Национальность и статут юридического лица. Личный закон юридических лиц

Нормы национального права различных государств не совпадают по своему содержанию в определении того, какое лицо является «принадлежащим» данному государству, вследствие чего их законодательство, доктрина и практика (прежде всего судебная) по-разному решают задачу отыскания правопорядка, в рамках которого данное юридическое лицо будет квалифицироваться «своим», т.е. национальным. Однако несмотря на это, в мире были выработаны несколько признаков, руководствуясь которыми законодатель или судья квалифицировали соответствующее образование в качестве правосубъектного лица собственного или иностранного правопорядка. К их числу относятся критерии учреждения, или регистрации (инкорпорации), местопребывания головных органов (административного центра, центра управления) юридического лица, а также центр эксплуатации (основной производственной, коммерческой и другой деятельности). Кроме того, в некоторых ситуациях, особенно при рассмотрении конкретного дела судом, когда соответствующее юридическое лицо обладает несколькими признаками одновременно и ни один из них не квалифицируется решающим, может быть применен критерий «контроля».
Следует сказать, что, поскольку данные критерии долгое время существовали как разработанные и признаваемые судебной практикой и доктриной, принято различать и соответствующие теории, в основу которых положен тот или иной признак: теорию «инкорпорации» (incorporation teory), теорию «оседлости» - местонахождения административного центра (siege social, siege reel, Sitztheorrie,effective seat theory), «центр эксплуатации» (d’etablissement effectif, place of business).
Теория инкорпорации. В современном международном частном праве очень часто «конкурирующими» друг с другом критериями выступают категории инкорпорации и местонахождения юридического лица. Принято считать, что первый признак для определения личного статута иностранного юридического лица свойствен странам, принадлежащим к англосаксонской системе права (США, Великобритании; государствам, входящим в Британское Содружество Наций, т.е. бывшим английским колониям и доминионам: Индии, Нигерии, Пакистану, Цейлону, Непалу, Кении, Кипру, Зимбабве, Уганде, Танзании и т. д.; Австралии; Новой Зеландии; Южно-Африканской Республике; Канаде, кроме провинции Квебек, и др.), Сингапуру, Филиппинам, Западному Самоа, Багамским, Виргинским, Нормандским островам и т. д. Действительно, это так. Вместе с тем ныне и государства так называемой континентальной системы права в своем законодательстве и судебной практике активно используют рассматриваемый признак. Достаточно сказать, что Россия, Беларусь, Казахстан, Китай, Чехия, Словакия, Нидерланды и проч. отсылку к закону о месте инкорпорации (учреждения, регистрации) закрепляют как необходимый коллизионный принцип для отыскания личного статута. Только в последние десятилетия он получил распространение (в том числе и благодаря перечисленным в последней группе странам) в качестве легально зафиксированного в нормативном материале соответствующих государств.
Основное содержание теории и самого критерия инкорпорации (учреждения) сводится к тому, что компания (применительно к США - корпорация), которая учреждена в соответствии с законодательством (правом) страны, регулирующим ее создание, будет считаться принадлежащей к правопорядку такой страны. Иными словами, компания, образованная по английскому закону и существующая на основании его предписаний, будет признаваться анкдийской компанией в тех государствах, правовые предписания которых в этой области строятся на принципах инкорпорации. У этой теории имеются варианты.
Так, скандинавские страны придерживаются того, что компания подчиняется закону той страны, в которой сделана первая запись о ее регистрации (была занесена в реестр). В большинстве случаев это будет совпадать с государством, по закону которого компания была создана, поскольку обязательность первой записи в реестр связана с получением статуса правосубъектного образования.
В Указе Президиума ВНР № 13 о международном частном праве 1979 г. устанавливается иерархия коллизионных правил для целей решения вопроса о праве, являющемся личным статутом иностранного юридического лица: «(2) Личным законом юридического лица является закон государства, на территории которого Юридическое лицо было зарегистрировано. (3) Если юридическое лицо было зарегистрировано согласно законодательству нескольких государств или если согласно закону, действующему по местонахождению его административного центра, указанному в уставе, регистрации не требуется, то его личным законом является закон, применяемый по местонахождению, указанному в уставе. (4). Если юридическое лицо согласно уставу не имеет местонахождения или имеет несколько местонахождений и оно не было зарегистрировано по закону ни одного из государств, то его личным законом является закон государства, на территории которого расположено место нахождения центрального органа управления» (ст. 18).
Теория оседлости. Согласно теории «оседлости», называемой, иногда и иначе - теорией «эффективного местопребывания», личным статутом юридического лица (компании, корпорации, правосубъектного товарищества) является закон той страны, в которой, находится его центр управления (совет директоров, правление, иные исполнительные или распорядительные органы).
В доктрине существует мнение, что в этом случае не имеет значения, где осуществляется деловая активность такого юридического лица. К числу государств, явно стоящих на позициях использования подобного критерия, относятся Франция, Испания, Бельгия, Люксембург, ФРГ, большинство других стран ЕС, а также Украина, Польша и т.д. Анализируемый признак, как правило, закрепляется в уставе, поэтому считается, что, руководствуясь им, легко установить принадлежность данного юридического лица к соответствующему правопорядку. Однако то же самое можно сказать и о критерии инкорпорации, так как внесение в реестр компаний, корпораций или иных видов юридических лиц сопровождается выдачей свидетельства о регистрации (сертификата инкорпорации - в странах «общего права») с указанием в нем того, что рассматриваемое образование создано в соответствии с законами данной юрисдикции (государства).
Критерий местонахождения общества, компании, товарищества или корпорации имеет значение и для стран, придерживающихся в своей законодательной и судебной практике теории «инкорпорации». Так, в соответствии с Постановлением пленума Верховного суда РФ и пленума Высшего арбитражного суда РФ от 1 июля 1996 г. №6/8 «при государственной регистрации юридических лиц следует исходить из того, что местом нахождения юридического лица является место нахождения его органов». Материальные нормы Российской Федерации, относящиеся, к примеру, к обществам с ограниченной ответственностью, оперируют сочетанием нескольких имеющихся в этом отношении признаков: «Место нахождения общества определяется местом его государственной регистрации. Учредительными документами общества может быть установлено, что местом нахождения общества является место постоянного нахождения его органов управления или основное место деятельности» (п. 2 ст. 4 Закона об обществах с ограниченной ответственностью от 8 февраля 1998 г.).
Критерий местопребывания юридического лица в отечественной практике использовался и в международных договорах. Например, Договор о правовой помощи между ПНР и СССР от 28 декабря 1957 г. закреплял, что правоспособность и дееспособность юридического лица определяется по закону Договаривающейся стороны, на территории которой оно имеет свое местонахождение (ст. 22). В дальнейшем Дополнительным протоколом, подписанным между партнерами 23 января 1980 г., приведенный принцип был заменен на признак учреждения (инкорпорации).
Теория центра эксплуатации. Еще одним критерием отыскания личного статута юридического лица выступает признак осуществления основной деятельности, который использован в теории «центра эксплуатации». Ее смысл достаточно прост: юридическое лицо в качестве личного закона имеет статут той страны, где оно проводят производственную (в широком смысле слова) деятельность. Этот критерий свойствен практике развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые ведут свои деловые операции на территории данного государства. Это имеет определенные корни как политического, юридического, так и экономического характера. Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в привлечении иностранного капитала для развития национального хозяйства и, следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-правовые формы. С другой стороны, поскольку за счет повышенной нормы прибыли функционирование в пределах их юрисдикции является достаточно выгодным и для иностранных контрагентов, их приток оказывается весьма существенным. Что же касается обеспечения контроля со стороны национальных органов государства пребывания за подобными юридическими лицами, то «привязку» их к отечественному правопорядку развивающееся государство может осуществить наиболее простым образом - с помощью именно критерия «центра эксплуатации». В результате указанного специальные акты по корпоративному праву многих стран, традиционно именуемых «развивающимися», используют именно этот принцип. Так, Закон о компаниях 1956 г. Индии в особом разделе, посвященном иностранным компаниям, особо оговаривает, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Республике Индия как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию» (ст. 591-601).
Рассматриваемый признак может выражаться с помощью разнообразных формулировок. Так, в Инструкции ГНС РФ № 39 от 11 октября 1995 г. (в ред. от 29 декабря 1997 г.) для целей определения места реализации работ (услуг) устанавливается, что таковым является «место экономической деятельности покупателя услуг, если покупатель этих услуг имеет место нахождения в одном государстве, а продавец - в другом».
В современном регулировании в области международного частного права рассматриваемый критерий достаточно часто присутствует в международном договорно-правовом материале. В частности, в многосторонних конвенциях последних лет, разработанных в сферах, получающих все большее значение с точки зрения хозяйственных интересов участвующих в международном обороте лиц, - Конвенции о договорах международной купли-продажи 1980 г., Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге и международных операциях по факторингу 1988 г. и др. - данный признак положен в основу определения закона, которому подчиняется иностранное юридическое лицо. Следует тем не менее обратить внимание, что в переводе на русский язык текстов упомянутых конвенций выражение «having place of business» («место осуществления бизнеса») превратилось в совершенно другой критерий - «местонахождение коммерческих предприятий», что представляет собой очевидную неточность с точки зрения юридического содержания терминологии.
Обзор теорий и подходов, закрепленных в законодательстве различных государств в области решения вопроса о личном статуте юридического лица, при том, что имеются самостоятельные критерии, определяющие соответствующий выбор, позволяет, однако, констатировать, что в современном мире ни один из них не применяется изолированно от других. Для иллюстрации указанного целесообразно провести сопоставление некоторых законоположений ряда стран.
Принято считать, что в категорию государств, применяющих для определения личного статута юридического лица критерий «оседлости» при игнорировании принципа «центра эксплуатации», входят и Германия, и Португалия. Однако всесторонний, объективный взгляд на положения соответствующего законодательства не позволяет безоговорочно сделать подобный вывод. Так, в §13 (b) разд. 2 книги первой Германского торгового уложения 1897 г. предусматривается, что «для заявлений, образцов подписей, подачи документов и регистрации, если зарубежное право не требует иного, действуют соответственно предписания в отношении головных отделений или отделений по месту нахождения общества». При этом § 24 разд. 1 книги первой Германского гражданского уложения (ГГУ) гласит: «Местом нахождения союза (т.е. союза лиц - юридического лица. - Л.А.) считается, если не установлено иное, место, в котором находится его правление». Согласно же § 5 Закона ФРГ об акционерных обществах 1965 г. «местонахождение общества определяется его уставом». В качестве местонахождения устав, как правило, указывает место, где общество имеет предприятие (курсив мой. - Л.А.), или место, где находится правление общества или откуда ведется управление делами общества. Сравнивая данное положение с вышеприведенной нормой российского Закона об обществах с ограниченной ответственностью, можно отметить очевидное совпадение решений.
В Португалии, как следует из формулировок некоторых актов, столь же неочевидно решается этот вопрос. В частности, небесспорна редакция ст. 26 Торгового кодекса Португалии 1888 г.: «Любой коммерсант, чтобы пользоваться правами, признаваемыми за ним настоящим Кодексом, и защитой, предоставляемой фирме, должен внести ее в торговый реестр округов, в которых имеет свое главное предприятие...» (курсив мой. - Л.А.). Из приведенного текста видно, что понятие «главное предприятие» может связываться не только с местонахождением административных органов, но и с ведением производственной деятельности - недаром, как представляется, говорится именно о «предприятии».
Из числа рассмотренных теорий и, соответственно, критериев, на которых они базируются, наиболее распространенными в мировом масштабе в настоящее время выступают теории «инкорпорации» и «оседлости». Однако если говорить об их реальном применении, то важно подчеркнуть, что весьма редки случаи, когда каждая из них используется «в чистом виде», т.е. без обращения к другой. В самом деле, анализируя российское законодательство в той или иной сфере, так или иначе связанной с функционированием юридических лиц, - налоговым, валютным и т.д., можно заметить, что при общем закреплении в праве России критерия инкорпорации (см. Основы гражданского законодательства 1991 г., федеральный закон «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г. и др.) в нем присутствует как определяющий также и признак оседлости - местонахождения.
В законах РФ об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью место нахождения общества определяется местом его государственной регистрации, если в уставе общества в соответствии с федеральными законами не предусмотрено иное. В то же время п. 2 ст. 4 Закона об обществах с ограниченной ответственностью допускает, что место нахождения общества может быть установлено в учредительных документах как место постоянного нахождения его органов управления или основное место его деятельности. Напомним, что согласно ст. 30 ГК 1964 г. место нахождения юридического лица определялось местом, где находился его постоянно действующий орган.
Определение места нахождения общества имеет значение для решения ряда правовых вопросов, возникающих в его деятельности, в частности для определения места исполнения обязательства, когда оно не указано в договоре или в правовом акте (ст. 316 ГК), установления компетентного учреждения для рассмотрения споров с участием общества (ст. 25 АПК, ст. 117, 119 ГПК) и др.
В этом плане самым красноречивым примером являются положения п. (б) ст. 5 и 6 Закона о валютном регулировании и валютном контроле от 9 октября 1992 г., которые оперируют понятием «имеющие местонахождение в Российской Федерации», вместо «места учреждения», применительно к «резидентам» - российским юридическим лицам.
Пример Российской Федерации не является единственным. Очень многие страны, которые приемлют принцип инкорпорации, требуют, чтобы местопребывание корпорации (компании), закрепленное в уставе, находилось в пределах территории того государства, чьим законодательством регулируется ее создание. Так, Торговый кодекс Японии, считающейся страной, исповедующей теорию «инкорпорации», недвусмысленно закрепляет: «Юридическим адресом товарищества считается местонахождение его головной конторы» (ст. 54); «Товарищество считается учрежденным с момента регистрации по месту нахождения его головной конторы» (ст. 57).
В связи с этим в науке и практике международного частного права, относящихся к иностранным юридическим лицам, возникает проблема различного толкования понятия «местопребывание». В общем плане различают формальную - «статутарную», т.е. указанную в уставе, и реальную - «эффективную» оседлость. Различия между двумя категориями в принципе не имеют значения, если местонахождение юридического лица по уставу (местонахождение зарегистрированного офиса) и фактическое пребывание его органов управления совпадают. Везде, кроме этой страны, такая компания будет рассматриваться как юридическое лицо, существующее в рамках иностранного правопорядка.
Различия между двумя формулами, выражающими рассматриваемый критерий, становятся очевидными и неизбежно вызывают трудности определенного толка, если предположить, что некая компания переводит пребывание своих органов из страны А в государство Б. При условии, что и страна А, и страна Б стоят на позициях доктрины формальной оседлости, это не будет иметь принципиальных последствий. Однако указанное обстоятельство кардинальным образом повлияет на дальнейшее, если страна А является государством, придерживающимся теории «эффективного местопребывания», так как она не допустит перевода административного центра данного юридического лица за пределы своей территории. Компания в таком случае должна быть распущена (если только законодательства и того и другого государства не предусматривают разрешение подобного перевода). Если страна А стоит на позициях формальной оседлости, а государство Б следует критерию эффективного местонахождения, рассматриваемая компания при избрании другого места нахождения ее органов - в рамках другой юрисдикции - не примет это во внимание, а государство Б в силу упомянутого критерия не признает ее и потребует изменения уставных положений в части нахождения органов управления. Именно в силу подобных обстоятельств в международном масштабе со всей необходимостью встает вопрос о взаимном признании государствами компаний, товариществ, корпораций и т.п., которые были образованы на основании различных материальных норм.
В двусторонних отношениях признание иностранных юридических лиц осуществляется, как правило, в торговых договорах, договорах о мореплавании и поселении, договорах о правовой помощи или о взаимном поощрении иностранных капиталовложений, об устранении двойного налогообложения. В многостороннем масштабе договорно-правовых инструментов, действующих в рассматриваемой области, насчитывается незначительное количество. Так, в рамках ЕЭС в Брюсселе была разработана Конвенция о взаимном признании компаний и юридических лиц от 29 февраля 1968 г., до сих пор не вступившая в силу и, как кажется, не имеющая перспектив в этом плане, так как некоторые страны, даже ратифицировавшие ее, в частности Нидерланды, аннулировали свои ратификационные акты. 1 июня 1956 г. в Гааге также была заключена конвенция, не вступившая до сих пор в силу, о признании правосубъектности иностранных компаний, объединений и учреждений. Конвенция в рамках Совета Европы о признании негосударственных организаций, заключенная 24 апреля 1986 г., вступила в силу с 1 января 1991 г. Она применяется к объединениям, обществам и иным частным учреждениям, которые образованы в соответствии (наряду с прочими требованиями) с условием об отсутствии цели извлечения прибыли в рамках деятельности, имеющей международный характер (ст. 1). Как Конвенция 1968 г. (ЕС), так и Гаагская конвенция не основываются ни на одной из двух главных рассмотренных теорий. Они сконструированы таким образом, чтобы любое государство, присоединившееся к ним, могло применить свою собственную концепцию, будь то теория «инкорпорации» или «эффективной оседлости», закрепленная в его национальном законодательстве или практике. Нормы о признании, содержащиеся в данных международных договорах, имеют более узкий смысл, поскольку имеют целью достижение согласия государств в отношении признания гражданской и гражданско-процессуальной правоспособности (точнее, способности выступать в суде - jus standi in judicio) юридических лиц. Третья из упомянутых конвенций строится на принципе инкорпорации.
Теория контроля. Начало использования этой теории связывается в истории и науке международного частного права с периодами Первой и Второй мировых войн. Дело в том, что во время вооруженных конфликтов проблема иностранных юридических лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых враждебных иностранцев. Воюющие государства закономерно заинтересованы в том, чтобы любые контакты с последними, прежде всего экономические, были сведены к нулю. Формальные же признаки определения фактической и эффективной связи данного юридического лица с тем или иным правопорядком оказываются недостаточными. Еще в циркуляре французского министерства юстиции от 24 февраля 1916 г. указывалось в связи с данным вопросом, что, когда речь идет о вражеском характере юридического лица, нельзя довольствоваться исследованием «правовых форм, принимаемых компаниями: ни местонахождение административного центра, ни другие признаки, определяющие в гражданском праве национальность юридического лица, недостаточны, так как речь идет о том, чтобы... выявить действительный характер деятельности общества». Вражеским, говорилось в документе, надо признать юридическое лицо, если его управление или его капитал в целом или его большая часть находится в руках неприятельских граждан, ибо в этом случае за фикцией гражданского права скрываются действующие физические лица.*
* Clunet. 1916, Р. 701. - Цит. по: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 42.
В отечественной литературе по международному частному праву в качестве необходимого прецедента, давшего толчок к применению и развитию теории «контроля», указывается на дело « Daimler Co. v. Continental Tyre & Rubber Co.», рассматривавшееся английским судом в 1915 г. Суд при разбирательстве дела стал выяснять, кто является действительными участниками данного юридического лица, к какому гражданству они принадлежат и кто стоит во главе управления им. В ходе этого выявилось, что из 25 тысяч акций, составлявших акционерный капитал компании «Даймлер», только одна принадлежала британскому подданному, а остальные находились в собственности германских держателей. Несмотря на то, что компания была инкорпорирована в Англии, зарегистрирована согласно английским законам, суд признал на основании выясненных обстоятельств данное юридическое лицо «вражеским», т.е. принадлежащим Германии. Другими примерами выступают законы Швеции от 30 мая 1916 г. и 18 июня 1925 г., которые оперировали терминологией «контроля» в целях препятствования приобретению земли и рудников компаниями, которые хотя и были созданы в Швеции, но фактически контролировались иностранцами. Согласно канадскому Закону о налогообложении доходов (Tax Revenue Accrued Act) компания, действующая за рубежом, для целей налогообложения считается канадской, если 10% ее акций контролируется канадскими резидентами.
Впоследствии, в ходе Второй мировой войны, в соответствии с британским актом 1939 г. о сделках с «вражескими» лицами к враждебным иностранцам вновь были отнесены юридические лица, контролируемые «вражескими» физическими лицами либо организованные или зарегистрированные по законам государства, состоящего с Англией в войне.*
* См.: Перетерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1940. С. 85.
В сегодняшней практике подобного рода критерий мог бы, как представляется, применяться не только в процессе ведения каких-либо военных действий, но в совершенно мирное время на основании решения международной организации, скажем, при введении Советом Безопасности ООН санкций в целях обеспечения мира и безопасности. Например, во исполнение резолюций 841 и 873 Совета Безопасности специальным распоряжением Президента РФ было предписано, что предприятиям, учреждениям, организациям и частным лицам, находящимся под юрисдикцией Российской Федерации, вплоть до особого указания запрещены любые операции и виды деятельности с любым лицом или органом Гаити или третьими лицами, если последними осуществляются операции с Гаити или с территории Гаити. Аналогичным порядком регламентировались (ограничивались) торговые и вообще гражданско-правовые отношения российских хозяйствующих субъектов с предприятиями Боснии, Герцеговины, Югославии, Ирака и др. Кроме того, законодательства некоторых государств исходят из названного критерия и в общем плане для достижения определенных целей, скажем, при налогообложении. Так, правила о налогообложении доходов с иностранной собственности (Foreign Accrual Property Income Rules), относящиеся к области применения канадского Закона о подоходном налоге (IncomeTax Act), устанавливают, что для целей налогообложения прибыль от нерезидентских компаний, в которых канадские резиденты владеют более чем 10% или которые контролируют в иной форме, считается прибылью, полученной канадским резидентом, и подлежит налогообложению в Канаде.
Поскольку нормы национального права различных государств, касающиеся требований о правосубъектности и право- и дееспособности юридических лиц, не совпадают, в международном обороте нередко создаются ситуации, когда одно и то же образование в одних странах рассматривается как правосубъектное, а в других- как неправосубъектное, одни государства считают данную компанию принадлежащей одному государству, а другие - другому. В результате одно и то же юридическое лицо в некоторых случаях внешне может выглядеть обладающим двойной «национальностью», а при иных условиях - не имеющим «национальности» вообще. Так, включенное в торговый реестр Люксембурга общество, имеющее местопребыванием 5 из 7 членов его Совета директоров Кипр, которые там же собираются на свои заседания, и считающееся люксембургским юридическим лицом, с точки зрения законодательства Франции могло бы рассматриваться как кипрское юридическое лицо; компания, созданная в соответствии с законами Британских Виргинских островов, но перенесшая на основании норм Ордонанса о компаниях международного бизнеса 1984 г. свой зарегистрированный офис в другую юрисдикцию (например, Панамы), будет рассматриваться и в Панаме, и во Франции, и в Швейцарии в качестве юридического лица панамского права, в Испании же, Португалии, Японии, Вьетнаме, России, Великобритании, большинстве штатов США и др. - как юридическое лицо Британских Виргинских островов.
Однако здесь должно последовать уточнение. Ранее сделанная оговорка о внешнем впечатлении не случайна. В действительности компания, обладающая сертификатом инкорпорации, выданным, скажем, регистратором компаний Республики Мальта, но имевшая местопребыванием головного офиса итальянскую Сицилию, для того, чтобы считаться итальянским юридическим лицом, должна быть включена в торговый реестр соответствующей области Италии. Только в этом случае можно говорить о «двойной» национальности. Вместе с тем это объективно будет означать и наличие двух юридических лиц (хотя бы и состоящих, возможно, из одних и тех же участников, управляющих, с одинаковым уставным капиталом, сферой и видами деятельности и т. д.) - мальтийского и итальянского. Фактическое же присутствие в каком-либо государстве, разделяющем критерий оседлости, юридического лица без внесения его в торговый реестр страны само по себе в правовом отношении мало что определяет. В силу этого, если конкретное общество, имеющее местом пребывания административных органов г. Лион во Франции, не осуществило необходимых формальных процедур по внесению себя в торговый реестр г. Лиона, то и считаться французским юридическим лицом оно не может. Следовательно, речь идет не об отсутствии «родства» с Францией и французским правопорядком, а о правосубъектности вообще. В свете изложенного встречающиеся в юридической литературе высказывания по данному поводу не вполне оправданны. В качестве примера сошлемся, в частности, на мнение авторов учебного пособия «Международное частное право» о том, что «компания, организованная по законам Франции, но имеющая центр управления в Англии, окажется «безродной». И наоборот, компания, образованная по законам Англии и имеющая центр управления во Франции, будет признаваться «родной» каждым государством и по сути станет обладательницей двух национальностей».*
* Международное частное право: Учебное пособие/Под ред. Дмитриевой Г.К. М, 1993. С. 79.
Торговое товарищество (societe en nom collectif’ partnership, offene handelsgesellschaft), созданное во Франции, будет правосубъектным образованием с точки зрения ее законодательства, а также в Испании, Португалии, но неправосубъектным - в Англии, США, на Британских Виргинских и Нормандских островах, в Сингапуре, Германии, Швейцарии и т. д., хотя в последних из указанных стран за товариществами и признаются некоторые важные права, свойственные юридическим лицам.
Сфера действия личного статута. Категория личного статута чрезвычайно важна для юридического лица, поскольку, как было отмечено, именно он отвечает на главный вопрос - является ли данное лицо юридическим, т.е. обладает ли волей, относительно независимой от воли лиц, объединяющихся в нем, иными словами, самостоятельным субъектом права. Таким образом, каждое иностранное юридическое лицо, будучи созданным конкретным правопорядком, имеет последний в качестве личного закона. Этот правопорядок определяет все жизненно важные стороны действительности данного явления - возникновение, функционирование, продолжение существования или прекращение, а также возможные способы и формы преобразования. Тем же правопорядком регулируется и объем правоспособности юридического лица, устанавливаются ее пределы. Личный закон юридического лица, кроме того, указывает формы и порядок выступления юридического лица во внутреннем и внешнем хозяйственном обороте. Содержание личного статута дает ответы на вопрос о том, вправе или не вправе рассматриваемое юридическое лицо в своей деятельности выходить за рамки отечественной юрисдикции и каковы условия, форма и специальные требования, предъявляемые к такому выходу. Следовательно, решение проблем личного статуса, личных прав в отношениях данного юридического лица с третьими лицами находится всецело в сфере действия личного статута.
При ликвидации юридического лица, действующего за границей и имеющего на территории иностранного государства имущество, в том числе и недвижимое, личный закон, а не закон места нахождения вещи, как это обычно бывает в МЧП, будет решать судьбу последнего. В отдельных случаях обязательственных отношений, т.е. тогда, когда личность стороны в определенного рода обязательствах приобретает особое значение (например, при выдаче гарантии или поручительства, имеющих акцессорный характер), содержание прав и обязанностей сторон в таком отношении будет также подчиняться личному закону юридического лица, являющегося подобной стороной, а не закону, избранному сторонами для регулирования взаимоотношений в рамках основного обязательства, или закону, применимому к существу отношения в силу коллизионной нормы.

Термин «национальность» в применении к юридическим лицам не имеет и не может иметь того значения, которое он имеет в применении к физическим лицам. Nationalite, nazionalita означает в применении к физическому лицу его гражданство - гос-венную принадлежность (Staatsangehorigkeit). Каждое гос-во по своему закону может решить по поводу физического лица лишь один вопрос: является ли такое лицо его собственным гражданином или нет (в британском законе нет и не может быть ответа на вопрос о том, является ли данное физическое лицо гражданином Франции или какого-либо другого иностр-го гос-ва).

Что же касается «национальности» юридического лица, то если этим термином обозначается действительная гос-венная его принадлежность, то она, как мы видели, определяется посредством критериев, которые г«т ЛИЧ аются от критериев, определяющих гражданство физического лица.

Если же «национальность» юридического лица мыслится как синоним его статуса, то возникает коллизионный вопрос: пользуясь своей коллизионной нормой, суд или административный орган данного гос-ва совершает «выбор закона» и может в подлежащих случаях признать, что данная организация имеет статутом ту или иную иностранную правовую систему, т. е. что речь идет о юридическом лице, подчиненном закону определенного иностр-го гос-ва.

Противоречия в применении признаков определения «национальности» юридических лиц отражены в судебной практике, особенно во французской. Например, в решении кассационного суда от 8 февраля 1972 г. по делу Societe Shell Berre речь шла о том, может ли данная компания (относительно которой утверждалось, что она контролируется из-за границы и является, по существу, филиалом иностранной фирмы и на этом основании подвергнута таможенному режиму, установленному для иност-х предприятий) претендовать на льготы по найму торговых помещений, установленные законом Франции для французских предприятий. Суд дал утвердительный ответ на этот вопрос, обосновав его ссылкой на совокупность признаков: не только на то, что компания имеет «оседлость» во Франции, что там находится ее правление, но и на то, что она образована как французская компания и ведет эксплуатационную деятельность во Франции 1 .

критерий, по которому лицо относят к какой-либо категории - к «своим», т. е. принадлежащим к данной стране, или «чужим» - т. е. другому гос-ву. Важным фактором для уточнения гражданско-правового статуса иност-х юридических лиц в МЧП является то обстоятельство, что на них воздействуют по крайней мере две регулирующие системы - система нац-ого права гос-ва, считающегося для данного юридического лица «своим», и гос-ва, на территории которого оно действует или предполагает действовать (территориальный закон).

Соответствующим двусторонним международным договором может быть установлено, что юридическим лицам, принадлежащим к договаривающимся гос-вам, на основе взаимности предоставляется нац-й режим (либо режим наибольшего благоприятствования) для целей осуществления деятельности на территории другого договаривающегося гос-ва. В этом случае также крайне необходимо разграничить, во-первых, своих, т. е. национальных, юридических лиц, во-вторых, иност-х, т. е. принадлежащих к договаривающемуся гос-ву, и, в-третьих, таковых «чужих» - принадлежащих к недоговаривающимся гос-вам.

Принадлежность ЮЛ . Нормы нац-ого права различных гос-в не совпадают по своему содержанию в определении того, какое лицо является «принадлежащим» к данному гос-ву, вследствие чего их законодательство, практика и доктрина по-разному решает задачу отыскания правопорядка, в рамках которого данное юридическое лицо будет квалифицироваться «своим», т. е. национальным. Однако, несмотря на это, в мире были выработаны несколько признаков, руководствуясь которыми законодатель или судья квалифицировали соответствующее образование в качестве правосубъектного лица собственного или иностр-го правопорядка. К их числу относятся критерии учреждения, или регистрации (инкорпорации), местопребывания головных органов (административного центра, центра управления) юридического лица, а также центра эксплуатации (основной производственной, коммерческой и т. п. деятельности). Кроме того, в некоторых ситуациях, особенно при рассмотрении конкретного дела судом, когда соответствующее юридическое лицо обладает несколькими признаками одновременно и ни один из них не квалифицируется решающим, может быть применен критерий «контроля». Данные критерии однозначно разрабатывались доктриной, принято различать и соответствующие теории, в основу которых положен тот или иной признак: теорию «инкорпорации», теорию «оседлости» - местонахождения административного центра, «центра эксплуатации».

Категория личного статута чрезвычайно важна для юридического лица, поскольку именно он отвечает на главный вопрос: является ли данное лицо юридическим, т. е. обладает ли волей, относительно независимой от воли лиц, объединяющихся в нем, иными словами, самостоятельным субъектом права? Таким образом, каждое иностранное юридическое лицо подчиняется иностранному (своему) правопорядку в вопросах возникновения, существования, деятельности и ликвидации, а также возможных способов и форм преобразования. Тем же правопорядком регулируется и объем правоспособности юридического лица, устанавливаются ее пределы. Содержание личного статута дает ответы на вопрос, вправе или не вправе рассматриваемое юридическое лицо в своей деятельности выходить за рамки отечественной юрисдикции и каковы условия, формы и специальные требования, предъявляемые к такому выходу. Следовательно, решение проблем личных прав в отношениях данного юридического лица с третьими лицами находится всецело в сфере действия личного статута.

Статья 1202. Личный закон юридического лица

1. Личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юр лицо.

2. На основе личного закона юридического лица определяются, в частности:

1) статус организации в качестве юридического лица;

2) организационно-правовая форма юридического лица;

3) требования к наименованию юридического лица;

4) вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;

6) порядок приобретения юр лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;

7) внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;

8) способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

3. Юр лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении.

Национальность юридического лица тесно связана с личным законом юридического лица.

Личный закон юридического лица – право компетентно решать все вопросы, связанные с правосубъектностью юридического лица. Личный закон определяется национальностью юридического лица.

Национальность юридического лица определяется на основе тех критериев, которые исторические сложились в гос-ве. В мировой практике известны 4 критерия («теории») определении национальности юридических лиц:

1. Теория инкорпорации Юр лицо признается «своим», «отечественным» там, где оно учреждено или зарегистрировано.Активно используется в странах с континентальной системой права (РФ, Чехия, Словакия, Китай и др). Также распространен в странах общего права (США, Великобритания и др.) компания (применительно к США -корпорация), принадлежит правопорядку страны, в которой она учреждена в соответствии с ее законодательством (правом). Иными словами, компания, образованная по английскому закону и существующая на основании его предписаний, будет признаваться английской компанией в тех гос-вах, правопорядок которых в этой области строится на принципах инкорпорации.

2. Теория оседлости Теория «эффективного местопребывания». Национальность юридического лица зависит от того, где находится центр управления компанией (Штаб квартира, Совет Директоров и др.)Получила распространение в Европе (Франция, Испания, Бельгия, ФРГ, Украина и др.) называемой иногда теорией эффективного местопребывания, личным статутом юридического лица (компании, корпорации, правосубъектного товарищества) является закон той страны, в которой находится его центр управления (совет директоров, правление, иные исполнительные или распорядительные органы). Анализируемый признак, как правило, закрепляется в уставе, поэтому считается, что, руководствуясь им, легко установить принадлежность данного юридического лица к соответствующему правопорядку.

3. Теория центра эксплуатации Юр лицо имеет национальность той страны, в которой оно осуществляет производственную деятельность или оказывает услуги.Распространен в развивающихся странах.Венская конвенция.Оттавская конвенция 1988 г. юридическое лицо в качестве личного закона имеет статут той страны, где оно ведет производственную деятельность. Этот критерий весьма свойствен практике развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые ведут свои деловые операции на территории данного гос-ва. Это имеет определенные корни как политического, юридического, так и экономического характера. Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в привлечении иностр-го капитала для развития нац-ого хозяйства и, следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-правовые формы. Определение места нахождения общества имеет значение для решения ряда правовых вопросов, возникающих в его деятельности, в частности для определения места исполнения обязательства, когда оно не указано в договоре или в правовом акте (ст. 316 ГК), установления компетентного учреждения для рассмотрения споров с участием общества и др.

4. Теория контроля. Зависит от национальности субъектов, контролирующих данную организацию.

применяется не только в процессе ведения каких-либо военных действий, но и в совершенно мирное время на основании решений международной организации, скажем, при введении Советом Безопасности ООН санкций в целях обеспечения мира и безопасности. Кроме того, законодательства некоторых гос-в исходят из названного критерия и в общем плане для достижения определенных целей, скажем, при налогообложении.

Тенденция : законодательство многих стран ищет смешанный способ (несколько критериев). В некоторых странах используются две теории – оседлости и инкорпорации.

Позиция по законодательству РФ.Официальная – ст. 1202 ГК РФ.ФЗ «О гос-венной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» , ст.9 (теория инкорпорации и оседлости)

ФЗ «Об ООО», ст.4 (местонахождение общества определятся местом его гос-венной регистрации)

ГК РФ сказано, что на основе личного закона юридического лица определяются, в частности: 1) статус организации в качестве юридического лица; 2) организационно-правовая форма юридического лица; 3) требования к наименованию юридического лица; 4) вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства; 5) содержание правоспособности юридического лица; 6) порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей; 7) внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками; 8) способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

Определив, что правосубъектность иностранных юридических лиц, осуществляющих внешнеэкономическую деятельность в России, является специальной, и, подчеркнув при этом, что прилагательное «специальная» служит для отграничения правосубъектности российских юридических лиц от правосубъектности иностранных юридических лиц, необходимо теперь определить соотношение двух категорий - категории национальности и категории личного статута, - используемых при характеристике юридических лиц в международном частном праве. Вообще, правовое положение юридических лиц в международной хозяйственной деятельности, помимо указанных категорий, определяется посредством ещё двух правовых категорий: «допуск» и «правовые режимы». Однако наиболее тесно с правосубъектностью связаны национальность и личный статут, вследствие чего именно на анализе содержания и предназначения этих двух категорий следует остановиться подробнее.

Как известно, термин «национальность» органично используется при характеристике происхождения физического лица. В отечественной литературе по гражданскому праву термин «национальность» применительно к юридическим лицам вообще не употребляется. Коллизионные нормы, как правило, определяя право, применимое к правовому положению юридического лица, тоже не обращаются к категории национальности юридического лица: они либо прямо используют термин «личный закон», либо словосочетание «правоспособность и дееспособность юридического лица».

Однако участие юридических лиц в международных гражданско- правовых отношениях, обусловливающее возникновение ряда правовых вопросов связано именно с категорией «национальность юридического лица», под которой большинством авторов по международному частному праву понимается принадлежность юридического лица определенному государству26. При этом многие авторы отмечают условность употребления данного термина для характеристики юридических лиц. Так, М. М. Богуславский пишет, что термин «национальность», как и многие термины в области международного частного права, применяется к юридическим» лицам условно, в ином смысле, чем он применяется к гражданам27. Л. Раапе, говоря о возможности применения термина «национальность» к юридическим лицам, тоже подчеркивал, что это можно делать только в переносном смысле, поскольку в первоначальном смысле, говоря о национальности, имеют в виду физические существа28.

Некоторые авторы отождествляют понятия «национальность» и «личный статут» юридического лица. Так, Ю. М. Юмашев считает, что проблема национальности юридического лица - это, прежде всего, проблема его юридического статуса. По словам Ю. М. Юмашева, проблема национальности сводится к отысканию личного статута компаний, регламентирующего их правовой статус29. В. П. Звеков пишет, что личный закон юридического лица определяет его национальность и решает на этой основе вопросы его статута30.

Л. П. Ануфриева вообще критикует обращение к категории «национальность», считая это некорректным с юридической точки зрения. По мнению Л. П. Ануфриевой, категория «национальность» применительно к юридическим лицам может использоваться только в целях удобства, краткости и обиходного употребления. Что же касается понятий, юридически точно употребляемых применительно к иностранным юридическим лицам, то к ним, как полагает автор, следует

Более ясным и определенным подходом в стремлении разделить понятия «национальность» и «личный статут» юридического лица, выглядит позиция А.

В. Асоскова. По мнению А. В. Асоскова, исследуемые понятия имеют различные сферы применения. Если понятие «личный статут» юридического лица, как пишет автор, может использоваться для решения вопросов исключительно частноправового характера, то категория «национальность» юридического лица в большей степени затрагивает публично-правовые институты31. Исследуя различные позиции по вопросу соотношения понятий «национальность» и «личный статут», А. В. Асосков приходит к выводу, что использование в науке международного частного права словосочетания «национальность юридического лица», которое уже имеет свое основное значение в публичном праве, является ничем не оправданным и дублирующим термин «личный статут юридического лица»32.

Данная позиция созвучна подходу, о котором пишет А. М. Городисский. Этот подход состоит в том, что необходимо различать отрасли права или различные сферы правоотношений, в рамках которых исследуется проблема национальности юридического лица. Во-первых, можно выделить административное право, которое включает так называемое «право иностранцев», устанавливающее запрет или ограничение для любых иностранных лиц на занятие определенными видами деятельности. Во-вторых, отдельно необходимо исследовать область международного права, определяющего, на какие юридического лица распространяются условия соответствующего международного договора или права данного государства на оказание дипломатической защиты. И, в-третьих, в отличие от позиции А. В. Асоскова, допустимо оперирование категорией «национальность» в сфере коллизионного права с последующим определением личного статута юридического лица33.

Учитывая исторически сложившееся обращение к категории «национальность» при характеристике юридических лиц в международном частном праве, представляется все-таки нецелесообразным устанавливать запрет на правомерность использования этого термина при исследовании правосубъектности иностранных юридических лиц. Более гибким, на наш взгляд, будет признание того, что категория «национальность» является в определенном смысле «парной» категорией «личного статута». Её предназначение в большей степени исчерпывается указанием связи юридического лица с определенным государством. Именно поэтому термин «национальность» часто заменяют словосочетанием «государственная принадлежность»34.

Анализ национального законодательства Российской Федерации показывает, что в российском законодательстве сам термин «национальность» не встречается, хотя само понятие «иностранное юридическое лицо» является распространенным и используемым не только в доктринальных источниках, но и в правовых актах. К источникам российского законодательства, в которых встречается термин «иностранное юридическое лицо», относятся, в частности, ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» 1999 г., ФЗ «Об экспортном контроле» 1999 г., ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской? Федерации, осуществляемой, в. форме капитальных вложений»* 1999 г., ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» 2003 г.

В ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» 1999 г.35 понятие «иностранное юридическое лицо»" употребляется* применительно к характеристике: иностранного" инвестора. Для целей данного Закона под иностранным? инвестором! следует понимать иностранное юридическое лицо; гражданская правоспособность которого" определяется в связи* с законодательством! государства; в котором; оно учреждено и которое? вправе в соответствии! с законодательством указанного государства-, осуществлять,инвестиции на территории Российской Федерации: Таким образом; Закон; об иностранных инвестициях, содержит не определение иностранного юридического лица; at иностранного? инвестора, к которому можно отнести иностранное юридическое* лицо;. соответствующее определенным условиям; указанным?вшастоящем Законе: .

В ФЗ РФ «Об основах государственного: регулирования; внешнеторговой 5 деятельности»" 2003 г.36 в отличие от ранее действовавшего ФЗ РФ «О государственном, регулировании: внешнеторговой деятельности» 1995 г. не указываются критерии, по которым: можно- квалифицировать юридическое: лицо? как иностранное;, хотя сам термин1 содержится!в п. 11 ст..2 Закона в связи?с обоснованием включения в понятие «иностранное лицо» не только, физических, но и юридических лиц.

В ФЗ РФ «Об экспортном контроле» 1999 г. 37 иностранное лицо применительно к юридическим -лицам определяется как юридическое лицо, действующее в иной организационно-правовой форме, гражданская правоспособность которого определяется по праву иностранного государства, в котором оно учреждено.

Раскрытие содержания термина «иностранное юридическое лицо» в Российской Федерации является в определенной мере затруднительным в силу того, что, помимо указанного словосочетания, российский законодатель использует в нормативно-правовых актах родственное понятие «нерезидент», нигде не расшифровывая при этом возможность равнозначного использования указанных понятий. На данное обстоятельство, как на фактор, создающий определенные трудности в квалификации юридического лица как иностранного, уже указывал В. В. Польников38. Исследователь обратил внимание на то, что законодатель, устраняясь от сопоставления понятий «иностранное юридическое лицо» и «нерезидент», оставляет решение этого вопроса самим участникам правоотношений либо правоприменительным органам.

Проанализировав правовые акты, в которых встречается родственный термин «нерезидент», В. В. Польников приходит к выводу о том, что данный термин используется российским законодателем преимущественно для целей валютного регулирования и валютного контроля. В этой сфере правоотношений в качестве синонима понятия «российское юридическое лицо» законодатель использует термин «резидент», а нерезидентом обозначает иностранное юридическое лицо39. По мнению автора, при определении национальности юридического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность в. Российской; Федерации, следует исходить из критериев квалификации, закрепленных, как в гражданском; законодательстве, так и в законодательстве;- регулирующем отношения; публичного характера (например, валютном законодательстве). Выбор критерия; как подчеркивает В. В. Польников; должен быть обусловлен; природой регулируемых отношений40.

В двусторонних соглашениях о поощрении: и взаимной защите капиталовложений, заключенных Российской Федерацией более чем с 40 государствами, понятие «иностранное юридическое лицо»- не встречается: Вместе с тем; в данных международных договорах, целью которых является; оказание содействия экономическому сотрудничеству двух договаривающихся государств в сфере создания: и поддержания благоприятных условий, для капиталовложений? инвесторов одного государства на.территории другого государства, речь идет об инвесторах, под которыми понимают не" только, физические лица, но и юридические лица договаривающихся государств. К примеру, в Соглашении между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Правительствами Королевства Бельгии и Великого Герцогства Люксембург о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений 1989 г. термин «инвестор договаривающихся государств» означает любое юридическое лицо, образованное в соответствии либо с советским, либо; с: бельгийским или. люксембургским законодательством? т имеющее свое; место нахождения на территории либо СССР, либо Королевства Бельгии и Великого Герцогства Люксембург, которое в соответствии с законодательством; своей страны может осуществлять капиталовложения на территории: другой ДоговаривающейсяСтороны41.

В тексте указанного Соглашения речь идет о возможности юридических лиц Бельгии осуществлять капиталовложения на территории Советского Союза, а в настоящее время - на территории Российской Федерации. Следовательно, необходимо четко идентифицировать, по каким признакам юридические лица Бельгии и юридические лица Великого Герцогства Люксембург будут отличаться от юридических лиц, например, Дании, Румынии, Португалии, Швеции или других государств, с которыми либо имеются отдельные соглашения аналогичного характера (как, например, с Данией, Румынией, Швецией), либо приняты соглашения, но они ещё не вступили в силу (Португалия), либо вообще не заключены соответствующие соглашения (например, Алжир, Буркина-Фасо).

Установление принадлежности юридических лиц конкретному государству, а не просто квалификация их как иностранных юридических лиц необходимо для определения тех прав и обязанностей, предусмотренных международными договорами, которые данные юридические лица будут иметь, осуществляя предпринимательскую деятельность на территории России. Несмотря на имеющиеся типовые соглашения, на основе которых заключаются двусторонние международные договоры о поощрении и взаимной защите капиталовложений, при подписании договора государства не обязаны следовать его нормам, они могут включать любые положения, не содержащиеся в типовом соглашении. В результате соглашение о поощрении и взаимной защите капиталовложений, заключенное с Японией, будет отличаться от аналогичного соглашения, заключенного со Швейцарией.

Практическое значение имеющихся различий по вопросу определения национальности юридического лица как юридического лица, принадлежащего определенному государству, можно проиллюстрировать следующим образом. В Соглашении между

Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Эквадор о поощрении и взаимной защите капиталовложений 1996 г.42термин «инвестор договаривающихся государств» означает, помимо физического лица, любое юридическое лицо, созданное в соответствии с законодательством Договаривающейся Стороны. В данном Соглашении достаточно установить факт применения законодательства Республики Эквадор при учреждении юридического лица. Это будет являться необходимой и достаточной предпосылкой для того, чтобы квалифицировать юридическое лицо, учрежденное по законодательству Эквадора, как эквадорское юридическое лицо.

В отличие от Соглашения с Республикой Эквадор, в Договоре, заключенном между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Болгарии о поощрении и взаимной защите капиталовложений 1993г. к юридическим лицам- инвесторам из Болгарии предъявляется уже не одно, а два требования: термин «инвестор» именно для целей данного Договора означает любую компанию, фирму, общество, предприятие, организацию или ассоциацию, не только созданные в соответствии с законодательством Болгарии, но и находящиеся на её территории43.

В Соглашении между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Швейцарским Федеральным Советом о поощрении и взаимной защите капиталовложений 1990 г. для целей данного Соглашения термин «юридические лица договаривающихся государств» означает открытый перечень юридических лиц, включая компании, корпорации, деловые ассоциации и другие организации, которые, во-первых, должным образом созданы в соответствии с законодательством договаривающегося государства, во-вторых, имеют место нахождения на территории этого государства, а в-третьих (что является отличительной чертой данного Соглашения), «осуществляют реальную хозяйственную деятельность» на территории этого государства44.

В Соглашении между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Правительствами Королевства Бельгии и Великого Герцогства Люксембург о взаимном поощрении.и взаимной защите капиталовложений 1989 г., являющемся трехсторонним, связывающем сегодня три государства - Россию, Бельгию и Люксембург, закрепляются три требования к юридическим, лицам- инвесторам договаривающихся государств: юридическое лицо должно быть образовано в.соответствии либо с российским, либо с бельгийским или люксембургским законодательством, иметь место нахождения на территории либо России, либо Бельгии или Люксембурга и возможность осуществлять капиталовложения на территории другого государства - участника.

В Соглашении между Правительством Российской Федерации и Правительством Японии о поощрении и защите капиталовложений 1998 г. специфические особенности текста проявляются уже в самом названии, где отсутствует прилагательное «взаимное». В данном Соглашении вместо понятия «юридические лица» используется термин «компании», который означает для целей Соглашения «корпорации, товарищества, ассоциации с ограниченной и неограниченной ответственностью, с правом юридического лица или без него, с денежной прибылью или без неё». Кроме того, участники Соглашения расшифровывают не термин «капиталовложения», который получил закрепление в большинстве аналогичных соглашений, участником которых является Российская Федерация, а словосочетание «деловая деятельность в связи с капиталовложениями». К этой деятельности в Соглашении относятся, в частности, следующие виды деятельности: контроль и управление компаниями, учрежденными или приобретенными инвесторами; содержание филиалов, агентств, представительств, заводов и других учреждений; наем бухгалтеров и других технических экспертов, административного персонала (отдельно указывается наем адвокатов); заключение и исполнение договоров. К самой деловой деятельности относится использование, владение или распоряжение капиталовложениями и доходами, полученными в связи с ведением деловой деятельности.

Буквальное толкование текста указанных соглашений ставит перед юристами множество вопросов, связанных с квалификацией и правильным определением содержания не только отдельных понятий, но и целых фраз. К примеру, что следует понимать, когда речь» идет о возможности юридического лица осуществлять капиталовложения на территории другой договаривающейся стороны (Соглашение с Бельгией и Люксембургом)? Следует ли в данном случае понимать это как специальный акт принимающего государства или как разрешение, заложенное в правовых нормах государства национальности юридического лица, намеревающегося осуществлять капиталовложения на территории другого государства - участника соглашения?

Учитывая, что государства- участники соглашения в качестве основной цели заключения подобных международных договоров видят обеспечение благоприятных условий для осуществления капиталовложений инвесторами (физическими и юридическими лицами данных государств), состояние способности осуществлять капиталовложения должно рассматриваться с учетом обозначенной цели.

Какие именно юридические лица могут осуществлять капиталовложения, думается, будет решать государство, национальность которого имеют данные юридические лица.

Для оказания содействия самим инвесторам, заинтересованным в осуществлении «деловой деятельности в связи с капиталовложениями» (Соглашение с Правительством Японии), правовому департаменту Министерства иностранных дел Российской Федерации следовало бы разработать специальные указания по правильному толкованию соглашений. Эта же деятельность может быть выполнена и Министерством юстиции- Российской Федерации, учитывая, что разъяснения правовых предписаний международных договоров являются предпосылкой не только соблюдения международных обязательств, но и предпосылкой благоприятного развития экономического сотрудничества между договаривающимися государствами.

Понятие национальности юридического лица, включающее критерии отнесения юридического лица к иностранным, традиционно использовалось для установления личного закона юридического лица. В юридической литературе по международному частному праву, раскрывая критерии определения национальности юридического лица, некоторые авторы указывают эти критерии, делая ссылку на то, что это - критерии или признаки, определяющие личный статут юридического лица45.

Из трех понятий - правосубъектность, национальность и личный закон- к квалификации юридического лица как иностранного имеет отношение только понятие национальности. При этом условность употребления понятия «национальность» к юридическим лицам заключается не только в том, что эта категория, заимствованная из отношений «личность - государство», может схематично проецироваться на отношения «юридическое лицо- государство», но и в том, что невозможно установить для иностранных юридических лиц разных государств одинаковые критерии квалификации юридического лица как иностранного.

Важность не только квалификации юридического лица как иностранного, но и определения принадлежности иностранного юридического лица к конкретному государству обусловлена установлением правового режима. Правовой режим имеет в международном частном праве чрезвычайно важное значение. Как справедливо заметил А. А. Асосков, «с точки зрения общего алгоритма решения частноправовых дел с участием иностранных субъектов, определение правового режима стоит сразу же за вопросом о признании как таковой правосубъектности иностранного лица»46. Категория «национальность юридического лица» активно используется в связи с предоставлением принципа наибольшего благоприятствования. Как известно, в основе режима наибольшего благоприятствования лежит приравнивание иностранных юридических лиц отдельно взятого государства к наиболее выгодному статусу иностранных юридических лиц других государств, которым они обладают на территории данного государства.

В России, как и в других государствах, применяются два правовых режима: национальный режим и режим наибольшего благоприятствования. Национальный режим, главным образом, предусмотрен национальным законодательством. Примером является абз. 4 п. 1 ст. 2 ГК, в соответствии с которой правила, установленные гражданским законодательством, применяются также к отношениям с участием иностранных граждан и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом. Из этого следует, что иностранные юридические лица осуществляют в пределах Российской Федерации хозяйственную деятельность, регулируемую гражданским законодательством, по тем же правилам, которые предусмотрены для российских юридических лиц. Все случаи изъятий из национального режима должны быть установлены федеральными законами Российской Федерации.

Режим наибольшего благоприятствования закрепляется в международных договорах Российской Федерации. К примеру, в Соглашении о торговле и экономическом сотрудничестве между Российской Федерацией и Швейцарской конфедерацией 1994 г. договаривающиеся государства предоставляют друг другу режим наиболее благоприятствуемой нации и перечисляют вопросы, которые должны решаться в соответствии с ним47. Как правило, договаривающиеся стороны при закреплении режима наибольшего благоприятствования стараются четко обозначить, по каким признакам юридическое лицо может быть квалифицировано как швейцарское, итальянское или российское48.

В отличие от национальности, термин «личный статут» активно используется в законодательстве разных государств. В настоящее время личный статут является основной правовой категорией, используемой для определения правового положения юридического лица в международной частноправовой сфере. Личный статут обладает экстерриториальностью и определяется на основе одного из трех коллизионных принципов: принципа инкорпорации, принципа оседлости и принципа центра эксплуатации.

С принятием третьей части ГК РФ данный термин получил закрепление и в российском законодательстве - в ст. 1202 ГК, которая уже в своем названии содержит указанное словосочетание49. В соответствии с п. 1 ст. 1202 ГК личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо. Как видно, обращаясь к коллизионному принципу инкорпорации для определения личного закона, законодатель не связывает личный закон с национальностью юридического лица. Право государства, где учреждено юридическое лицо, всегда будет личным законом юридического лица, независимо от его государственной принадлежности.

Определяя значение ст. 1202, закрепленной в ГК РФ, важно подчеркнуть наличие в ней п. 2, в котором раскрывается сфера применения личного закона. Ранее сфера применения личного закона определялась исключительно доктриной, что препятствовало осуществлению единообразия в правовом регулировании.

Весь перечень вопросов, получивший закрепление в п. 2 ст. 1202 ГК, связан с гражданской правосубъектностью юридического лица. Эти вопросы дают полную характеристику юридического лица как субъекта гражданско-правовых отношений. По личному закону следует определять статус организации в качестве юридического лица. Из этого следует, что только личный закон юридического лица компетентен ответить на вопрос, является ли объединение лиц или капиталов юридическим лицом. Другими словами, это ответ на вопрос, можно ли рассматривать данное объединение как объединение, обладающее правосубъектностью юридического лица. С правосубъектностью юридического лица связана его организационно-правовая форма, наименование, создание, реорганизация и ликвидация юридического лица.

Практическое значение имеет вопрос о правопреемстве ликвидированного или реорганизованного юридического лица, что также подчинено личному закону. Личным законом определяется и способность юридического лица отвечать по своим обязательствам. Данное положение завершает характеристику всех вопросов, связанных с правосубъектностью юридического лица. Способность юридического лица отвечать по своим обязательствам представляет собой выражение одного из признаков юридического лица - самостоятельную юридическую ответственность, которую юридическое лицо несет по всем своим обязательствам.

В законодательстве некоторых государств можно выделить одновременно несколько критериев определения личного статута юридических лиц. К примеру, в соответствии со ст. 154 Закона Швейцарии «О международном частном праве» 1987 г., к товариществам применяется право государства, в котором они учреждены, при условии соблюдения установленных правом этого государства требований в части оглашения или регистрации, а при отсутствии таких требований - при условии их учреждения в соответствии с правом данного государства. Если товарищество не удовлетворяет названным требованиям, применяется право государства, из которого фактически осуществляется управление товариществом50.

В ст. 9 Закона «О международном частном праве» Польши 1965 г. содержится норма о том, что правоспособность юридического лица определяется правом государства, в котором это лицо имеет место нахождения. В случае совершения юридическом лицом сделок в рамках своей предпринимательской деятельности его правоспособность и дееспособность регулируются правом государства, в котором находится предприятие51.

В соответствии с пар. 18 Указа Венгрии «О международном частном праве» 1979 г. личным законом юридического лица признается право государства, на территории которого юридическое лицо было зарегистрировано. Одновременно венгерское законодательство содержит другие принципы, позволяющие определить личный закон юридического лица и тогда, когда юридическое лицо зарегистрировано по праву нескольких государств, и тогда, когда согласно праву, действующему в указанном в уставе месте нахождения этого лица, такой регистрации не требуется. В подобных случаях личным законом юридического лица признается право места нахождения юридического лица, указанное в уставе. Если же в уставе не обозначено место нахождения юридического лица или указано несколько мест нахождения, и оно не было зарегистрировано по праву какого-либо государства, его личным законом является право государства, на территории которого находится орган управления юридического лица52.

Для полноты освещения вопроса о личном статуте нельзя не упомянуть о существовании теории суперпозиции, толчком к возникновению которой послужило применение не одного, а нескольких критериев, используемых для определения личного закона юридического лица. Впервые использовать теорию суперпозиции предложил немецкий ученый О. Сандрок Теория суперпозиции представляет собой промежуточный вариант между теорией инкорпорации и теорией оседлости. Суперпозиция состоит в том, что правовое регулирование некоторых отношений, связанных с юридическим лицом (например, образование юридического лица, отношения между учредителями), может осуществляться по выбранной учредителями юридического лица правовой системе инкорпорации. При этом обязательные для исполнения постановления государства, на территории которого юридическое лицо имеет свою оседлость, должны осуществляться по праву места нахождения органов юридического лица. Получается, что нормы права оседлости «вытесняют» правовые нормы государства учреждения юридического лица, или, другими словами, находятся в «суперпозиции».

Исследование двух правовых категорий - национальности и личного закона- применительно к характеристике правосубъектности иностранных юридических лиц, осуществляющих

внешнеэкономическую деятельность в пределах юрисдикции Российской Федерации, включает необходимость акцентирования внимания ещё на одном моменте. Подход в разграничении этих двух категорий, который стал тенденцией международного частного права, поддерживается многими авторами. О. В. Кадышева в своей статье, посвященной вопросам унификации норм международного частного права в сфере определения государственной принадлежности юридических лиц, рассматривает разделение категории национальности и категории личного статута как тенденцию отделения личного закона юридического лица от его государственной принадлежности53. Аналогичной точки зрения придерживается Г. К. Дмитриева, которая пишет, что «...новый подход основан на отделении личного закона юридического лица от его национальности, что соответствует современной законодательной практике многих государств»54.

Поддерживая целесообразность обособления данных категорий, во-первых, следует обратить внимание на то, что обращение к обеим правовым категориям и одновременное их использование при характеристике правового положения юридических лиц- участников внешнеэкономической деятельности имеет давнюю историю. Ещё Л. А. Лунц обосновывал целесообразность использования и национальности, и личного статута, что в последующем было воспринято и поддерживалось другими учеными55.

А, во-вторых, данное разделение следует воспринимать достаточно осторожно и в некоторой степени условно (подобно той условности, с которой термин «национальность» применяется к юридическим лицам). Указанный подход не должен полностью изолировать или противопоставлять исследуемые категории, имеющие, по существу, общее предназначение - давать представление о сущности и правовом положении юридических лиц, осуществляющих свою деятельность в сфере трансграничных гражданско-правовых отношений.

На юр.лиц как субъектов МЧП воздействуют как минимум две регулирующие системы — национальное право государства, считающимся для юр.лица «своим», и государства, на которое оно действует или предполагает действовать.

Понятие «национальности » юр.лица условное, но необходимо для отграничение отечественных юр.лиц от иностранных. Это отграничение необходимо по зак-ву многих стран:

В Новой Зеландии иностр.компании должны получить разрешение на совершении инвестиций.

ЦБ РФ всегда надо уведомлять о платежах в пользу нерезидентов, зарегистр.в оффшорных зонах.

Национальный режим/режим наиб.благоприятствования может предоставляться юр.лицам на основании межд.договора (например, по договорам РФ с Латвией и Эстонией).

Налогообложение — договоры об устранении двойного налогообложения, напр.РФ-Бельгия. Согласно этому договору, доходы, полученные юр.лицами на террит.одного государства, освобождаются от налогов на террит.другого договаривающего государства.

В международном частном праве в отношении юридических лиц применяется понятие личного закона, или личного статута юридического лица (lex societatis ). На основе этого закона можно установить, является ли то или иное образование юридическим лицом, какова его правоспособность и дееспособность, как определяется ответственность по обязательствам юридического лица и т.д.

Вопрос о критериях определения «национальности» юридических лиц решается по-разному в различных государствах.

Основные доктрины определения личного статута:

Критерий инкорпорации . В праве Великобритании, США и других государств англо-американской системы права, в скандинавских странах господствующим критерием для определения «национальности» юридического лица является место его учреждения, т.е. закон того государства, где юридическое лицо создано и где утвержден его устав.

Критерий местонахождения . Под местом нахождения юридического лица понимается то место, где находится его центр управления (совет директоров, правление и т.д.). Такой принцип принят, в частности, во Франции, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии, Испании.

Критерий места деятельности . Под местом деятельности понимается обычно основное место производственной деятельности (правление может находиться в одной стране, а разработка недр, например, осуществляться в другой). Так, в Законе о компаниях 1956 г. Индии применительно к иностранным компаниям особо оговаривается, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Индии как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию».

«Теория контроля» - лица какой национальности реально контролируют юр.лицо — теорияпоявилась в период 1-й и 2-й мировых войн. под «враждебным юридическим лицом» понимается юридическое лицо, контролируемое лицами враждебной национальности. Критерий контроля применялся после Второй мировой войны во всех случаях, когда особенно важно было установить действительную принадлежность юридического лица. Как и другие правовые категории, этот критерий используется различными государствами в зависимости от целей их экономической политики.

В современной международной практике принцип контроля применяется с оговорками. Договор 1994 г. к Энергетической хартии, участниками которого являются Россия и другие государства СНГ, предусмотрел такую возможность для отказа в преимуществах в отношении юридических лиц, если такие юридические лица принадлежат к гражданам или подданным третьего государства или контролируются ими.

Статья 1202 ГК РФ. Личный закон юридического лица

1. Личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо.

2. На основе личного закона юридического лица определяются, в частности:

1) статус организации в качестве юридического лица;

2) организационно-правовая форма юридического лица;

3) требования к наименованию юридического лица;

4) вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;

6) порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;

7) внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;

8) способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

3. Юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении.

Категория личного статута чрезвычайно важна , т.к. она отвечает на вопрос: является ли данное лицо юридическим, т.е. является ли самостоятельным субъектом права. Личный закон указывает объем правоспособности, правила реорганизации, ликвидации, формы и порядок выступления лица в хозяйственном обороте. Напр.при ликвидации юр.лица, действующего за границей и имеющего имущество на территории иностранного государства, будет действовать личный закон юр.лица, а не закон места нахождения вещи. При выдачи гарантии или поручительства содержание прав и обязанностей стороны также подчиняется ее личному закону.

Во многих двусторонних международных соглашениях, заключенных СССР, а затем Россией с иностранными государствами о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений, применяется тот же критерий инкорпорации, в некоторых соглашениях (например, с Грецией, Аргентиной и Японией) действуют одновременно два критерия — инкорпорации и местонахождения, в соглашении с ФРГ и Италией использован только критерий местонахождения. Принцип «контроля» применен в некоторых соглашениях РФ (с Филиппинами, Кувейтом, Швейцарией, Бельгией и Люксембургом). Так, по договору с Филиппинами он установлен применительно к компаниям, созданным не в рамках законов Филиппин, но реально контролируемых гражданами или компаниями, созданными в соответствии с законами Филиппин, однако в отношении РФ этот принцип в договоре не применен.

Характерной чертой в правовом регулировании отношений в области международного частного выступает разделение всех лиц, действующих на данной территории, на отечественных (национальных) и иностранных. Важным фактором для уточнения гражданско-правового статуса иностранных юридических лиц в международном частном праве является то обстоятельство, что на них воздействуют по крайней мере две регулирующие системы:

система национального права государства, считающегося для данного юридического лица «своим»;
система права государства, на территории которого оно действует или предполагает действовать (территориальный закон).

Примечание

Представления личного закона, использовавшиеся в отношении физических лиц, в свое время были перенесены и на юридическую фикцию - юридических лиц, вследствие чего к ним по аналогии продолжали применяться понятия «национальность» и «оседлость».

Категория «национальность» применительно к юридическим лицам является условной, неточной, поскольку она не может иметь исходного содержания - т.е. особой правовой связи лица с государством, выражаемой в институте , - но используемой в определенной мере лишь в целях удобства, краткости, обиходного употребления, и в юридическом отношении не может рассматриваться как надлежащая для целей обращения к ней при характеристике юридических лиц. Тем не менее обращение к ней в связи с юридическими лицами не вызывает возражений, если стоит задача отграничения, как было подчеркнуто ранее, отечественных правосубъектных образований от таковых иностранных.

Соответствующим двусторонним международным договором может быть установлено, что юридическим лицам, принадлежащим к договаривающимся государствам, на основе взаимности предоставляется национальный режим (либо режим наибольшего благоприятствования) для целей осуществления деятельности на территории другого договаривающегося государства. В этом случае также крайне необходимо разграничить:

своих, т.е. национальных, юридических лиц;
иностранных, т.е. принадлежащих к договаривающемуся государству;
«чужих» - принадлежащих к недоговаривающимся государствам.

Очень часто в международной жизни вопросы отыскания закона, которому подчиняется и в соответствии с которым было создано то или иное юридическое лицо, возникают в связи с налогообложением, являющимся важной составляющей его общего правового положения в зарубежной стране. Так, если договором об устранении двойного налогообложения, действующего между РФ и Бельгией, установлено, что от налогообложения на территории одного договаривающегося государства освобождаются доходы, полученные юридическими лицами от соответствующих видов деятельности, осуществляемой на территории другого договаривающегося государства, то необходимо как минимум подтвердить, является ли данное образование, претендующее, скажем, на освобождение от налога на прибыль в России, бельгийским юридическим лицом, и таким образом выявить, распространяются ли на него положения международного договора.

В том же, что касается понятий, правомерно и юридически точно употребляемых применительно к иностранным юридическим лицам, то к ним прежде всего следует отнести категорию «личного статута» юридического лица. Легально в собственном качестве категория «личного статута» юридического лица закреплена в разд. VI «Международное частное право» ГК РФ (в частности, ст. 1202 ГК РФ впервые в отечественной практике международного частного права ввела рассматриваемое понятие lex societatis - «личный закон юридического лица» в нормативный оборот, указав, что «личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо» - п. 1).

Основные доктрины определения личного статута

Нормы национального права различных государств не совпадают по своему содержанию в определении того, какое лицо является «принадлежащим» к данному государству, вследствие чего их законодательство, практика (прежде всего судебная) и доктрина по-разному решает задачу отыскания правопорядка, в рамках которого данное юридическое лицо будет квалифицироваться «своим», т.е. национальным. Однако, несмотря на это, в мире были выработаны несколько признаков, руководствуясь которыми законодатель или судья квалифицировали соответствующее образование в качестве правосубъектного лица собственного или иностранного правопорядка.

К их числу относятся критерии:

учреждения, или регистрации (инкорпорации);
местопребывания головных органов (административного центра, центра управления) юридического лица;
центра эксплуатации (основной производственной, коммерческой и т. п. деятельности);
контроля (при рассмотрении конкретного дела судом, когда соответствующее юридическое лицо обладает несколькими признаками одновременно и ни один из них не квалифицируется решающим).

Теория инкорпорации

В современном международном частном праве основными критериями, которые закрепляются в законодательстве и (или) судебной практике различных государств, выступают категории инкорпорации и местонахождения юридического лица. Принято считать, что данный признак для определения личного статута иностранного юридического лица свойствен странам, принадлежащим к англосаксонской системе права (США, Великобритания, Канада и др.), вместе с тем ныне и государства так называемой континентальной системы права в своем законодательстве и судебной практике активно используют рассматриваемый признак. Достаточно сказать, что Россия, Беларусь, Бразилия, Казахстан, Китай, и др. отсылку к закону места инкорпорации (учреждения, регистрации) закрепляют как необходимый принцип для определения личного статута. Только в последние десятилетия он получил распространение (в том числе и благодаря перечисленным в последней группе странам) в качестве легально зафиксированного в нормативном материале соответствующих государств.

Основное содержание теории и самого критерия инкорпорации (учреждения):

компания (применительно к США - корпорация), принадлежит правопорядку страны, в которой она учреждена в соответствии с ее законодательством (правом).

Иными словами, компания, образованная по английскому закону и существующая на основании его предписаний, будет признаваться английской компанией в тех государствах, правопорядок которых в этой области строится на принципах инкорпорации.

Имеются варианты этой теории.

Так, скандинавские страны придерживаются того, что компания подчиняется закону той страны, в которой сделана первая запись о ее регистрации (была занесена в реестр). В большинстве случаев это будет совпадать с государством, согласно закону которого компания была создана, поскольку обязательность первой записи в реестр связывается с получением статуса правосубъектного образования.

Имеются примеры законодательных актов, которые устанавливают целые «цепочки» норм, в силу которых на последовательной основе возможно определение личного закона юридического лица. В частности, в венгерском Законе о международном частном праве 1979 г. устанавливается иерархия коллизионных правил для целей отыскания правопорядка, являющегося личным статутом иностранного юридического лица. «Личным законом юридического лица является закон государства, на территории которого юридическое лицо было зарегистрировано. Если юридическое лицо было зарегистрировано согласно законодательству нескольких государств или если согласно закону, действующему по местонахождению его административного центра, указанному в уставе, регистрации не требуется, то его личным законом является закон, применяемый по местонахождению, указанному в уставе. Если юридическое лицо согласно уставу не имеет местонахождения или имеет несколько местонахождений и оно не было зарегистрировано по закону ни одного из государств, то его личным законом является закон государства, на территории которого находится место осуществления центральной администрации».

Теория оседлости

Согласно этой теории, называемой иногда теорией эффективного местопребывания, личным статутом юридического лица (компании, корпорации, правосубъектного товарищества) является закон той страны, в которой находится его центр управления (совет директоров, правление, иные исполнительные или распорядительные органы).

Существует мнение, что для применения теории оседлости не имеет значения, где осуществляется деловая активность такого юридического лица. К числу государств, придерживающихся данного критерия, относятся Австрия, Франция, Испания, Бельгия, Люксембург, ФРГ большинство других стран Европейского союза, а также Украина, Грузия, Швейцария, Польша и т. д. Анализируемый признак, как правило, закрепляется в уставе, поэтому считается, что, руководствуясь им, легко установить принадлежность данного юридического лица к соответствующему правопорядку. Однако то же самое можно сказать и о критерии инкорпорации, так как внесение в реестр компаний, корпораций или юридических лиц в иной правовой форме сопровождается выдачей свидетельства (сертификата) о регистрации с указанием в нем того, что рассматриваемое образование создано в соответствии с законами данного государства.

Критерий местонахождения общества, компании, товарищества или корпорации имеет значение и для стран, придерживающихся в своей законодательной и судебной практике теории инкорпорации.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 "место нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации, если в соответствии с законом в учредительных документах юридического лица не установлено иное".

Материальные нормы Российской Федерации, относящиеся, к примеру, к обществам с ограниченной ответственностью, оперируют сочетанием нескольких имеющихся в этом отношении признаков: «Место нахождения общества определяется местом его государственной регистрации. Учредительными документами общества может быть установлено, что местом нахождения общества является место постоянного нахождения его органов управления или основное место деятельности» (п. 2 ст. 4 Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").

Теория центра эксплуатации

Еще одним критерием отыскания личного статута юридического лица выступает признак осуществления основной деятельности, который соответственно использован в «теории эксплуатации». Ее смысл достаточно прост: юридическое лицо в качестве личного закона имеет статут той страны, где оно ведет производственную (в широком смысле слова) деятельность. Этот критерий весьма свойствен практике развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые ведут свои деловые операции на территории данного государства. Это имеет определенные корни как политического, юридического, так и экономического характера. Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в привлечении иностранного капитала для развития национального хозяйства и, следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-правовые формы.

С другой стороны, поскольку за счет повышенной нормы прибыли функционирование в пределах их юрисдикции является достаточно выгодным и для иностранных , их приток оказывается весьма существенным. В том же, что касается обеспечения контроля со стороны национальных органов государства пребывания за подобными юридическими лицами, то «привязку» их к отечественному правопорядку развивающееся государство может осуществить наиболее простым образом - с помощью именно критерия «центра эксплуатации». В результате указанного специальные акты по корпоративному праву многих стран, традиционно именуемых развивающимися, используют в своем законодательстве именно этот принцип.

Подробнее

Так, Закон о компаниях 1956 г. Индии (в ред. Закона об изменениях и дополнениях в Закон о компаниях 1988 г.) в особом разделе, посвященном иностранным компаниям, особо оговаривает, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Республике Индия как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию» (ст. 591-601).

Рассматриваемый признак может выражаться с помощью разнообразных формулировок. Так, в Инструкции ГНС РФ № 39 от 11 октября 1995 г. (в ред. от 29 декабря 1997 г.) для целей определения места реализации работ (услуг) устанавливается, что таковым является «место экономической деятельности покупателя услуг, если покупатель этих услуг имеет место нахождения в одном государстве, а продавец - в другом».

Анализируя российское законодательство в той или иной сфере, так или иначе связанной с функционированием юридических лиц, - налоговым, валютным и т. д., можно заметить, что при общем закреплении в праве РФ критерия инкорпорации (ст. 1202 ГК РФ) в нем присутствует как определяющий также и признак «оседлости» - местонахождения.

В законах РФ об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью место нахождения общества определяется местом его государственной регистрации.

Определение места нахождения общества имеет значение для решения ряда правовых вопросов, возникающих в его деятельности, в частности для определения места исполнения обязательства, когда оно не указано в договоре или в правовом акте (ст. 316 ГК), установления компетентного учреждения для рассмотрения споров с участием общества и др.

В двусторонних отношениях признание иностранных юридических лиц осуществляется, как правило, в торговых договорах, договорах о мореплавании и поселении, договорах о правовой помощи или о взаимном поощрении иностранных капиталовложений, об устранении двойного налогообложения.

Теория контроля

Начало использования этой теории связывается в истории и науке международного частного права с периодами Первой и Второй мировых войн. Дело в том, что во время вооруженных конфликтов проблема иностранных юридических лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых «враждебных иностранцев». Вражеским признавалось юридическое лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части находится в руках неприятельских , ибо в этом случае за фикцией гражданского права скрываются действующие физические лица.

В отечественной литературе по международному частному праву в качестве необходимого прецедента, давшего толчок в применению и развитию «теории контроля», указывается на дело Daimler Co. v. Continental Tyre & Rubber Co., рассматриваемое английским судом в 1915 г. Суд при разбирательстве дела стал выяснять, кто является действительными участниками данного юридического лица, к какому гражданству они принадлежат и кто стоит во главе управления им. В ходе этого выявилось, что из 25 тысяч акций, составляющих акционерный капитал компании «Даймлер», только одна принадлежала британскому подданному, а остальные находились в собственности германских держателей. Несмотря на то что компания была инкорпорирована в Англии, зарегистрирована согласно английским законам, суд признал на основании выясненных обстоятельств данное юридическое лицо «вражеским», т. е. принадлежащим Германии.

Впоследствии в ходе Второй мировой войны в соответствии с британским актом 1939 г. о сделках с вражескими лицами к враждебным иностранцам вновь были отнесены юридические лица, контролируемые вражескими физическими лицами либо организованные или зарегистрированные по законам государства, состоящего с Англией в войне.

В сегодняшней практике подобного рода критерий, как представляется, применяется не только в процессе ведения каких-либо военных действий, но и в совершенно мирное время на основании решений международной организации, скажем, при введении Советом Безопасности ООН санкций в целях обеспечения мира и безопасности. Например, во исполнение резолюций Совета Безопасности специальными распоряжениями Президента РФ ограничивались торговые и другие гражданско-правовые отношения российских хозяйствующих субъектов с предприятиями Боснии, Герцеговины, Югославии, Ирака и др. Кроме того, законодательства некоторых государств исходят из названного критерия и в общем плане для достижения определенных целей, скажем, при налогообложении.

Категория личного статута чрезвычайно важна для юридического лица, поскольку, как было подчеркнуто, именно он отвечает на главный вопрос: является ли данное лицо юридическим, т.е. обладает ли , относительно независимой от воли лиц, объединяющихся в нем, иными словами, самостоятельным субъектом права? Таким образом, каждое иностранное юридическое лицо подчиняется иностранному (своему) правопорядку в вопросах возникновения, существования, деятельности и ликвидации, а также возможных способов и форм преобразования. Тем же правопорядком регулируется и объем юридического лица, устанавливаются ее пределы. Личный закон юридического лица, кроме того, указывает на формы и порядок выступления юридического лица во внутреннем и внешнем хозяйственном обороте. Содержание личного статута дает ответы на вопрос, вправе или не вправе рассматриваемое юридическое лицо в своей деятельности выходить за рамки отечественной юрисдикции и каковы условия, формы и специальные требования, предъявляемые к такому выходу. Следовательно, решение проблем личных прав в отношениях данного юридического лица с третьими лицами находится всецело в сфере действия личного статута.

Высказанные соображения подкрепляются конкретным нормативным материалом соответствующих государств. Так, в части третьей ГК РФ даны исчерпывающие ответы на вопрос о том, что входит в сферу действия lex societatis. На основе личного закона юридического лица определяются, в частности:

1. статус организации в качестве юридического лица;
2. организационно-правовая форма юридического лица;
3. требования к наименованию юридического лица;
4. вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;
5. содержание правоспособности юридического лица;
6. порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей;
7. внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками;
8. способность юридического лица отвечать по своим обязательствам (п. 2 ст. 1202).

В целом конструкция «международных юридических лиц» не вписывается в качестве дополнительной категории в понятийный ряд, существующий в науке и практике международного частного права, а именно: «национальное юридическое лицо» - «иностранное юридическое лицо», и в любом случае должно включаться либо в одну, либо в другую группу.

Например, транснациональная корпорация «Бритиш Петролеум» будет состоять соответственно из ряда национальных юридических лиц в зависимости от того, в каких юрисдикциях образованы ее дочерние предприятия, - индийского, российского, голландского, нигерийского, кипрского, мальтийского, украинского, казахского и т. д. права. Таким образом, ныне существование данного термина не имеет материальной основы, может ввести в заблуждение. Его использование должно сопровождаться по, крайней мере уточнениями и пояснениями.

«Офшорные» компании

Благодаря сложившейся в результате усиления хозяйственного взаимодействия и интернационализации торгово-производственных связей между различными государствами экономической ситуации многим странам приходится соревноваться друг с другом за привлечение в свою экономику дополнительных денежных и иных средств. В то же время любой предприниматель на определенном этапе сталкивается с проблемами управления, отчетности, с необходимостью выхода на международные рынки компании, а также обязанностью платить в ряде случаев достаточно высокие налоги. Возникает вопрос о средствах решения этих проблем. В настоящее время одним из весьма практикуемых средств подобного рода является офшорный бизнес.

Юридическое содержание понятия «офшорный бизнес» заключается в том, что за рубежом появляется новый, в правовом смысле «самостоятельный» субъект хозяйственных отношений. Этот механизм используется для различных целей, в том числе налогового планирования и др. (управления риском; получения доступа к международным финансовым и инвестиционным услугам и т. д.). Бесспорно, налоговое планирование - одно из основных направлений и мотивов не только создания, но и развития офшорного бизнеса. Следует подчеркнуть, что термин «налоговое планирование» свойствен в большей мере западной экономической и юридической науке и практике. В советской, российской, а также экономико-правовой литературе других стран СНГ он до сих пор активно использовался лишь применительно к анализу ситуации в экономике именно развитых стран.

Для Российской Федерации понятия, употребляемые в этой связи («офшорный бизнес», «офшорная компания»), являются не только сравнительно новыми, но и спорными в некоторых отношениях. Так, например, весьма распространенным мнением было то, что категория «офшорная компания» не может рассматриваться в качестве юридического понятия. Вместе с тем сегодня, как представляется, это уже не соответствует действительности, так как существуют примеры законодательного закрепления этого термина, причем в его противопоставлении другой категории - «внутренней компании» («in shore company»), как это имеет место в Англии, на Кипре, Виргинских островах (Брит.), Багамских островах и др.

Таким образом, юридическое содержание понятия «офшорная компания » в современном значении подразумевает такое образование преимущественно корпоративного типа, созданное в рамках определенных юрисдикции, которое не вправе вести производственную, торговую и вообще какую-либо хозяйственную деятельность в пределах государства учреждения, и, следовательно, согласно действующим в большинстве подобных юрисдикции территорий не подлежащее налогообложению в ее пределах, однако является юридическим лицом, инкорпорированным (учрежденным, образованным) в соответствии с законодательством последнего.

Сошлемся на один из самых известных примеров использования конструкций, предлагаемых офшорным бизнесом для целей минимизации налогообложения. Это схема, разработанная голландским концерном «Филипс». Ее суть состоит в следующем: на Бермудских островах указанным концерном было учреждено дочернее предприятие - страховая компания «Кингстоун Кэптив Иншуэренс», единственным клиентом которого стал сам концерн «Филипс». По высоким ставкам было застраховано имущество концерна, в том числе такое, которое обычно в страховом бизнесе не страхуется, поскольку шансы его порчи или гибели ничтожны. Соответствующие суммы страховых премий стали переводиться за границу Голландии - на Бермуды. Оттуда средства в виде займов были предоставлены материнскому обществу. В сочетании со страховыми платежами суммы платы за пользование кредитом существенно меняли объемы прибыли и, следовательно, снижали налогооблагаемую базу. Экономия только за один годичный период составила несколько миллионов долларов. Главным фактором в данной цепочке является ее юридическая неуязвимость.

Подробнее

Видовым понятием, используемым в рамках родового - «офшорная компания», - выступает «компания международного бизнеса» (от англ. «international business company»). В настоящем оно известно праву ряда территорий, имеющих преимущественно зависимый или схожий с ним статус, а иногда и статус самостоятельных суверенных государств, предоставляющих льготные налоговые режимы («налоговые убежища»), что способствует учреждению в их пределах значительного числа иностранных компаний, действующих в международном гражданском обороте. Как правило, компании международного бизнеса не могут осуществлять хозяйственную деятельность внутри таких территорий или государств. В их числе прежде всего получившие наибольшее распространение в последнее время так называемые офшорные зоны - Кипр, Лихтенштейн, Люксембург, Мальта, Панама, Сингапур, ряд штатов США (Делавэр, Невада, Вайоминг и др.), британские зависимые территории, которые не входят в состав Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и пользуются определенной степенью самоуправления, включая собственное законодательство, а также территории иных государств: Бермудские, Виргинские, Каймановы, Фолклендские острова, Гибралтар, Гонконг (ныне Сянган), острова Терке и Кайкос, Мэн, Джерси, Гернси, Нидерландские Антильские острова и др. Одним из главных требований по учреждению и функционированию компаний международного бизнеса выступает условие о ведении деятельности исключительно за границей конкретного государства или территории. Кроме того, в силу положений местного законодательства необходимо наличие зарегистрированного в пределах рассматриваемой юрисдикции административного центра (центра управления офиса компании), назначение директорами компании граждан данной страны, финансирование компании из источников, находящихся вне этой территории.

Национальность и статут юридического лица. Личный закон юридических лиц

Теория инкорпорации

Основное содержание теории и самого критерия инкорпора­ции (учреждения):

Теория оседлости

Теория центра эксплуатации

Теория контроля

«Офшорные» компании

Основное содержание теории и самого критерия инкорпорации (учреждения):