпадают, что требует определения права, подлежащего применению к такому договору с иностранным, или международным элементом. Речь идет прежде всего о внешнеторговых сделках.
К внешнеторговым сделкам относятся сделки, в которых хотя бы одна из сторон является иностранным гр-ном или иностранным юр. лицом и содержанием которых являются операции по ввозу из-за границы товаров или по вывозу товаров за границу, либо какие-нибудь подсобные операции, связанные с вывозом или ввозом товаров.
Т.о, к внешнеторговым сделкам относятся договоры к-п товаров, а также договоры подряда, комиссии и ряд др. договоров, заключаемых между организациями и фирмами разных гос-в.
Внешнеторговая сделка - комплекс отношений в сфере международной торговли, в результате чего происходит перемещение товаров из одной страны в другую.
Внешнеторговая сделка - разновидность внешнеэкономической сделки, т.к. международная хоз. деятельность не сводится только к торговой, она также включает в себя международное инвестиционное сотрудничество, производственную кооперацию, валютные и финансово-кредитные операции и ряд др. видов деятельности.
Коммерческое предприятие сторон – это некое место ведения бизнеса, т.е. это необязательно некий субъект. Это по большей части то место, где лицо осуществляет свою предпринимательскую деятельность. Следовательно, если коммерческие предприятия сторон находятся на тер-рии разных гос-в, то договор между ними будет являться внешнеэкономической сделкой.
Автономия воли сторон в МЧП состоит в том, что стороны в договоре могут устанавливать по своему усмотрению не только условия и содержание договора, но и определять право, которое будет применяться к заключенному ими договору .
В МЧП автономия воли играет особую роль: она выступает как триединое явление –
источник МЧП,
его главный специальный принцип
и одна из коллизионных привязок .
Модель поведения, избранная сторонами, обязательна для сторон отношения и для государственных органов (в первую очередь судов и арбитражей).
Во всех правовых системах автономия воли оценивается как частный закон (lex privata).
Автономия воли субъектов договора считается основным источником договорного права (в том числе права внешнеторговых сделок ) в зарубежной практике и доктрине.
Некоторые зарубежные ученые считают автономию воли источником не только материального (конкретной модели поведения), но и коллизионного права . С такой точкой зрения согласиться нельзя, поскольку автономия воли как выбор применимого права сторонами сделки - это не источник права, а коллизионная привязка , установленная в законе или договоре . Об автономии воли как источнике коллизионного права можно говорить только в том смысле, что стороны сами определяют конкретный компетентный правопорядок .
Закон автономии воли сторон яв-ся одной из формул прикрепления
Среди привязок существуют типовые привязки , которые в науке МЧП принято именовать формулами прикрепления т.е. выбора права (реже - коллизионными принципами или коллизионная формула ).
Кроме того З авт.воли относится к общим привязкам
Общие коллизионные привязки - общие для большинства правовых систем коллизионные правила; - это общие (сквозные ), т.е. применимые во всех отраслях и институтахМЧП коллизионные нормы .
Закон автономии воли сторон (закон, избранный сторонами правоотношения, оговорка о применимом праве - lex voluntatis) - основная коллизионная привязка по всем договорным обязательствам (торговым контрактам, договору перевозки, брачному контракту, трудовому контракту).
Это самая «гибкая» коллизионная норма.
Право сторон самим избрать применимое законодательство закреплено в судебной практике и законах практически всех государств.
Автономия воли предопределяет диспозитивный характер коллизионной нормы, максимальную свободу сторон на выбор модели поведения (в том числе относительно выбора законодательства ).
Автономия воли как источник российского договорного права закреплена в
ст. 421 ГК РФ
. Стороны вправе вступать в любые договорные отношения, в том числе не предусмотренные ГК РФ, заключать смешанные договоры
. Однако автономия воли не выделена российским законодателем в качестве самостоятельного источника права.
В российском МЧП с формально-юридической точки зрения автономия воли оценивается как одна из коллизионных привязок . Принцип автономии воли, позволяет сторонам договора отношений выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору . (ст. 1210 ГК РФ, ст. 414 КТМ РФ ), а также в отношении выбора права, которое будет применяться к брачному договору или соглашению об уплате алиментов (ст. 161 СК РФ ).
Статья 1210 . Выбор права сторонами договора
1. Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору .
Таким образом, сторонам предоставляется возможность выбрать право своего или любого иностранного государства , а также указать на применение действующих международных соглашений .
В международной практике усилилась тенденция выбора сторонами на основе применения принципа автономии воли не какой-то конкретной правовой системы (норм национального права), а отсылки к "общепринятым принципам и нормам права ", либо "к праву международной торговли ".
В соответствии с законом соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупностиобстоятельств дела (п. 2 ст. 1210). Специальных требований к форме соглашения о применимом праве ГК РФ не устанавливает. Такие соглашения могут быть составлены в виде отдельного документа.
Гражданский кодекс РФ предоставляет сторонам возможность решить вопрос о подлежащем применению праве и после заключения договора . Такое соглашение имеет обратную силу и считается действительным с момента заключения договора при условии, что оно не будет иметь отрицательных последствий для третьих лиц .
Новеллой российского международного частного права является норма, предусматривающая право стороны договора выбрать подлежащее применению право как к договору в целом , так и к отдельным его частям . В литературе отмечается, что, несмотря на наличие такой возможности, ее практическая реализация не всегда отвечает интересам самих сторон. Одновременное применение к договору права различных государств таит в себе немалый риск возникновения противоречий в регулировании отношений сторон из-за несовпадения разнонациональных норм права .
Закрепляя общий принцип свободного выбора сторонами применимого права, ГК РФ вместе с тем предусматривает определенные исключения из этого правила. Согласно п. 5 ст. 1210 стороны не могут своим соглашением о применимом праве затрагивать действие императивных норм страны , с которой договор реально связан .
Наряду со ст. 1210 принцип автономии воли получил свое закрепление в ряде других статей третьей части ГК путем применения оговорки "при отсутствии соглашения сторон о надлежащем применении права" (например,
в п. 1 ст. 1211 , (Право, подлежащее применению к договору при отсутствии соглашения сторон о выборе права) - Если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора
п. 2 ст. 1212 (Право, подлежащее применению к договору с участием потребителя) При отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, к договору с участием потребителя применяется право страны места жительства потребителя
п. 1 ст. 1213 (Право, подлежащее применению к договору в отношении недвижимого имущества) При отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к договору в отношении недвижимого имущества, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.
Правом страны, с которой такой договор наиболее тесно связан, считается, если иное явно не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится недвижимое имущество.
Принцип автономии воли сторон получил широкое распространение в международной практике , поскольку ни в одном договоре невозможно предусмотреть все ситуации, которые могут возникнуть в ходе его исполнения. Именно поэтому стороны должны иметь возможность осуществить выбор права. Однако сама эта возможность должна допускаться правом соответствующих государств , или же международным договором соответствующих государств.
Современная тенденция к признанию действия этого принципа нашла проявление в Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам , заключенной в 1980 г. странами Европейского сообщества, заменена в 2009 Регламентом Рим I о праве, применимом к договорным обязательствам.
Принцип автономии воли сторон предусмотрен и в ряде других универсальных и региональных международных соглашений .
К ним относятся
Гаагская конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям ,
Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров , 1986 г., и др.
Этот принцип предусмотрен и в соглашениях
, заключенных между
странами СНГ
:
в Минской конвенциио правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (1993 ) 1993 г. (ст. 41),
в Кишиневской конвенциио правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (2002 )
в Киевском соглашениио порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (1992 ),
а также в двусторонних соглашениях о правовой помощи .
Автономия воли - это понятие и правило, применяемое преимущественно в международном частном праве, а также в гражданском законодательстве разных стран. По сути - это особый, самостоятельный институт гражданского права, позволяющий участникам договора выбрать предпочитаемые законодательные базы для согласования и регулирования договорных отношений сторон.
Понятие явления и его специфика
Автономия воли подразумевает метод избрания определенного права в международной юридической практике. При помощи такого способа осуществляется регулировка договорных обязательств в любых вариантах международного частного права (МЧП).
Главная специфика автономии воли партнеров заключается в том, что они приходят к согласию о содержании и пунктах сделки и области применяемого права.
Автономия воли в МЧП выступает в следующих трех основных качествах:
- как источник самого МЧП;
- как особый и главный его принцип;
- как коллизионная привязка норм обозначившихся ситуаций.
Модель отношений, которую выбирают, в конечном итоге, стороны, станет в будущем обязательной для всех партнеров. Если же их правоотношения перейдут в область судебного разбирательства, то выбранная модель будет являться основой для принятия судебных решений.
Во всех международных юридических системах
данное понятие определяется как вариант цивильного частного закона. Понятие автономии воли по отношению к субъектам договора является главным источником договорных правоотношений в практике разных государств.
В то же самое время такая автономия является коллизионной привязкой, которая установлена в законодательстве или в договоре. С точки зрения коллизионного права, правоотношения договаривающихся сторон базируются на статуте, совместном избранном в компетентном правопорядке.
Международная практика подразумевает широкое применение принципа, возникающего при автономии воли. При исполнении договорных обязательств в реальной жизни часто возникает много нюансов, которые могут быть истолкованы обеими сторонами по-разному. Ведь главной задачей автономии воли является не разрешения возникших споров, а их предотвращение .
Для этого и существует свобода выбора права, определяемая, тем не менее, четким законодательством. Что касается российских законов, то применение автономной воли является здесь основополагающим принципом. То есть, участники договорного процесса для решения своих споров вправе выбирать закон любой страны. Главное условие – обоюдное согласие.
Гражданский кодекс параллельно описывает правила компетентного регулирования договорного обязательства. Существуют два варианта договоренностей сторон о возможности применяемого права:
- В условия договора может вноситься оговорка об избранном праве для его применения.
- О таком праве заключается отдельный вид соглашения.
Возникновение и развитие принципа автономии воли
Первооткрывателем идеи о санкционировании соглашений, касающихся определения закона, стал юрист средневековой Франции Шарль Дюмулен, живший в начале 16-го века.
В его понимании все правовые нормы привязывались строго к миру материальному. Это могли быть вещи, люди или явления.
Основываясь на этом убеждении, он выделил два вида правовых норм.
- Первый вариант: сюда включены все нормы, зависящие от воли договаривающихся сторон.
- Второй вариант: все происходит только на основании власти закона и зависит только от него.
На основании этой гипотезы и выработался принцип, согласно которому под влиянием договаривающихся сторон и будет в дальнейшем производиться выбор права (законодательства) отдельной страны или области. Надо сказать, что в прежние времена различные области одной страны могли иметь существенные различия в законах. В результате санкционирования соглашений по Шарлю Дюмулену устанавливалось юридическое равенство всех участников договорного процесса.
Таким образом, разработанная известным французским юристом теория стала прообразом юридического санкционирования страной соглашения, касающегося выбора права.
Весь двадцатый век при помощи различных конвенций описываемое явление внедрялось в международные договоры. Со временем это привело к юридической самостоятельности участников гражданских отношений.
Граница и предел применения автономии воли
Очень широкий круг проблем связан с границами и возможными пределами, касающимися волеизъявления сторон. Автономия воли имеет свои пределы и границы, не она не беспредельна.
Следует отметить, что в сфере использования термина об автономии воли и предел являются тождественными понятиями.
Существует три основных вида пределов (ограничений) :
- Пределы пространственного характера;
- Пределы, ограниченные временем;
- Пределы, прямо прописанные в содержании обязательств по договору.
Итак, рассмотрим все виды данных понятий по очереди.
Пространственный предел
Главный вопрос подобной проблемы заключается в возможности или невозможности выбора права определенной страны. В большинстве стран предоставляется полная свобода выбора любого права, в некоторых есть ограничения, зачастую зависящие от характера сделки и ее связи с выбранным правом.
Некоторыми законодательствами ограничивается круг стран, на право которых могут сослаться стороны договора.
Так например, Соединённые Штаты Америки сужают право сторон выбора законодательства некоторых государств, оставляя за собой, тем самым, право не признавать законность сделки в части, касающейся автономии воли. Или же по законам Польши в области МПЧ стороны смогут выбрать только то право, с которым есть взаимосвязь понятия юридического обязательства.
Обычно партнеры международной сделки сами выбирают юрисдикцию страны, применяемую к их договору. Если такого соглашения нет, то регулирование осуществляется на базе права того государства, где произошло заключение сделки.
Скажем, подписали договор в Самаре, указав в тексте место совершения сделки Минск. Отдельным пунктом обозначено, что все возникшие разногласия будут рассмотрены в Минске. Отдельным пунктом при этом может быть ссылка на белорусское законодательство. О желании разрешения споров согласно законам Республики Беларусь может свидетельствовать и наличие в приложениях к договору каких-либо заключений эксперта по белорусскому праву.
Временные рамки
Стороны выбирают государство и, как правило, в договоре не указывается срок его действия. Но время идет, обстоятельства меняются. Ведь длительность исполнения договора может быть небыстрой. В процесс может вклиниться и третья сторона, у которой появляются свои интересы. В этом случае возникает проблема обратной силы. Что делать в такой ситуации?
Согласно распространенной международной практике:
- Выбор права может иметь обратную силу и считаться действительным с момента подписания сделки.
- Не допускается ущемления права третьей стороны.
Ограничения, связанные с содержанием соглашения
Нужно сразу определить элементы, по которым право выбора законодательства не работает. Возможны два варианта развития событий:
- Избранное право не применятся, если это даст толчок развитию последствий, которые несовместимы с законами данной страны.
- Право работает со всем соглашением в целом или только с его отдельными элементами.
Также ограничения могут возникнуть постфактум, когда выявляются обстоятельства, искажающие суть и смысл подписанных сторонами договоренностей.
Например, в нормах конфликтного права США есть такое положение: при обнаружении порока воли (сделки, совершенной по принуждению путем обмана, угрозы, заблуждения и т.д.) сторонами договора при использовании автономии воли суд может это право не признать и определить место выбора страны и законодательства самостоятельно, основываясь на своих правовых принципах.
Автономия воли как форма коллизионной нормы
Существующая коллизионная юридическая привязка по отношению к автономии воли сторон сделки разрешает им подчинять условия своей сделки выбранному правопорядку определенной страны. Международные соглашения позволяют сторонам осуществлять подбор права, основываясь на понятии принципа автономия воли.
В юриспруденции существуют определенные нюансы, которые важны для правильного понимания данного явления. Некоторые специалисты считают этот принцип вторичным, основываясь на приоритете права того государства, на территории которого было подписано соглашение.
Многие при этом игнорируют коллизионную привязку автономии воли, акцентирующую внимание на концовке данного положения: возможности установления права по договору сторон. Это положение и будет генеральным критерием с преимуществом его использования.
Среди юридических привязок имеют значение типовые формы привязки . В международном праве они являются специфическими формулами прикрепления, на основе которых и происходит выбор права.
Существуют также и общие привязки, применяемые в большинстве коллизионных правил разных государств. Их главный признак – признаваемость в международном правовом поле.
Пункт об избрании права относится к коллизионной привязке, касающейся следующих форм соглашений:
- торгового договора;
- договора по перевозкам;
- брачного соглашения;
- трудового контракта.
Положения Гаагской Конференция по МЧП
19 марта 2015г. Гаагской конференцией были приняты принципы выбора права при заключении международных коммерческих контрактов и обозначены четкие рекомендации для их применения.
Обычно при совершении сделок, в которых есть связь с несколькими государствами, всегда возникает вопрос о том, по какому праву следует их регулировать. И тут прозвучала однозначная рекомендация конференции о широком и повсеместном применении автономии воли сторон с выбором права, на которое следует опираться в случае возможных разбирательств.
Не воспользовавшиеся данным правом стороны лишают себя возможности оптимального планирования своей экономической деятельности, лишаясь соответственно предсказуемости и определенности действий. Это также отрицательно может сказаться не только для самих участников договора, но и для суда и арбитража в дальнейшем, усложнив и удлинив потом возможный судебный процесс.
Учитывая преимущество данного способа закрепления прав, Гаагская Конференция рекомендует его применение даже для государств, не являющихся участниками конференции.
Несколько важных положений
Допускается ограничение автономии воли, если оно вступило в противоречие с императивными нормами и публичным порядком ordre public , ввиду преимущества юридической силы указанных норм.
Право, выбранное участниками сделки, регулирует абсолютно все положения и аспекты конкретного контракта.
Оспаривание выбора права не допускается лишь на том основании, что договор, к примеру, в последующем оказался в силу разных причин недействительным.
Принятые Гаагской конференцией принципы не являются законодательным модельным актом.
Регулирование в законодательстве РФ
Автономия воли как термин прямо упоминается только в ст. 2 ГК РФ.
Однако в статье 1210 Гражданского кодекса РФ основной принцип рассматриваемого явления преподносится в виде главного способа решения проблемы.
Способа, на основании которого можно избрать юрисдикцию любой страны. При этом описаны правила регулировки соглашения и методы его использования.
Надо сказать, что избрание того или иного права вовсе не является обязанностью договаривающихся партнеров. Как показывает практика, стороны при соглашении часто не внедряют такую коллизионную привязку, предпочитая действовать «по умолчанию».
Такая ситуация возникает при отсутствии сомнений в вопросе волеизъявлении сторон. То есть, когда все со всем согласны и нет никаких возражений. Таким образом, в этом случае для решения споров используется право той страны, где сделка закреплена подписями.
В том же положении кодекса четко обозначены критерии относительно избрания права. Существуют следующие их положения:
- Выбор обусловливается прямым выражением воли обеих сторон;
- Он может происходить из конкретных условий сделки;
- Он может исходить также из совокупности сочетания обстоятельств договора.
Приведем пример из российской практики: при заключении государственного муниципального договора стороны включили в него третейскую оговорку, т.е. пункт о передачи для рассмотрения конфликта конкретному третейскому суду. По сути, определили подсудность, проявив автономию воли.
Однако, Верховный Суд РФ при обжаловании этого дела, принимая во внимание закон о госзакупках «ФЗ-94», не признал данный факт законным, ввиду того, что участники сделки служат публичным интересам, а также осуществляют свою деятельность за счет бюджетных средств и, соответственно, их действия не носят частного характера. То есть они как бы превысили полномочия, выражаю свою волю как волю всей общественности.
Так работает автономия воли сторон в международном праве.
ВВЕДЕНИЕ
Каждый договор, заключаемый сторонами, имеет самостоятельное юридическое значение. Содержание сделки, определение прав и обязанностей сторон устанавливается по соглашению между сторонами. Однако в любом договоре, и прежде всего во внешнеэкономическом, невозможно урегулировать все вопросы, предусмотреть все ситуации, которые могут возникнуть в будущем в ходе исполнения договора. Поэтому нужно знать, какие правовые нормы, содержащиеся в международных конвенциях, внутреннем законодательстве, торговые обычаи могут быть применены к конкретному договору сторон.
Законодательство большинства государств позволяет сторонам договора самим избрать право, подлежащее применению к их договорным обязательствам. Под автономией воли в международном частном праве принято понимать предоставленную субъектам права возможность самостоятельно определять право, применимое к возникающим в процессе их деятельности частноправовым отношениям. Речь, таким образом, идет не обо всех случаях, когда воля субъектов тем или иным образом влияет на определение применимого права, а лишь о тех из них, в которых воля является основным фактором определения применимого права.
Целью настоящей работы является изучение автономии воли в международном праве.
Для достижения заданной цели в работы поставлены следующие задачи:
провести исторический анализ возникновения и развития принципа автономии воли в международном праве;
показать варианты применения принципа автономии воли в международном праве.
В заключении придем к некоторым выводам по работе.
1. ЗАРОЖДЕНИЕ ПОНЯТИЯ АВТОНОМИИ ВОЛИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
Доктрина автономии воли была разработана французским коллизионистом Ш. Дюмулен. В широко известном фрагменте Дюмулен определяет применимое право в следующем случае. Супругами был установлен режим общности имущества. Соответствующий договор был заключен в области, праву которой институт общности имущества супругов был известен, между тем часть недвижимого имущества, которая была приобретена после того, как режим общности был установлен, находилась в области, в которой этот институт не был легализован. После смерти одного из супругов его наследники оспорили тот факт, что переживший супруг является собственником недвижимости, расположенной в той области, где не был известен институт общности имущества супругов, поскольку статут, касающийся недвижимости, является реальным статутом.
При решении этого вопроса Дюмулен исходит из того, что имущественные отношения супругов определяются по праву местонахождения принадлежащей им недвижимости, поскольку иное решение не вытекает из договора. Однако само фактическое обладание всем принадлежавшим имуществом в месте жительства супругов должно рассматриваться как согласованное намерение подчинить все без исключения недвижимое имущество (независимо от его места нахождения) режиму общности. «Основной заботой Дюмулена в этом деле было устранение компетенции местных законов, регулирующих имущественный режим супругов в зависимости от места нахождения соответствующей недвижимости. Воля сторон служила, таким образом, только своеобразным «мостиком», позволяющим устранить территориализм в вопросе имущественных отношений супругов в пользу расширения компетенции личного статута супругов. Однако для того, чтобы обосновать эту трансформацию, необходимо было облачить закон в одежды договора. Закон домициля супругов подлежит применению не как выражение государственного суверенитета, а как совокупность содержащихся в договоре частноправовых норм».
Оценивая теорию Дюмулена, необходимо учитывать целый ряд обстоятельств.
Первое. Как уже отмечалось выше, основной целью французского правоведа было отнюдь не подчинение вопроса о применимом к некоторым частноправовым отношениям праве воле субъектов этих отношений, а максимальное ослабление сферы применения строго территориальных реальных статутов как проявление феодальной архаики. Но для решения этой задачи было использовано обоснование, базирующееся на воле соответствующих субъектов. При этом принципиальная новизна предложенного решения заключается в том, что воля здесь обосновывает не какую-либо привязку, как это уже имело место в построениях предшественников Дюмулена, а непосредственно определяет применимое право. Дюмулен в данном случае прибегает к конструкции договора, заключенного конклюдентными действиями сторон. То есть утверждается, что стороны выразили свою волю относительно права, подлежащего применению, в фактическом поведении либо эту волю выводили из анализа различных ожиданий сторон.
Очевидно, что в большинстве случаев «дедуцировать» волю из соответствующего поведения практически невозможно, а в ряде случаев оценка вообще основана на абстрактных критериях, дающих возможность определить, какова должна была быть воля разумных субъектов в соответствующих случаях, а не какой действительно была эта воля (если она вообще была). Между тем какой бы точки зрения ни придерживаться в вопросе о роли юридически значимой воли в понятии сделки, очевидно, что с классических позиций довольно сложно обосновать заключение сделки соображением, согласно которому стороны «разумно» должны были бы ее заключить. Однако только такое чрезмерно широкое понятие «молчаливого» соглашения позволяет Дюмулену использовать категорию договора. Надо отметить, что отделение случаев, когда в конклюдентных действиях действительно содержится воля, направленная на определенный эффект, от случаев, где такая воля отсутствует, и поныне является весьма острой проблемой. Для юридической техники XVI - XVII вв. это было совершенно непосильной задачей.
С другой стороны, независимо от несовершенства техники (что, видимо, только и позволило Дюмулену обосновать защищаемый тезис) именно воле была придана способность определять применимое право. Из того обстоятельства, что воля сторон во многих, даже в большинстве случаев носит фиктивный характер, не вытекает, что эта воля не может быть выражена действительно. Коль скоро признана возможность конклюдентного консенсуса, очевидно, тем самым признана и возможность заключения соответствующего договора expressisverbis. Более того, признание за волей способности определять применимое право означает, что воля превращается в самостоятельный, даже самодостаточный фактор правообразования, в силу чего она лишается той служебной роли, для выполнения которой она использовалась (борьба с территориализмом). Это, кстати, продемонстрировал и сам Дюмулен.
Второе важное обстоятельство, на которое следует обратить внимание, это уже упомянутая«контрактуализация» применимого права. Для понимания этого обстоятельства необходимо иметь в виду тот историко-юридический фон, на котором формировались взгляды Дюмулена, а именно отсутствие в рамках теории статутов понятия коллизионной нормы и определение сферы действия нормы материального права в пространстве исходя из содержания самой нормы. Сторонники теории статутов, как заметил германский исследователь К. Шуриг, вместо того, чтобы оценить проблему формулы прикрепления, пытались определить «природу» соответствующего статута и следовать ей в вопросе о сфере действия статута в пространстве.
Учитывая это обстоятельство, также и в случае, когда решающим фактором, определяющим применение права, является воля, эта воля выделяется из самого материально-правового отношения, для которого решается вопрос о применимом праве. Если к этому добавить сделанный выше вывод о фингированном в большинстве случаев характере выбора применимого права, то становится очевидным, что воля, направленная на определение применимого права, имела материально-правовой, а не коллизионный характер.
Наконец, третье обстоятельство касается объема возникающих у субъектов возможностей самостоятельно определять применимое право. Немецкий исследователь Ф. Гамильшег выразил сомнение в том, что Дюмулен сформулировал понятие автономии воли в собственном смысле слова: «Действительная свобода выбора может быть обеспечена лишь в том случае, если она устраняет императивные нормы местного права... можно, однако, с уверенностью полагать, что нет ни одного свидетельства того, что Дюмулен признал действительность условия договора, которое нарушало бы принудительное постановление местного закона». Той же точки зрения придерживается известный противник теории автономии воли французский коллизионист Ж.-П. Нибуаэ, а также его ученик, автор фундаментальной монографии об автономии воли М. Калеб. Однако эти сомнения вряд ли оправданны. Как показал швейцарскийколлизионист А. Викки, Ш. Дюмулен учитывал наличие императивных норм. Единственная уступка, которую он сделал для них, заключалась в том, что, согласно теории Дюмулена, императивные нормы местного закона можно устранить лишь недвусмысленным образом выраженным соглашением сторон, «молчаливого» соглашения недостаточно.
Конструкция Дюмулена, а также те противоречия, которые она в себе заключала, оказали значительное влияние на дальнейшее развитие теории автономии воли. Основными идеями, определившими конструкцию автономии воли вплоть до конца XIX столетия, стали использование концепции «молчаливого» консенсуса субъектов как основания применения права и материально-правовая квалификация этого консенсуса.
Материально-правовая трактовка автономии воли сохранила свое значение, особенно в романской правовой доктрине. Однако ее обоснование не могло не измениться. Дело в том, что дискурс Дюмулена учитывал политико-правовую реальность феодальной Франции с ее многочисленными территориальными кутюмами и в значительной мере не захватывал собственно отношения «с иностранным элементом», составляющие предмет международного частного права. Однако это обстоятельство нисколько не отразилось на благоприятной судьбе материально-правовой трактовки автономии воли.
Дело в том, что разработка теории коллизионной нормы и последовательное разграничение коллизионных и материально-правовых норм сложны именно на материале возникающих из договоров обязательственных правоотношений, которые традиционно составляют домен автономии воли. Уже Ф.К. Савиньи встретился с определенными трудностями именно в этой области при разработке своей основанной на локализаторской модели теории «оседлости» правоотношений. Учитывая «бестелесную» (unsichtbare - выражение самого Савиньи) природу договорного правоотношения, довольно сложно однозначно «локализовать» его, подчинив какому-либо правопорядку, при наличии в этом правоотношении элементов (субъектов, объекта, основания возникновения), относящихся к различным правопорядкам. Из того обстоятельства, что на регулирование соответствующего материального отношения могут «претендовать» сразу несколько правопорядков, легко сделать вывод, что никакой из них не может изначально рассматриваться как базовый, признав за индивидуальной волей способность определять этот правопорядок без всякого основания, exnihilo.
Этому в значительной мере способствовали два обстоятельства.
Первое - господство с начала XIX в. либеральной модели гражданского права. Это означало минимизацию государственного контроля в сфере частного права, перенос центра регулятивной нагрузки на инициативные действия самих субъектов. Сфера государственного вмешательства ограничивается лишь установлением общих границ, в рамках которых «самозаконные», диспозитивные акты субъектов частного права допустимы. Вторая группа включает в себя практически все остальные виды имущественных отношений и подчиняется воле самих субъектов в вопросе о применимом праве.
Важным обстоятельством теоретического характера, способствовавшим формированию рассматриваемой модели, была господствовавшая в период ее формирования теория, согласно которой коллизия законов является свидетельством коллизии суверенитетов.
Рассматриваемая конструкция была удачно названа А.А. Рубановым теорией «интегрированного отношения». Основу ее составляет тезис о едином источнике материально-правового принципа свободы договора и принципа автономии воли в международном частном праве.
Юридическую конструкцию «интегрированного отношения» характеризует идея инкорпорации. Поскольку соответствующие нормы становятся «законом» для сторон только после достижения соглашения, эти нормы, какому бы правопорядку они ни принадлежали, в сфере международного частного права теряют свою общеобязательность, превращаясь в условия договора.
Противоречия рассматриваемой модели были вскрыты в конце XIX столетия школой французского коллизиониста А. Пилле. Основным теоретическим постулатом Пилле был тезис об отсутствии своеобразия в отношениях с иностранным элементом в отличие от чисто «внутренних отношений». Согласно взглядам А. Пилле нормы национального правопорядка обладают свойствами непрерывности и общности. Содержание первой из этих характеристик сводится к тому, что норма национального правопорядка распространяется на все субъекты, подчиненные этому правопорядку, независимо от места их пребывания. Одновременно эти нормы носят общий характер, т.е. действуют в отношении всех находящихся на соответствующей территории лиц. Другими словами, национальный правопорядок должен действовать и территориально, и экстерриториально. Это, однако, невозможно, поскольку в таком случае получится, что одно и то же лицо одновременно подчиняется (персонально и территориально) нескольким правопорядкам. Поэтому необходимо определить те статуты, которые действуют строго территориально, и те, которые способны оказывать экстерриториальное действие. Критерием в данном случае должна служить социальная цель, ее определение принадлежит исключительно законодателю, который разрешает ее путем установления коллизионных норм. А. Пилле считал, что многие нормы договорного права не могут быть объектом выбора и подчиняются либо территориальному, либо персональному принципу.
Школа А. Пилле нисколько не изменила «элементный состав» концепции «интегрированного отношения», устранен был лишь тезис о самодостаточном характере индивидуальной воли. Сохранилась и даже более активно подчеркивалась трактовка природы международного частного права как «конфликта суверенитетов», по-прежнему удерживалась материально-правовая трактовка автономии воли. Однако поскольку принцип свободы договора оказался отныне жестко связан с законом, а между применением закона во внутренних отношениях и в отношениях с иностранным элементом не делалось никаких различий, то институт автономии воли и формально, и содержательно утратил доселе присущую ему функцию: уже нельзя было сказать, что, реализуя автономию воли, стороны осуществляют выбор права (поскольку всякий акт определения применимого права есть разрешение «конфликта суверенитетов»), так же как нельзя было утверждать, что, реализуя автономию воли, стороны могут устранить действие императивных норм.
Важным направлением исследования автономии воли в международном частном праве стало для теоретиков коллизионно-правовой модели определение разграничений между понятиями автономии воли и свободы договора. Прежде всего границы правовых возможностей, предоставляемых субъектам автономией воли, шире, чем границы, полагающие предел свободе договоров в материальном праве. В последнем случае действуют императивные нормы соответствующего правопорядка, в то время как автономия воли позволяет устранить действие императивных норм lexfori. Основанием такого различия, с точки зрения теоретиков коллизионно-правовой модели, является то, что автономия воли выполняет коллизионно-правовую функцию. С точки зрения Р. Мозера, цель материально-правовой нормы заключается в непосредственном регулировании общественных отношений, цель же коллизионной нормы - в разграничении пространственной и материальной сфер действия правовых предписаний.
Из вышесказанного о влиянии идеи локализации на институт автономии воли можно сделать вывод, что именно «локализаторская» логика определяет особенности реализации «волевого» элемента института автономии воли. Однако определение и обоснование соотношения между «коллизионным» и «волевым» элементом автономии воли не получили однозначного разрешения. Основным слабым звеном в этих рассуждениях было отсутствие теоретической конструкции, обосновывающей саму возможность предоставления субъектам частного права полномочия на разрешение коллизионного вопроса. Коллизионно-правовая теория исходит из тезиса о наделении субъектов правом разрешать коллизионный вопрос как из фундаментальной предпосылки. Вопрос о дополнительном обосновании этой предпосылки не ставился. Именно в этом заключается, на наш взгляд, причина невозможности совместить в непротиворечивом единстве коллизионно-правовой и «волевой» элементы в рамках коллизионно-правовой модели автономии воли.
Учитывая указанное обстоятельство, поиски в этом направлении продолжались. Поэтому заслуживает серьезного внимания теоретическая конструкция автономии воли, предложенная французским коллизионистом А. Батиффолем.
Прежде всего существует необходимость в некоторых предварительных замечаниях. Сложившаяся в отечественной и в зарубежной доктрине традиция относит теорию «локализации»Батиффоля к теоретическим конструкциям, на практике приводящим к отрицанию автономии воли. Этот вывод основывается на том, что воля сторон в рамках теории Батиффоля не выполняет сама по себе коллизионно-правовую функцию. С нашей точки зрения, гораздо большее значение для отнесения теории «локализации» к той иной группе теорий имеют общие предпосылки, которые объединяют конструкцию Батиффоля с базовой коллизионно-правовой моделью автономии воли. По сути вся теория французского коллизиониста построена на решении главной проблемы коллизионной модели: совмещения коллизионно-правовой логики «естественной» локализации материально-правового отношения с иностранным элементом с допущением воли в качестве привязки. Более того, именно вследствие некоторой неопределенности отношений между указанными элементами коллизионно-правовой модели теория Батиффоля получила довольно широкое признание в доктрине и практике, особенно в романской.
Таким образом, коллизионно-правовая модель автономии воли сформировалась как попытка найти нормативный источник автономии воли непосредственно в коллизионном международном праве.
2 Понятие и признаки автономии воли в международном праве
В настоящее время во внутреннем законодательстве большинства государств прочно закрепился принцип, согласно которому контрагенты внешнеэкономической сделки вправе по своему усмотрению определять модель договорных отношений, в том числе и право, регулирующее возникшие обязательства, а также суд или арбитраж, который будет компетентен решать возможные или уже возникшие споры. Речь идет об автономии или свободе воли сторон, которая может выражаться не только в возможности выбора любой правовой системы мира для регламентации прав и обязанностей по договору, но и в регулировании этих отношений, сообразуя их с собственным пониманием права.
Автономия воли представляет собой институт международного частного права, регулирующий возможность сторон гражданского правоотношения самостоятельно выбрать не только применимое национальное право, определяющее их права и обязанности, но и различные правовые системы, а также осуществлять выбор между источниками права в рамках одной правовой системы.
Приведенное определение автономии воли сторон позволяет выделить следующие ее признаки:
автономия воли связана с диспозитивностью коллизионных норм;
автономию воли необходимо отличать от возможного закрепления сторонами в договоре ссылки на нормативные акты национального права;
действие соглашения сторон о выборе применимого права аналогично действию коллизионных норм;
возможность выбора права не предусмотрена для договоров, в которых отсутствует иностранный элемент;
автономия воли действует лишь в сфере обязательственных отношений, так как именно здесь возможно заключение соглашения о подлежащем применению праве.
Практика Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ исходит из того, что автономия воли сторон при выборе применимого права не допускает возможности сторонам по своей воле игнорировать положение выбранного применимого права.
Важно отметить, что определение применимого права международным коммерческим арбитражем имеет ряд особенностей. Во-первых, большая свобода сторон в определении применимого права, благодаря которой они могут подчинить спор не только праву конкретного государства, но и нормам, которые относятся к вненациональному праву или к современному lexmercatoria. Во-вторых, значительная свобода арбитража в выборе коллизионных норм, в соответствии с которыми определяется применимое право, поскольку арбитры вправе основываться на коллизионных нормах, которые сочтут применимыми.
Закрепление принципа автономии воли сторон находит свое отражение в целом ряде международных соглашений:
Конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г., устанавливающая положения, в силу которых стороны сами могут определить в договоре применимое право. Однако если они этого не сделали, то применяется обычно право постоянного проживания продавца в момент заключения им заказа; если заказ получен предприятием продавца, то продажа регулируется внутренним правом страны, в которой находится это предприятие. Кроме того, допускается применение и права покупателя, если заказ получен в этой стране продавцом либо его представителем, агентом или коммивояжером, а в случае продажи на бирже или с аукциона продажа регулируется внутренним правом страны, в которой расположена биржа или происходит аукцион.
Конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г., которая исходит из того, что стороны в агентских соглашениях сами могут определить применимое к их отношениям право, т.е. право принципала или право агента. Если они этого не сделали, то данный вопрос решается в Конвенции с помощью ряда коллизионных привязок, а именно применяется право государства, где агент имеет свое коммерческое предприятие, а при его отсутствии - обычное место жительства. Тот же принцип используется и в регулировании отношений агента с третьими лицами. Однако, если агент или принципал имеют несколько коммерческих предприятий, надлежащим предприятием является то, которое имеет наиболее тесную связь с отношениями по представительству.
3. Конвенция
Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г., которая предусматривает регулирование договора правом, выбираемым сторонами. Причем соглашение сторон о таком выборе должно быть явно выражено или прямо вытекать из условий договора и поведения сторон, рассматриваемых в их совокупности, а если стороны сами не избрали применимое право, то обычно договор регулируется правом государства, в котором на момент заключения договора продавец имеет свое коммерческое предприятие.
Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г., которая предусматривает возможность сторонам в любое время договориться о подчинении контракта в целом или его части иному праву, чем то, которым договор регулировался ранее, независимо от того, что оно было выбрано сторонами. В случае если сторонами не определено применимое право или если такой выбор оказался не имеющим силы, контракт регулируется правом государства, с которым он имеет наиболее тесную связь.
Кроме того, принцип автономии воли сторон находит свое отражение и в документах ненормативного характера, например в п. 1 ст. 33
2. ПРИМЕНЕНИЕ АВТОНОМИИ ВОЛИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
1 Автономия воли международного права в российском законодательстве
Законодательство Российской Федерации также исходит из главенствующего значения воли сторон при выборе правопорядка, которому они намерены подчинить права и обязанности по сделке. Так, в силу положений ст. 1210
Между тем из этого правила есть исключения, т.е. случаи, когда российское право не позволяет сторонам выбирать иное право, чем то, которое указано в ГК РФ, а именно:
а) в отношении формы внешнеторгового договора с участием российских юридических лиц и российских физических лиц - предпринимателей. В этом случае всегда применяется российское право (ст. 1209
б) в отношении договоров, предметом которых являются находящиеся на территории Российской Федерации земельные участки, участки недр и иного недвижимого имущества. В этом случае всегда применяется российское право (п. 2 ст. 1213
в) в отношении договоров о создании юридического лица с иностранным участием. В этом случае всегда применяется право стороны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо (ст. 1214
г) при решении вопросов о допустимости уступки требования в отношениях между новым кредитором и должником, условиях, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредиторам, а также вопросов о надлежащем исполнении обязательства должником. Эти отношения подчиняются праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки (п. 2 ст. 1216
д) в отношении формы внешнеторгового договора, предметом которого является недвижимое имущество. В этом случае применяется право страны, где это имущество находится, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, - право Российской Федерации (п. 3 ст. 1209
В случае, когда стороны внешнеэкономической сделки не определили подлежащее применению право, гражданским законодательством Российской Федерации предусмотрена развернутая система субсидиарных коллизионных норм. В соответствии со ст. 1211
Нормы российского права, как и право большинства других государств, исходят из того, что стороны внешнеэкономической сделки свободны в выборе применимого права.
Под применимым правом понимаются материально-правовые нормы, содержащиеся в нормативных актах национального законодательства, международно-правовых актах, международных обычаях, которые стороны по взаимному согласию избирают.
Анализ существующего законодательства позволяет выделить некоторые особенности соглашения о применимом праве.
Во-первых, такое соглашение имеет специфический предмет, т.е. выбор права, которым будут регулироваться права и обязанности сторон по договору, а также иные элементы обязательственного статута, перечисленные в ст. 1215
Во-вторых, заключение такого соглашения является не обязанностью, а правом сторон. Поэтому соглашение содержит условия к числу существенных условий договора, относительно которого заключено соглашение о применимом праве, если ни одна из его сторон не настаивает на ином.
В-третьих, заключая соглашение о применимом праве, стороны не намереваются непосредственно установить, изменить или прекратить какие-либо гражданские права и обязанности. Они, наоборот, преследуют цель - более полно урегулировать свои права и обязанности по договору, а также иные элементы обязательственного статута договора, перечисленные в ст. 1215
В-четвертых, действующее законодательство содержит относительно гибкие правила заключения соглашения о применимом праве. Так, в соответствии с п. 2 ст. 1210
В-пятых, представляется, что положения ст. 1210 ГК РФ о праве сторон выбирать применимое право «в последующем»(п. 1)
Согласно п. 2
Для определения национального права, применимого как субсидиарный статут, положениями Венской конвенции
Так, если Венская конвенция 1980 г. применяется в силу норм международного частного права, т.е. когда в результате выбора права применимо право Договаривающегося Государства, как предусмотрено в пп. «b» п. 1 ст. 1
Итак, в соответствии с международными конвенциями и законами государств стороны обладают полномочиями выбора применимого права для регулирования договорных отношений, что отражает принцип автономии воли сторон. Его особенность состоит в том, что:
а) граждане и юридические лица признаются свободными в заключении договора;
б) сторонам предоставляется возможность заключать любой договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами;
в) стороны свободны определять условия заключаемого ими договора, в том числе построенного по указанной в законодательстве модели.
Только последовательное использование этого принципа субъектами внешнеэкономических сделок позволяет устранить проблемы, связанные с определением права для регулирования договорных отношений с иностранным элементом.
2.2 Пределы автономии воли субъектов международного права
Этот вопрос имеет большое практическое значение, поскольку от того или иного его решения зависит, насколько стороны свободны в правоотношениях, в какой мере они могут отступать от предписаний применимого права.
Наиболее наглядно пределы автономии права можно проследить в договорных отношениях.
Венская конвенция 1980 г. помимо права сторон исключить ее применение к отношениям по конкретному контракту, содержит общее правило, позволяющее сторонам по их усмотрению отступить в контракте от любого из ее положений или изменить его действие. Исключение предусматривается лишь в отношении возможности отступить от правила о форме договора и документов о его заключении, изменении или прекращении соглашением сторон, когда государство, законодательство которого устанавливает обязательную письменную форму таких договоров, сделало соответствующее заявление. Таким образом, Конвенция исходит из максимально широкой автономии воли сторон при определении условий контракта: практически в силу ст. 6
Соглашение стран СНГ "Об общих условиях поставок товаров между организациями государств - участников Содружества Независимых Государств от 20.03.1992 (ОУП) стороны прямо оговаривают, что предприятия свободны в выборе предмета договора, определении обязательств, любых других условий хозяйственных взаимоотношений, за исключением случаев поставки товаров по межгосударственным соглашениям. Таким образом, этот документ исходит из автономии воли сторон только применительно к отношениям, не основанным на межгосударственных соглашениях. Большая часть положений документа носит строго императивный характер. Вместе с тем он содержит определенное число альтернативных подходов к решению конкретных вопросов, позволяющих соответствующей стороне выбрать способ исполнения либо полностью или частично отказаться от исполнения.
Естественно, что при ссылке в контракте на отдельные положения ОУП к такому контракту применяются только те положения, на которые сделана ссылка, а не весь документ в целом. Соответственно, пределы автономии воли сторон такого контракта не ограничены. Вместе с тем следует иметь в виду, что определенные ограничения, например порядка платежей, могут устанавливаться двусторонними международными договорами (соглашениями), которые заключают компетентные органы соответствующих государств. При наличии в контракте ссылки на ОУП, применяемые в качестве факультативного документа, складывается следующая ситуация: положения ОУП становятся частью самого контракта. Венская конвенция
В практике применения ОУП, когда они носили нормативный характер, неоднократно возникал вопрос о последствиях выхода сторонами при определении условий контракта за нормативно установленные границы автономии их воли. В ряде случаев третейские суды требовали, чтобы сторона, ссылающаяся на действительность конкретного условия, представила доказательства обоснованности отступления от положений ОУП. Были и случаи, когда суды требовали доказательств необоснованности отступления от положений ОУП от стороны, оспаривающей действительность условия и приобретающей преимущества от того, что условие не будет иметь силу. Если условие контракта признавалось недействительным, то отношения сторон по данному вопросу регулировались соответствующим положением ОУП. Но возможны и другие подходы - в зависимости от того, когда между сторонами возник спор о правомерности допущенного отступления. Если это произошло до того, как стороны приступили к исполнению контракта, арбитраж может по просьбе одной из них или по собственной инициативе (с учетом характера условия, в отношении которого допущено необоснованное отступление от нормативных предписаний) признать контракт незаключенным. При возникновении такого спора, когда контракт уже полностью или частично выполнен, подход органа, разрешающего спор, будет зависеть от конкретных обстоятельств. Возможно как признание недействительным условия контракта и применение нормы ОУП, так и признание контракта незаключенным, если подобное изменение условий контракта настолько существенно, что другая сторона не заключила бы контракта, если бы предполагала возможность такого изменения. В этом случае в зависимости от оценки добросовестности поведения стороны, возбудившей иск, на нее может быть возложено возмещение убытков другой стороне на основании норм закона о последствиях признания недействительной сделки, совершенной под влиянием заблуждения. Приведенные соображения не утратили своей значимости для ОУП, сохраняющих нормативный характер.
недействительный сделка договор законодательство
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, каждый договор, заключаемый сторонами, имеет самостоятельное юридическое значение. Содержание сделки, определение прав и обязанностей сторон устанавливается по соглашению между сторонами. Однако в любом договоре, и прежде всего во внешнеэкономическом, невозможно урегулировать все вопросы, предусмотреть все ситуации, которые могут возникнуть в будущем в ходе исполнения договора. Поэтому нужно знать, какие правовые нормы, содержащиеся в международных конвенциях, внутреннем законодательстве, торговые обычаи могут быть применены к конкретному договору сторон.
Законодательство большинства государств позволяет сторонам договора самим избрать право, подлежащее применению к их договорным обязательствам.
Государства проявляют определенное доверие к законодательству других стран, позволяя иностранному праву регулировать отношения на своей территории.
Следует, однако, отметить, что в международной практике усилилась тенденция выбора сторонами на основе применения принципа автономии воли сторон не какой-то конкретной правовой системы (норм национального права, которые часто не учитывают специфику международных торговых сделок), а отсылки к «общепринятым принципам и нормам права» либо к «праву международной торговли».
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 N 146-ФЗ (принят ГД ФС РФ 01.11.2001) // Парламентская газета. - N 224. - 28.11.2001;
Асосков А.В. Проблема свободы формулирования договорных условий в международных контрактах // Вестник гражданского права. - 2007. - N 1;
Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник / М.: Юристъ, 2005;
Канашевский В.А. Внешнеэкономические сделки: материально-правовое и коллизионное регулирование / М.: ВолтерсКлувер, 2008;
Николюкин С.В. К вопросу об особенностях применения коллизионных норм в международном коммерческом арбитраже // Гражданин и право. - 2008. - N 6;
Николюкин С.В. Автономия воли сторон и особенности права, применимого к частноправовым отношениям, осложненным иностранным элементом // Нотариус. - 2008. - N 6;
Николюкин С.В. Международный коммерческий арбитраж / М.: Юстицинформ, 2009;
8. Николюкин С.В. Арбитражные соглашения
Розенберг М.Г. Международная купля-продажа товаров: комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров / М.: Статут, 2010;
Рубанов А.А. «Автономия воли» в международном частном праве как теоретическая проблема // СЕМП. 1986. М., 1987;
Третьяков С.В. Формирование юридической конструкции автономии воли в международном частном праве Вестник гражданского права. - 2008. - N 2.