Заговоры на выигрыш в суде. Адвокатское право Заговор чтобы обидчик забрал из суда заявление
При этом требуется определенное содействие обвиняемого, а иногда и других лиц. Большинство обвиняемых готово оказать защитникам посильную помощь. Вместе с тем некоторые из них бывают заинтересованы в неудаче расследования и готовы принять все от них зависящее, чтобы деятельность следователя оказалась парализованной или безуспешной. И следователю в процессе познания истины приходится затрачивать значительные усилия для преодоления противодействия таких лиц, а также попыток обвиняемого любыми средствами избежать ответственности. Задача же адвоката состоит в том, чтобы выработать такие оптимальные процессуальные, организационные и тактические формы своей деятельности, которые обеспечили бы обвиняемому только законные способы защиты и преодоление правовым путем всех возможных процессуальных препятствий.
Как правило, обвинение человека в совершении преступного деяния вызывает у него страх перед наказанием, боязнь ответственности-
Поэтому он совершает различные действия, поступки или же бездействует, считая, что этим поможет себе избежать ответственности либо уменьшить срок наказания. Арсенал его средств ничем не ограничен, тогда как адвокат вправе действовать только законными средствами. Обвиняемые используют умолчание, ложь и клевету как способ своей защиты. Они знают, какие обстоятельства следует скрыть- Защитник, приступая к делу, весьма неполно представляет, кто, по каким мотивам совершил преступление, что должно и может быть им установлено по делу. Обвиняемый, имея выигрыш во времени и инициативе, нередко вынуждает адвоката действовать в максимально затрудненной обстановке.
Известно, что продвижение адвоката к своей цели сопровождается накоплением фактических данных, защищающих обвиняемого.
Тот, зная о возможности использования следователем тех или других способов и приемов, пытается затруднить их применение, вообще утаить истину, в том числе и от адвоката, уклониться от ответственности. В свою очередь адвокат, учитывая способы совершения и сокрытия преступления, старается установить скрываемые факты, нейтрализовать противодействие заинтересованных лиц, а нередко и подзащитного в установлении истины. Все это порой придает адвокатскому доказыванию конфликтный характер. Между адвокатом и обвиняемым конфликты возникают лишь тогда, когда не совпадают их цели. интересы и способы действия по отношению к конкретному явлению, предмету, лицу или сложившейся ситуации,В связи с этим вряд ли можно согласиться с позицией отдельных практических работников, негативно относящихся к самой идеи существования конфликтной ситуации, возможности противоборства и противодействия между защитником и подзащитным.
Конфликты в реальной действительности носят объективный характер и выражают всеобщий закон единства и борьбы противоположностей как движущую силу развития общества. Поэтому было бы ошибкой закрывать глаза на объективное существование конфликтных ситуаций в процессе защиты, на различные формы противодействия адвокату, делать вид, что непосредственные интересы и цели участников уголовного судопроизводства всегда совпадают.
Для распознавания противодействия защите и в соответствии с этим правильного выбора адвокатом тактической линии повеления ему необходимо отличать конфликтную ситуацию, созданную противодействием заинтересованных лиц, от проблемной процессуальной ситуации, вызванной осложнениями, связанными с поиском каналов информации, с обнаружением защитительных фактов. Имеются в виду случаи, когда обвиняемый (подозреваемый) затрудняется предоставить адвокату необходимую информацию или когда адвокат не может установить с обвиняемым нужный контакт и пр.
Конфликтная же ситуация создается умышленным противодействием обвиняемого, а иногда потерпевших и свидетелей, мешающих следователю в установлении истины и затрудняющих работу адвоката. Этим и объясняется неограниченность, разнообразие средств, способов противодействия защите заинтересованными лицами. Противодействие заключается не только в отказе от передачи запрашиваемой информации или сообщений ложных сведений. Оно выражается также в уклонении от помощи, в неявке по приглашению, уничтожении нужных документов, в подкупе свидетелей, в сокрытии способов деяния и т.д.
2. Способы противодействия защите. В адвокатской практике встречаются следующие способы противодействия защите: уклонение заинтересованных лиц от следствия и суда; оговор обвиняемого соучастниками преступления; подговор ими свидетелей или потерпевших; инсценировка места происшествия; совершение действий, направляющих защиту обвиняемого по ложному пути; уничтожение и фальсификация вещественных доказательств и документов; перепрятывание и сокрытие изобличающих себя документов; использование тайнописей при тюремной переписке; установление нелегальной связи между лицами, содержащимися под стражей, находящимися на свободе; попытки получить нужную информацию против обвиняемого от участников следственных действий.
Рассмотрим способы, наиболее распространенные на практике.
Уклонение обвиняемого от следствия затрудняет, а иногда и исключает достижение целей предварительного следствия, поэтому уголовно-процессуальный закон признает это основанием к применению наиболее строгой меры пресечения - содержание под стражей. Уклонение подзащитного от следствия и суда осложняет работу адвоката.
Довольно распространен на практике сговор между соучастниками преступления, когда причастные к делу лица договариваются между собой о том, какие будут давать показания в случае их задержания. ареста, вызовов на допрос и т.п. Так, при расследовании групповых преступлений адвокату обычно противостоят несколько лиц, которые по тому или иному существующему для них основанию конфликтуют между собой. В таких случаях каждый из них, пытаясь смягчить свою вину или избежать ответственности, оговаривает других соучастников, в том числе и подзащитного; нередко тот берет на себя всю ответственность за совершенное, стараясь выгородить остальных (самооговор), оставаясь при этом в противоборстве со следователем. Защита в таких случаях бывает очень трудной.
Распространен и такой способ, как подговор соучастниками свидетелей или потерпевших. Адвокату и обвиняемому могут противостоять уже несколько лиц, которые сначала конфликтовали, а затем, заключив постоянное или временное соглашение, вступили в противоборство и со следователем, и с защитой. В некоторых случаях свидетели могут находиться в родственных или иных личных отношениях с одним из обвиняемых и потому давать нужные для последнего показания. В других ситуациях они дают ложные показания в результате угроз со стороны обвиняемого, его родственников и близких. Встречаются также случаи прямого подкупа подельщиками свидетелей и потерпевших.
Инсценировка места происшествия заинтересованными лицами также препятствует защите. Она предполагает внесение в обстановку места происшествия изменений, искажающих подлинную картину события, с тем чтобы при осмотре места происшествия были зафиксированы обстоятельства, указывающие на обвиняемого (так называемая подстава обвиняемого) и пр.
Следует сказать и о совершении действий, направляющих защиту по ложному пути. К таким действиям можно отнести и инсценировку преступления, а также такие действия виновного и заинтересованных лиц, как обращение к органам власти с различными заявлениями, искажающими существо события, жалобами, анонимными заявлениями и т.
д.Перепрятывание и сокрытие ценностей соучастниками осуществляются с целью избежания наложения ареста на их имущество и сохранения ценностей, нажитых преступным путем- Таким путем возмещение материального вреда остается за подзащитным. Приобретенные преступным путем вещи оформляются соучастниками на имя их родственников, знакомых; ими устраиваются тайники; деньги и ценности передаются близким на время следствия. Подзащитный же с его имуществом остается в центре внимания следствия.
Необходимо подчеркнуть, что противодействию защиты способствует и утечка информации о ходе предварительного следствия, в связи с чем адвокату приходится остро ставить вопрос о необходимости сохранения следственной тайны. Преждевременная огласка доказательственного материала может помешать самому адвокату или поставить под удар обвиняемого.
Таким образом, под противодействием зашиты следует понимать активную деятельность лиц, совершивших преступление (кроме обвиняемого). и других заинтересованных в неудаче защиты людей, осуществляемую ими в условиях специально созданной ситуации и направленную на воспрепятствование работы адвоката в целях уклонения от ответственности либо смягчения наказания за совершенное ими преступление.
3. Взаимодействие с подзащитным. Взаимодействие адвоката с обвиняемым - это основанное на законе сотрудничество неподчиненных друг другу лиц, при котором они действуют согласованно, правильно сочетая применяемые средства и способы.
Взаимодействие включает в себя: решение адвоката о совместной деятельности с обвиняемым; поведение последнего по исполнению решения адвоката; их общая процессуальная деятельность, связанная с оценкой доказательственной и оперативной информации по делу.
Взаимодействие этих субъектов, осуществляющих уголовно-процессуальную и внепроцессуальную деятельность, направлено на обмен и получение доказательственной и ориентирующей информации, необходимой для достоверного установления защитительных фактов.
В процессе совместной деятельности возникают ситуации, обусловливающие осуществление конкретных форм взаимодействия. Целесообразность и эффективность таких форм взаимодействия обусловлены процессуальными ситуациями, складывающимися на определенном этапе расследования или рассмотрения уголовного дела, и направлены на установление фактов защиты.
Адвокат взаимодействует в двух аспектах. С одной стороны, взаимодействие направлено на процессуальное установление фактов, входящих в предмет доказывания, и позволяет адвокату наметить версии, эффективно применять тактические приемы, отвечающие социально-психологической характеристике личности обвиняемого (подозреваемого). А с другой - взаимодействие может иметь своей целью лишь установление только обстоятельств защитительного свойства. При этом оба могут применять как процессуальные, так и внепроцессуальные формы контактов.
Процессуальные условия взаимодействия адвоката с обвиняемым - это требования, которые предъявляются законом к этой деятельности. В их числе: законность, обоснованность и целесообразность решений адвоката о взаимодействии; законность поведения обвиняемого по выполнению этого решения адвоката; законность деятельности адвоката по включению результатов такого взаимодействия в общую систему защитительных доказательств по уголовному делу. В каждом конкретном случае взаимодействие обуславливается предписанием закона.
Главная тема этой статьи – самостоятельные заговоры на удачу в суде. Судебные споры – вещь прозаическая. Думается, нет ни одного человека, которому хотя бы раз в жизни не довелось обратиться с иском в суд, либо быть ответчиком по иску. Проблема злободневная. Само по себе решение вопросов в судебном порядке не страшно, а вот страшно совсем другое – время (судебные тяжбы могут длиться годами, а исход рассмотрения дела бывает порой непредсказуем) и финансовые вложения, которые могут оказаться совсем немаленькими. Повлиять на решение судьи и помочь себе можно с помощью магических ритуалов.
Магические обряды на выигрыш в судебном заседании
Домашний заговор, рассчитанный на положительное решение судьи, – это несложный колдовской ритуал, который станет поддержкой в судебном разбирательстве. В суде важна не только буква закона, а еще и то, как на вас смотрят участники процесса. Я, маг Сергей Артгром напомню вам, если вы случайно забыли, все должностные лица, а также свидетели и истцы – только люди, и больше ничего. Настоящий маг способен повлиять на , повернуть в ту сторону, в которую ему надо, заставить верить, сопереживать, думать так, как ему нужно. Добиться этого можно с помощью сильного колдовского слова, читая заговор на победу в суде
.
Заговор на положительное решение суда на платок
Чтобы защитить себя от гнева судьи и избежать тюрьмы, сделайте простой ритуал на удачу в суде на новый носовой платок. Трижды читайте на платок заговор для успеха в суде (нужна четкая визуализация вашего желания), и берите его с собой на слушание дела. Входя в зал заседаний, оботрите им свое лицо, и будьте спокойны, веря в силу магического слова.
А слова заклинания на успех в судебном разбирательстве такие:
«Встану я, раб Божий (имярек) поутру благословясь, пойду из дверей, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, во чисто поле выйду. Стану я в поле широком, а там ворота стоят железные, запоры булатные. Встану я, раб Божий (имярек) меж теми запорами, возложу себе на голову венец златой, месяц ясный. На месяц ясный положу солнышко красное, никто сердит на меня не будет, как на солнышко ясное никто не сердится, как солнышку ясному все радуются. Никто на меня не огорчится, ни царь, ни царица, ни суды мирские, ни весь мир православный. Будут они передо мною ниже покошенной травы, тише тихой воды. Дело свое запираю, словами замыкаю. Аминь».
Это – эффективный заговор на успех в суде , его можно применять, практикуя в любой колдовской традиции. Чернокнижники просто не произносят слова «раб Божий», не упоминают и другие символы христианского эгрегора. Я, маг Сергей Артгром замечу что колдовской ритуал от этого работает ничуть не хуже. Фактически действие идет на личной колдовской силе исполнителя и визуализации.
Черные мороки – мощные заговоры на удачу в суде
Морок или мана, марево, мара – воздействие сильное и быстрое, практически моментальное. Наведение морока – это искусство колдовства, один из самых удивительных и загадочных способов воздействия на сознание человека. Колдун , в результате которой человек (или группа лиц), видит и воспринимает не то, что есть, а то, что им внушил маг. В том-то и состоит суть и смысл напускания наваждения, чтобы истинное положение вещей подменить мнимым.
- Словом можно спасать.
- Словом можно губить.
- Словом можно управлять.
Колдуны в своих делах часто используют оморочки. А как же без них? Огромный плюс черного заговора на успех в судебных делах в его универсальности. Использовать такое воздействие на психику окружающих можно буквально при любых обстоятельствах, в любых житейских ситуациях. В том числе, конечно, и как заговор чтобы дело не дошло до суда.
Сильный заговор чтобы избежать суда – Найди, морока, с любого бока
И вот один из мороков, который можно определить как защиту от судебного преследования, или в иных условиях, как домашний заговор против суда, если дело уже до этого дошло. Чтобы внушить судье то, что вам нужно, прямо в ходе слушания читайте слова самостоятельного заговора:
«Найди, морока, с любого бока, с ветреной и ответреной, с восхода и запада, заморочь голову, отведи глаза тридцать три раза. Морочная проказа, съешь мыслей чистоту, дай обморочную пустоту. Как младенец видит и не видит, слышит и не слышит, внимает и не понимает, так чтобы и враг мой (имя) видел и не видел, слышал и не слыхал, . (Информация, которую нужно донести, вложить в сознание; произносится мысленно, одический взгляд направить на объект воздействия, в чакру Аджна, или третий глаз, расположенную чуть выше точки меж бровей. На санскрите «аджна» означает «приказ»). Кости черепа разойдутся, мысли киселем растекутся. Кости черепа разойдутся, мысли киселем растекутся. Кости черепа разойдутся, мысли киселем растекутся. Такова моя воля. Да будет так».
Текст заговора чтобы оправдали в суде, мысленно читайте трижды. Отлично действует при личном контакте с объектом. Однако можно делать внушение и по фото, по тем же правилам, с четкой визуализацией результата. В зависимости от того, чего вы хотите добиться от судьи, либо других участников процесса, этот морок можно определить и как черный заговор чтобы оправдали в суде.
Чтоб ни в чем отказа не знать – заклинание на успех дела в суде
Вот еще действенный ритуал, помогающий завоевать доверие нужных людей, и ни в чем не знать отказа. Этот морок можно использовать как магический заговор от преследования суда.
- читать нужно несколько дней подряд,
- на любую луну,
- при четком намерении и точной визуализации.
Я, маг Сергей Артгром предупреждаю нужно четко сформировать картину результата и во время чтения текста заговора на победу в суде, держать ее в голове.
«Не иду пешком, не спешу тишком на черном коте, серой собаке, красном петухе, не было чтоб отказа мне (имярек) ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду, ни в четверг, ни в пятницу и ни в субботу. Возьми, черт, мою заботу. Чтоб не знал никто против меня слова, ни злого и никакого. Языком бы против не шевелили, уважали бы меня и любили. Слово ведьмовское сказано крепкое, сила в слове том. Истинно».
ВНИМАНИЕ ВАЖНО : Я, маг Сергей Артгром всем рекомендую носить проверенный Талисман для привлечения энергии денег и везения. Этот мощный Амулет притягивает удачу и богатство. ДЕНЕЖНЫЙ АМУЛЕТ изготавливается строго индивидуально, под имя конкретного человека и его дату рождения. Главное его сразу правильно настроить на себя в соответствии с высылаемой инструкцией, одинаково хорошо подходит для людей любого вероисповедания
Самостоятельный заговор на выигрыш в суде – как выиграть денежное дело
В ходе рассмотрения дела, связанного с денежным вопросом, правую руку засуньте в карман и сложите фигу. Про себя 3 раза надо читать слова заклинания против суда:
«Вам – фига, а мне – полны короба, мне – целые амбары, кошели с большими деньгами, сундуки со златами-серебрами. Я – князь, я – купец, мне счастья венец. Истинно».
Можно кое-что сделать и перед судом, если надобность есть особая. На рассвете того дня, когда назначен процесс, сделайте магический обряд перед судом, чтобы все было по-вашему, чтоб никто не помешал в деле. На дорогу выйти, заре поклониться, и читать слова заговора на успех в судебном процессе :
«Девица красная иже девица ходовая, то утром красуешься, то днем высишься, да вечером укатишься. Тако над миром ходом пойди, да за меня заступи то царей усмири, то сказников онеми, холопов уйми, стрельцов умертви, палачей сожги, всех супостатов в болота гони. Иже никто не воротится, никто не воспротивится, да мне поклоном мир уложится. Аминь».
Затем своими словами сказать нужно желание.
Магический ритуал рабочий. Проверенный и используется практикующими магами. Замечательно заговор работает, как защита от чужих нападок, можно использовать как самостоятельный ритуал на успех в суде.
Магический обряд с помощью вещи покойного чтобы выиграть суд
Чтобы сделать для себя оберег в суде, который защитит от напраслины и сурового приговора, и поможет в суде стать победителем, нужна рубашка, в которой умер человек. От рубашки покойника отрывают рукав, завязывают на 3 узла, на каждый узел трижды читать сильный заговор на выигрыш дела в суде:
«Как этого покойника не осудить, в тюрьму, на каторгу не усадить, так и меня (если читают для другого человека, произносят его имя) не присудить. У судей сердца умилятся, ко мне не станут они придираться. Как Господь будет добр к судье на своем Божьем суде, так и судья будет милостив ко мне. Аминь».
Идя на суд, заговоренный сильным заговором рукав, нужно взять с собой.
Читать заговор на выигрыш в суде – помощь Ангела-Хранителя
Это – сильный оберег, который имеет немалую силу. Чтобы эффективно им пользоваться, нужна наработанная связь с Силами христианского эгрегора. Помощь Ангела может понадобиться в любом деле, и домашний заговор на удачу в суде , по сути, универсален. Очень эффективно работает, если дело касается судопроизводства.
Белый заговор на положительное решение суда написать на листке, и держать листок при себе на суде.
«Ангеле Христов, хранителю мой святый и покровителю души и тела моего, вся ми прости, елика согреших во днешний день. И храни меня от всякого обстояния бесовского и человеческого, и судебного, и беззаконного, и от всякаго лукавствия противнаго ми врага избави мя. Грехи мои отмоли, да дай ми , да буду каяться во гресех моих, и прочее время живота моего безгрешно поживу, да ни в коемже гресе прогневаю Бога моего; но моли за мя грешнаго недостойнаго раба, яко да достойна мя покажеши благости и милости Всесвятыя Троицы и Матере Господа моего Иисуса Христа и всех святых. Аминь».
Защитный заговор на оберег от преследования суда
Мощный оберег чтобы избежать суда, как и предыдущий, также требует контакта с христианскими Силами. Личный оберег сильный, помогает всем участникам судебного процесса –
- истцам
- и свидетелям,
- ответчикам
- и адвокатам,
- прокурорам
- и судьям.
Этот защитный заговор на выигрыш в суде нужно читать, отправляясь на заседание. Обязательно написать на листке бумаги и держать колдовской оберег при себе все время, пока будет длиться судебный процесс.
«Богу Единому кланяюсь, и всякая тварь славит Его во веки. Аминь. Рече Господь к Эммануилу: помысел доброго мужа ходит прямо да не заблуждается, ибо Ангел мира путеводит душу его. И он не взирает на страстное и тленное, и мзды не приемлет, и суда неправедного не творит. Не увеселится сердце его удовольствием от неправды полученным, и не пресытится роскошью, незаконно добытой, и не обольщается возвышением, не по справедливости достигнутым, ибо жребий его и награда его Господь Саваоф. Благой помысел не принимает славы бесчестной, и не боится бесчестия человеческого, и никакого коварства, и никакой лжи, или вражды, или злословия не знает, ибо Господь в нем обитает, и просвещает душу его, и тех, кто рядом с ним стоит и предстоит. И с Господом идет, и предстоит, и речет, и радуется во всякое время. Благое промышление не , в одно и то же время не благословит и не проклинает, не унижает и не чествует, не радуется и не печалится, не покоится и не мятется, не лицемерит и не говорит искренне. И двояко не слышит праведный, но речет одно: да‑да, или нет-нет; ислушает одно: да‑да, или нет‑нет; все же прочее от лукаваго. Благой очищает душу свою, ибо Господь просвещает его, и он очищает помышление свое, и суда неправедного не знает, и злокозненности человеческой не ведает, и не осудит его никто же вовек, но да пребудут с ним милость и благодать Господня. Аминь»
Самостоятельный заговор на выигрыш в суде придаст вам уверенности в своих силах. Вы будете знать, что в трудной ситуации вы под защитой Светлых Сил христианского эгрегора. При условии, конечно, что вы являетесь адептом этих Сил. То же замечание относится к заговорам черной магии. Если от Бога и Бесов вы держитесь в стороне, читайте универсальные заговоры с обращением к Силам Природы.
Адвокатская тайна появляется там, где адвокату становятся известными уличающие обвиняемого факты, которые обвиняемый скрывает от суда.
В подавляющем большинстве случаев, подсудимый в беседе со своим защитником останавливается на тех фактах, которые не были установлены или были неправильно восприняты и оценены и которые клонятся к оправданию подсудимого или к ослаблению его вины. Эти факты в сочетании с материалами дела служат защитнику для составления правильного плана защиты, для обоснования своих защитительных позиций, для возбуждения ходатайства о новых доказательствах, для критики тех обвинительных выводов, которые сделаны по имеющимся материалам, для акцентирования тех оправдывающих доказательств, которые неправильно отодвинуты, недооцениваются и заслоняются другими доказательствами.
При таком положении вещей, защитник, узнав от подсудимого, что имеются новые доказательства, стремится в установленном законом процессуальном порядке представить суду те факты, которые приводят к выводу о невиновности его подзащитного.
Наличие адвокатской тайны ставит защитника в необычное положение. Он не может раскрыть суду известные ему, но скрытые по делу обстоятельства, он должен их скрывать и действовать так, как будто он их и не знает.
Адвокатская тайна представляет собою исключение из обычного хода процесса, редкий и тягостный для адвоката эксцесс в его профессиональной деятельности. В силу этого содержание адвокатской тайны не может быть толкуемо распространительно. Адвокатская тайна, будучи исключением из обычного течения процесса и деятельности защитника в процессе, должна пониматься ограничительно.
Раньше всего следует указать, что адвокат не должен стремиться к тому, чтобы стать обладателем такой тайны. Было бы неправильным, если бы адвокат в беседе со своим подзащитным сказал бы ему: “Расскажите мне всю правду по делу, расскажите и то, что Вы скрыли от следователя и собираетесь скрыть от суда. Вы можете быть спокойны – Вашу тайну я никому не открою”. Адвокат не должен активно стремиться к овладению тайной. Можно было бы сказать: не он тайной овладевает, а она им – в том смысле, что он ее узнаёт отнюдь не в результате активной деятельности, направленной к ее познанию.
В понятие адвокатской тайны входят факты, неблагоприятные для обвиняемого, которые прямо или косвенно относятся к проводимому делу. Следует подчеркнуть, что в понятие тайны входят лишь неблагоприятные факты. Если обвиняемый признает себя виновным в приписываемом ему преступлении ложно, напрасно себя оговаривает, если он по тем или иным причинам принимает на себя чужую вину, то защитник, узнавший о невиновности своего подзащитного, не должен скрывать этого в силу обязанности хранения адвокатской тайны. (Мы здесь, разумеется, оставляем в стороне вопрос о том, какими процессуальными путями защитник сможет довести до суда эти факты, не превращаясь в свидетеля по делу, где он является защитником).
К этому сводилась точка зрения проф. Фойницкого, который считал, что защитник может огласить скрываемый подсудимым факт интимной тайны или даже семейные тайны своего клиента, если по обстоятельствам дела это представляется необходимым именно в интересах защиты.
Фридман в своей работе описал следующий случай: французский капитан Доано был предан суду по обвинению в том, что он побудил шайку арабов к убийству их главаря. Прокурор указал на 38.000 франков, которые были найдены у капитана. Обвиняемый отказался от всякого ответа по вопросу о происхождении этих денег. Его защитник в защитительной речи заявил, что он считает своей обязанностью открыть суду, откуда Доано достал эту сумму, несмотря на то, что подсудимый не согласен на это объявление. Доано, заявил адвокат, будучи душеприказчиком своей бабки, утаил найденную у него сумму наследства, дабы другие наследники не получили слишком много на свою долю. Как указывает Фридман, это заявление, хотя ничем не подкрепленное, произвело такое впечатление на судей, что они оправдали капитана по этому делу.
Нет никакой нужды случаи, подобные вышеприведенному, включать в понятие адвокатской тайны. Не в такого рода случаях, когда обвиняемый скрывает оправдывающие его обстоятельства, а в случаях противоположных, когда он скрывает уличающие его обстоятельства, – существо адвокатской тайны и вся сложность вопросов здесь возникающих.
Эли, касаясь вопроса об адвокатской тайне, указывал, что адвокат освобождается только от обязанности свидетельствовать обо всем том, что касается отношений к клиенту, что относится к полученным им признаниям и притом только в том случае, когда открытие этих признаний может повредить защите.
В содержание адвокатской тайны входят те факты, которые стали адвокату известными в связи с его деятельностью адвоката. Если адвокат может удостоверить имеющие значение для дела факты, ставшие ему известными вне всякой зависимости от выполнения им по данному делу адвокатских функций, он, разумеется, должен быть допрошен по делу в качестве свидетеля и не может быть по этому делу защитником. Обстоятельства, относящиеся к чьему-либо преступлению, известные адвокату вне зависимости от его адвокатской деятельности по данному делу, не являются адвокатской тайной, и здесь перед адвокатом, как и перед всяким другим лицом, появится обязанность дать свидетельские показания. Но обстоятельства, ставшие известными в связи с деятельностью адвоката, являются адвокатской тайной, если он в отношении данного лица выполняет функции защитника в суде, выполняет другие функции, возложенные на адвоката: консультация, составление заявления, жалобы и т. п.
Если при выполнении своих функций адвокат узнает об обстоятельствах, которые к доверившемуся ему лицу никакого отношения не имеют, то здесь нет на адвокате обязанностей, вытекающих из адвокатской тайны. Если адвокат в беседе со своим подзащитным узнаёт о том, что другие лицо, не имеющее отношения к его подзащитному, совершило преступление, что его подзащитный к этому преступлению никакого отношения не имеет, то на обязанности адвоката не лежит хранение этого факта как адвокатской тайны. Адвокат, правда, узнал это при выполнении своих адвокатских функций, но для его подзащитного эта тайна безразлична и раскрытие ее не будет представлять злоупотребления доверием своего клиента. Здесь нет наличия неблагоприятных для подзащитного фактов, наличие которых составляет адвокатскую тайну.
Начальным моментом, с которого адвокат может оказаться обладателем профессиональной тайны, является не тот момент, когда адвокат допущен в качестве защитника по уголовному делу, а тот момент, когда к адвокату, еще до допущения в качестве защитника по делу, еще, быть может, до возбуждения дела, то или иное лицо обратилось за юридической помощью.
Оказание юридической помощи населению является одной из обязанностей, возложенных на адвокатуру, так же как и обязанность защиты в суде. Само собой разумеется, что адвокат при этом не может давать советов, направленных к сокрытию преступления, указывать пути и способы такого сокрытия, но раскрывать доверенную ему тайну он не должен. Лицо, обратившееся к адвокату за консультацией, должно быть уверено, что находящийся перед ним в качестве советчика и выслушивающий все то, что с полным доверием к адвокату он излагает, не окажется затем в суде свидетелем по тому делу, где это лицо предстанет в качестве подсудимого.
По этому вопросу точка зрения дореволюционной адвокатуры характеризуется постановлением Московского Совета присяжных поверенных, в котором говорится: “Отношения между адвокатом и лицом, обратившимся к нему за советом, возлагают на него те же нравственные обязательства, какие он принимает на себя после принятия на себя обязанностей защитника уже по возникшему делу. Тайна, вверенная ему в данном случае, не менее священна, чем тайна, вверенная ему по возникновении дела и после вступления его в дело в качестве официального защитника. Отношения лица, являющегося за советом к адвокату, предполагают полную откровенность и правдивое сообщение всех обстоятельств дела. Такая откровенность немыслима без уверенности, что все сообщенное адвокату останется известным только ему одному и ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не может быть обнаружено”.
Иное разрешение вопроса создало бы совершенно нетерпимое положение. Представим себе следующий случай: в юридическую консультацию к адвокату обратился гражданин со следующим вопросом: накануне он опоздал на работу без уважительной причины свыше 20 минут. Он надеется, что ему удастся скрыть этот прогул, но все же на всякий случай – он хочет знать, какое наказание ему грозит, если прогул будет установлен и он будет предан суду. Представляет ли собой это признание тайну, не подлежащую раскрытию, или же это тайной не является и адвокат может но этому вопросу дать показание на суде?
Против сохранения тайны консультации может быть следующее возражение: в суде сохранение адвокатской тайны менее опасно для дела борьбы с преступлениями потому, что до поступления дела в суд оно прошло стадию расследования, во время которой все доказательства против обвиняемого были собраны и у него совсем не так часто остается нераскрытой тайна, которую он мог бы поведать своему защитнику.
Это возражение парализуется следующим: тайна, оставшаяся скрытой на всем протяжении предварительного следствия, имеет мало шансов быть раскрытой на суде, и здесь реальной является опасность, что это так и останется тайной для суда, как осталось тайной для следствия. Наоборот, в случае обращения гражданина к адвокату за консультацией до возбуждения дела или в стадии расследования, гораздо больше данных предполагать, что являющееся в данный момент тайной окажется раскрытым на первых порах предварительного расследования без всякой попытки узнать эту тайну от адвоката.
Наиболее типичным случаем познания адвокатом тайны, является сообщение ее обвиняемым своему защитнику. Обвиняемый, беседуя с защитником обо всех обстоятельствах дела, сообщает ему и те факты, которые, уличая его, остались по делу не установленными. Но одним лишь обвиняемым вовсе не ограничивается круг лиц, которые могут передать защитнику такого рода факты. Такие факты могут быть переданы и посторонним лицом, и защитник может случайно услышать о них. Надо признать, что во всех этих случаях одинаково имеет место адвокатская тайна. Здесь не может быть поставлен вопрос таким образом, что раскрытие тайны, полученной от обвиняемого или от лиц, действовавших по его поручению или в его интересах, представляет собою злоупотребление доверием, оказанным адвокату со стороны лиц, поведавших эту тайну и рассчитывавших на то, что она останется нераскрытой. Вне зависимости от источника, раз обвиняемый скрывает определенный факт, адвокат не может, вразрез с волей и интересами обвиняемого, раскрыть его.
В судебной практике имел место такой случай: в суде слушалось дело по обвинению Н. в том, что он из ревности покушался на убийство своей жены. Н. жил в ночлежном доме, там же за месяц до преступления он познакомился со своей будущей женой. Через неделю они поженились, а через три недели после женитьбы он покушался зарубить ее топором. Н. был арестован. На предварительном следствии он признал себя виновным в покушении на убийство жены и объяснил, что на преступление его толкнула ревность, вызванная легкомысленным поведением жены. Так он объяснил дело и своему защитнику, беседовавшему с ним перед судом.
В судебном заседании подсудимый совершенно неожиданно заявил, что потерпевшую он не ревновал и покушение на убийство он произвел под влиянием чувства обиды, когда он узнал, что его жена больна сифилисом и что она и его заразила этой болезнью. Подсудимый добавил, что от этой болезни его и сейчас лечат в тюремной больнице.
Защитник, воспользовавшись перерывом в судебном заседании, поспешил в тюремную больницу, чтобы получить там данные, подтверждающие новое объяснение подсудимого, ибо если это было бы доказано, то картина преступления резко изменилась бы в пользу его подзащитного. В больнице защитник из беседы с врачом и из ознакомления с историей болезни убедился, что его подзащитный Н. болеет сифилисом на протяжении нескольких лет, и следовательно, он заболел задолго до знакомства с потерпевшей.
Легко представить себе то тяжелое положение, в котором оказался защитник, ставший в середине судебного заседания обладателем такой тайны.
В данном случае защитник узнал тайну не от обвиняемого и даже без его ведома, но несомненно, что это составляет адвокатскую тайну.
Так же как и со слов обвиняемого, защитник может узнать тайну и из документа, дошедшего к нему от подсудимого или других лиц. Входят ли такие случаи в понятие адвокатской тайны? В дореволюционной русской литературе высказывался взгляд, что если защитник обязан не выдавать тайн своего клиента путем свидетельских показаний, то было бы нелогично и несправедливо не признавать за ним той же обязанности относительно выдачи документов. “Обязанность быть свидетелем и обязанность представлять требуемые судебной властью документы имеют одинаковое основание и одинаковую важность; если законодатель нашел, тем не менее, необходимым и возможным допустить исключение из первой, то нет никакого повода не допускать такого же исключения, при таких же условиях и из второй”.
Эли, касаясь вопроса о выемке документов у адвоката, считал ее возможной в тех случаях, когда адвокат сам подвергается преследованию и когда документы хранятся у него не как у адвоката. Эли, основываясь на тайне и свободе защиты, не допускал выемки документов профессиональных. Молло допускал в единственном случае возможность выемки документа у адвоката – это, когда адвокат подозревается в сообщничестве. “Вне этого случая адвокат (не подсудимый) не обязан ни выдавать документов, ни даже упоминать об их существовании, ибо хранение документов есть тоже тайна, вверенная адвокату клиентом”.
Следует признать, что на документы или предметы не может быть распространяемы правила, относящиеся к адвокатской тайне, ибо природа их совершенно различна. С принятием от подзащитного документа, уличающего его, защитник не только узнаёт тайну, заключающуюся в этом документе, но и превращается в хранителя доказательства. Хранить тайну, рассказанную подзащитным – это совсем не то, что хранить и скрывать доказательства против подсудимого. Пусть защитник знает о существовании этого документа, но пусть этот документ останется у обвиняемого.
Документ этот может быть обнаружен следственной властью. Но даже если бы он и не был обнаружен, все равно – защитник не должен принимать на себя попечения о таком документе. Здесь адвокат рискует превратиться в укрывателя своего подзащитного, в пособника, скрывающего следы преступления.
Нельзя согласиться с тем, что одно и то же – узнать от подсудимого, что против него имеется изобличающий его и неизвестный суду или следователю документ, и превратиться в хранителя и укрывателя этого документа. Совсем не одно и тоже знать, что у подсудимого имеется необнаруженный предмет, составляющий серьезную против него улику, или принять от подсудимого этот самый предмет.
Мы указывали, что адвокат не стремится к овладению тайной. Помимо своего желания он услышал признание, и тут уже ничего не поделаешь. Совсем иначе дело обстоит с документом или предметом. Адвокат его не примет и, таким образом, он, став обладателем тайны о существовании уличающего документа или предмета, не превратится в хранителя их.
Признание адвокатской тайны продиктовано заботой об обеспечении обвиняемого защитой, необходимой при осуществлении правосудия, хотя это и создает возможность известного ущерба для отдельного дела, где установление виновности было бы облегчено – если бы тайное стало явным и адвокат бы передал тайну, сообщенную ему подсудимым.
Но, защищаемая таким образом, тайна может представлять собой опасность не только для правильного разрешения данного дела в смысле оправдания виновного; сокрытие ее может грозить и другими опасностями для отдельного лица или для государства. Можно ли утверждать, что вне зависимости от того, какими последствиями это грозит, тайна должна быть сохранена.
М.Г.Казаринов, выступая защитником в процессе адвокатов Базунова и Аронсона, говорил: “И эта обязанность молчать не может быть нарушена, хотя бы молчание способствовало безнаказанности, торжеству преступления, пользованию его плодами. Убийца, поведавший адвокату или священнику, что он действительно убил, указавший, где зарыт труп, где спрятаны ограбленные деньги, – может спокойно жить и пользоваться плодами преступления, зная, что ни адвокат, ни священник не явятся его изобличителями”.
Обязанность по соблюдению адвокатской тайны может оказаться в противоречии с интересами общественной, государственной безопасности.
Как высоко ни расценивать значение института адвокатской тайны, все же необходимо признать, что должны существовать известные границы, известные пределы, и переход за эти пределы заставит отказаться от сохранения тайны и даст возможность заговорить адвокату, освободив его от обязанности молчать – обязанности, могущей причинить большие моральные страдания.
Легко представить себе следующий случай. Один подсудимый оговаривает другого в совершении преступления. Другому грозит осуждение, быть может, очень тяжелое, а подсудимый признается своему адвокату, что он ложно оговаривает другого для того, чтобы самому оправдаться, и что другой совершенно невиновен.
Мы указывали, что адвокатская тайна должна быть сохранена в том случае, если в результате этого возможно вынесение оправдательного приговора в отношении виновного, но возможно ли требовать от адвоката молчания, когда грозит осуждение невиновному, когда угрожает наказание, а может быть и казнь невинной жертве чужой клеветы? Возможно ли разрешать такое молчание?
А если тайна касается не только подсудимого, но и его укрывшихся сообщников, продолжающих совершать преступления? Кто может заставить адвоката молчать, когда в результате его молчания будут продолжать безнаказанно орудовать преступники, будут грабить, убивать? Сможет ли адвокат утверждать, что он в этой вновь пролитой крови не виновен?
Несомненно, следует признать, что на такого рода случаи адвокатская тайна не распространяется, что адвокат не обязан хранить тайну, чреватую такими последствиями.
Даже французская адвокатура, очень решительно проводящая начало безусловного соблюдения адвокатской тайны, допускает исключения для тех случаев, когда необходимо предотвратить тяжелые последствия.
Молло, придававший большое значение адвокатской тайне, утверждавший, что “вера в святость тайны составляет одно из существеннейших условий адвокатуры”, что “самые законы, учреждая адвокатуру, вменяют адвокату в обязанность соблюдение тайны, без которой немыслима ни профессия, ни ее отправление”, вместе с тем соглашался, что здесь должен быть исключен случай, когда общественное благо требует обнародования тайны. “Под благом общественным подразумевается предотвращение большего бедствия или вреда, имеющего быть причиненным ближнему в случае необнаружения тайны”.
Наконец, к тем случаям, когда может оказаться “необходимым обнародование”, могут быть отнесены отдельные категории преступлений или отдельные преступления, которые в силу их особой опасности не могут быть поставлены под защиту адвокатской тайны.
В такой точке зрения нет ничего неприемлемого. Мы выше приводили случаи, когда адвокат может и должен отказаться от хранения тайны. Мы признавали тайну только в тех случаях, когда речь идет только о возможности вынесения оправдательного приговора лицу, совершившему преступление.
Но ведь и преступления бывают различные, и мы можем столкнуться с такими тягчайшими злодеяниями, с такими опаснейшими преступниками, на которых адвокатская тайна не может быть распространена.
Каковы эти случаи – это дело законодателя. Закон, который допускает адвокатскую тайну, должен указать и те случаи, когда адвокатская тайна недопустима. Бесспорно, не может быть адвокатской тайны там, где идет речь о тягчайших преступлениях против Родины. Сюда могут быть отнесены те дела, где закон объявляет наказуемым недоносительство, можно и сократить число таких случаев, но во всяком случае следует сказать, что за расширение этих случаев за пределы тех преступлений, где наказуемо недоносительство, идти вряд ли возможно. Нельзя, ведь, создавать такое положение, что защитник обязан доносить в тех случаях, когда все граждане от этой обязанности освобождены. Ведь иначе получится такое положение, что любой гражданин, не имеющий никаких обязанностей по хранению профессиональной тайны, может молчать о ставшем ему известном преступлении, а адвокат, имеющий специальные обязанности по хранению адвокатской тайны, обязан об этом заявить, совершив тягостный переход из защитника в свидетеля обвинения.
С полной отчетливостью этот вопрос разрешен в законодательстве УССР. Наряду с признанием адвокатской тайны в виде невозможности вызова и допроса в качестве свидетеля защитника обвиняемого по делу, по которому он допущен или назначен к исполнению обязанностей по защите, закон указывает, что это не распространяется на те случаи, когда защитнику по делу становятся известны какие-либо обстоятельства о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 54-2–54-14 УК УССР.
В законодательстве УССР установлена уголовная ответственность за недоносительство, кроме преступлений, предусмотренных ст.ст. 54-2–54-14 УК, еще за преступления, предусмотренные ст.ст. 56-46 (массовые беспорядки), 56-17 (бандитизм), 56-22 (подделка и сбыт монеты, казначейских билетов и др.). Таким образом, по остальным из перечисленных выше преступлений тоже установлена ответственность за недоносительство, а адвокат согласно смыслу закона должен хранить тайну о таких преступлениях.
Хранение тайны является обязанностью адвоката в течение всего времени производства по делу. Если адвокат выбывает из дела до его окончания, то он не освобождается от обязанности не разглашать тайну. И по окончании дела адвокат должен хранить тайну. Вопрос о том, в течение какого срока или бессрочно, вечно должна храниться тайна, разрешается, по нашему мнению, следующим образом: содержанием тайны является факт, уличающий подсудимого в совершении преступления, или факт, усиливающий степень или характер ответственности. Когда перестанут угрожать обвиняемому те последствия, из-за которых эти факты им скрываются, тогда и прекращается необходимость и обязанность хранения тайны. Смерть обвиняемого, амнистия, погашающая преступление, истечение давности, устраняющее возможность пересмотра уже решенного дела – таковы те сроки, по истечении которых отпадает обязанность по хранению тайны.
После этого срока вопрос о возможности разглашения тайны решается, с одной стороны, в зависимости от того, какие личные, семейные или общественные последствия это может повлечь. В случае смерти обвиняемого разглашение его тайны может оказаться не безразличным для его семьи. С другой стороны, может оказаться, что сокрытие тех или иных фактов в отношении к определенным лицам может идти вразрез с законным интересом современников или потомков знать все о том или ином деятеле.
Спорным является вопрос, обязан ли адвокат хранить тайну и после того, как сам обвиняемый ее раскрыл.
Дореволюционная русская судебная практика считала, что подсудимый может снять завесу с совещания, и тогда защитник не связан более тайной. На такую точку зрения встала Варшавская судебная палата по дисциплинарному делу Патэка, который не счел возможным рассказать содержание своего разговора со своим бывшим подзащитным Бартосом, хотя последний, со своей стороны, изложил содержание этого разговора.
Дореволюционная литература, придавая очень большое значение адвокатской тайне, утверждала, что “обеспечение этой тайны представляется одним из необходимых условий правильного функционирования уголовной защиты” (Зарудный), и читала, что адвокатская тайна должна храниться адвокатом, даже если обвиняемый эту тайну раскрыл.
А.С.Зарудный в докладе “О тайне совещания подсудимого с защитником”, сделанном в 1912 году в Петербургском Юридическом обществе, возражал против того, что подсудимый может снять завесу с совещания и что тогда и защитник не связан более тайной. А.С.Зарудный указывал, что точка зрения, исходящая из того, что закон, гарантируя тайну совещания, имеет в виду не интересы защитника, а интересы подсудимого, представляется совершенно не соответствующей ни духу, ни букве русского закона. Тайна ограждается, утверждал Зарудный, в интересах не одного подсудимого и не одного защитника, а в интересах правосудия, в интересах общественных и государственных и нельзя отменить по своему произволу закон, установленный для пользы общей.
Муравьевская комиссия, занимала по этому вопросу противоположную позицию и утверждала, что недопущение защитника сообщать признания подсудимого составляет изъятие из общего правила об обязанности каждого свидетельствовать перед органами судебной власти о всем, что ему известно по данному делу и составляет подчинение публичного интереса интересам частного лица. Поэтому в случае отказа подсудимого от этой прерогативы не представляется уже оснований настаивать на ее соблюдении вопреки интересам заинтересованного лица.
Нам представляется, что правильное решение этого вопроса дается самим определением адвокатской тайны. Необходимым элементом этого понятия является то, что речь идет о факте, который обвиняемый скрывает от суда. Как только обвиняемый перестает скрывать этот факт, он перестает быть тайной и, следовательно, полностью исчезает та тайна, которую адвокат должен хранить.
Представим себе следующий случай: подсудимый, обвинявшийся в убийстве и отрицавший на следствии свою виновность, признался своему защитнику, что он совершил убийство. Это признание адвокат не может раскрыть, ибо оно является тайной. Но если далее на суде подсудимый признает себя виновным – тайное становится явным и исчезает самое содержание адвокатской тайны.
В упоминавшемся нами деле присяжного поверенного Патэка его бывший подзащитный Бартос заявил, что на предварительном следствии он сознался, но на суде отрицал свою виновность, и что поступил он так по совету своего защитника, которому он объяснил, что вовсе не сознавался следователю, как это было записано в протоколах следствия. Присяжный поверенный Патэк отрицал справедливость заявления Бартос, но не нашел, однако, возможным рассказать содержание своего разговора, как не подлежащее оглашению.
Надо признать, что присяжный поверенный Патэк ошибочно считал, что он должен хранить тайну, которую его бывший подзащитный сам раскрыл.
Но точка зрения Патэка нашла своих сторонников: О.О.Грузенберг считал, что обвиняемый может огласить содержание беседы с защитником и что тайна обязательна лишь для адвоката. Кулишер высказал следующее соображение: если признать, что содержание беседы подлежит оглашению с разрешения подсудимого, то уже из одного нежелания подсудимого снять печать молчания с уст своего защитника, прокурор сможет, и не без основания, сделать перед судом тот вывод, что, значит, в этой беседе были такие обстоятельства, которые надо скрывать.
Неправильность этой точки зрения заключается в том, что адвокатская тайна имеется там, где имеется факт, который обвиняемый скрывает от суда. В тот момент, когда обвиняемый перестает ее скрывать – тайна исчезает и адвокату нечего хранить.
По этому вопросу Петербургский совет присяжных поверенных высказал следующую точку зрения на основании сделанных прокурорскому надзору заявлений бывшего подсудимого о содержании, происходивших между ним и его защитником объяснений, против последнего предъявляются обвинения в тяжких нарушениях долга, пятнающих его честь и достоинство носимого им звания. Единственным средством для его оправдания, для восстановления истины является изложение бывшим защитником того, что действительно происходило во время этих объяснений его с подзащитным, а поэтому защитнику не может быть возбранено, прибегнуть к этому средству, хотя бы это было связано с разглашением “тайны доверителя”, если этот доверитель решился под покровом этой тайны заявить на него ложное обвинение.
Не менее важным является решение вопроса о том, по отношению к кому известные защитнику и скрываемые подсудимым факты должны храниться как тайна? Обвиняемый скрывает этот факт от органов следствия и суда, и этим самым и дается ответ на вопрос о том, по отношению к кому не может раскрываться тайна. Судебные и следственные органы могут скрываемый факт узнать от любого лица, которое, узнав о нем от адвоката, может заявить об этом, дать по этому вопросу свидетельские показания, и поэтому обязанность хранения тайны носит весьма широкий характер. Сообщение этой тайны может иметь место только в отношении лиц, которые эту тайну должны будут хранить в силу своей служебной или профессиональной обязанности. Адвокат, ставший обладателем тайны, очутившийся в связи с этим в очень трудном положении, вставший перед необходимостью разрешить и щекотливые этические, и сложные процессуальные вопросы, решить, какова должна быть тактика проведения защиты, может посоветоваться по этому вопросу со своими коллегами-адвокатами или даже получить указание от Президиума коллегии адвокатов. Такое обращение не может быть запрещено – оно поможет адвокату найти наиболее правильную позицию в процессе, и наряду с этим тайна, доверенная адвокату, будет сохранена.
В знаменитом деле Курвуазье, обвинявшемся в убийстве своего хозяина лорда Вильяма Росселя и отрицавшем обвинение, подсудимый в середине процесса сознался своему защитнику Филиппсу в убийстве и просил его не оставлять защиты. Адвокат Филиппс обратился за советом к судье Пэрку.
В этом факте обращения к Пэрку никто не усмотрел ничего неправильного, хотя другие стороны поведения Филиппса по этому делу вызывали серьезные нарекания на протяжении многих лет.
В случае возбуждения против адвоката дисциплинарного преследования он имеет право сообщить в своих объяснениях и показаниях те факты, которые составляют адвокатскую тайну. Президиум, в свою очередь, должен принять меры, чтобы поведанная ему тайна была сохранена. Такой точки зрения придерживается Э.С.Ривлин, который считает, что допустимо разоблачение тайны своего подзащитного, когда это необходимо в целях собственной защиты.
Неправильной является точка зрения Э.Бенедикт, считавшего, что адвокату приходится хранить тайну своего клиента, даже если от нарушения ее зависит оправдание собственных его, адвоката, поступков от лжи и клеветы.
В ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.
В отличие от определения подстрекателя, закон устанавливает закрытый, исчерпывающий перечень способов пособничества. Это дает важное преимущество в квалификации деяний, в т.ч. и в контексте настоящего исследования.
Пособничество принято считать наименее опасным видом соучастия. Пособниктрадиционно менее активен, не руководит преступной деятельностью, не склоняет других к совершению преступления. К тому же пособничество может быть совершенно не только в форме активного действия, но и в форме бездействия, т.е. когда пособник в силу ϲʙᴏего положения обязан был действовать, но сознательно уклонился от ϶ᴛᴏй обязанности, содействуя другим соучастникам.
В научной литературе принято различать пособничество интеллектуальное и физическое.
К физическому пособничеству ᴏᴛʜᴏϲᴙтся именно физические действия (телодвижения и т.п.), способствующие исполнителю выполнить объективную сторону преступления. Стоит заметить, что они выражаются в предоставлении средств для совершения преступления (например, орудий взлома для кражи), в устранении материальных препятствий его совершению (например, взлом замков в квартире) и т.п. К физическому пособничеству в преступлении недобросовестные адвокаты прибегают значительно реже, чем к интеллектуальному.
Интеллектуальное пособничество выражается в психическом влиянии пособника на сознание и волю исполнителя. Это воздействие направлено на укрепление в нем решимости совершить преступление. К средствам интеллектуального пособничества ᴏᴛʜᴏϲᴙтся:
б) указания - наставления исполнителю, как действовать в конкретных случаях;
в) предоставление информации - новая, ранее не известная уголовному закону форма, выражающаяся в передаче сведений, имеющих значение для исполнителя (облегчающая совершение преступления), при видимом отсутствии личной заинтересованности информатора, что характерно для советов и указаний;
г) данное заранее обещание скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, следы преступления и предметы, добытые преступным путем;
д) данное заранее обещание приобрести или сбыть такие предметы6.
Перечисление способов интеллектуального пособничества наглядно показывает, насколько широки возможности применения данного понятия при квалификации сопутствующей преступной деятельности адвокатов. Необходимо только помнить, что все перечисленные деяния пособник совершает на любой стадии преступления (приготовление, покушение, оконченное преступление), но только до его фактического завершения.
Для наглядности остановимся на характеристике приведенных выше пунктов:
а) советы: адвокат-пособник может давать советы, юридические консультации о том, как совершить преступление эффективно и безопасно. Зная уголовно-правовую квалификацию конкретных преступлений, уголовно-процессуальные аспекты их выявления и расследования, криминалистическую методику, тактику проведения отдельных следственных и оперативно-розыскных действий, технику экспертных исследований и т.п., адвокат может дать такие советы, кᴏᴛᴏᴩые существенно усилят общественную опасность посягательства, сделают его неочевидным, нераспознаваемым (гл. 4.1), трудно раскрываемым и расследуемым. Стоит заметить, что он заранее, еще до совершения преступления, может посоветовать, какие заведомо ложные показания выгоднее всего давать в случае изобличения, возбуждения дела, как сокрыть, сфальсифицировать доказательства, воздействовать на свидетелей, да и на следователя и т.п. Этими советами адвокат существенно укрепляет уверенность лиц, идущих на преступление, стимулирует их дерзость, увеличивает преступные "аппетиты" и амбиции;
б) указания: адвокат-пособник заранее наставляет преступника, как действовать в той или иной криминальной ситуации, в случаях, если преступление выявлено, раскрыто, преступник задержан и т.д., предлагает алгоритмы, программу совершения и сокрытия преступления, с тем ɥᴛᴏбы обеспечить безопасность преступников, создать ложное алиби, инсценировать те или иные события и т.п.;
в) предоставление информации: адвокат-пособник предоставляет, прежде всего, правовую информацию: консультирует по законодательству, раскрывает нормативно-правовую базу, кᴏᴛᴏᴩую можно использовать для совершения преступления, ищет и показывает преступникам "лазейки" и "узкие места" в несовершенном законодательстве, кᴏᴛᴏᴩые можно использовать для того, ɥᴛᴏбы уйти от уголовной и иной ответственности. Не следует забывать, что квалифицированный адвокат ϶ᴛᴏ не только и не столько "законник", "ходячая энциклопедия" правовых норм. Стоит заметить, что он во многом тактик, стратег, психолог, часто владеет обширными знаниями и опытом выявления, раскрытия, расследования, оперативно-розыскного обеспечения дел определенных категорий (как правило, нескольких, редко многих), знает психологию представителей стороны обвинения, типичные недостатки и особенности борьбы с преступностью в стране, регионе, конкретном правоохранительном ведомстве и подразделении. Наконец, он читает криминалистическую литературу, ориентируется в криминалистической методике расследования отдельных видов преступлений и т.д. и т.п.
Все ϶ᴛᴏ - юридические знания, информация, кᴏᴛᴏᴩая может быть просто бесценной для преступников при подготовке и совершении конкретного преступления. Да, источники ϶ᴛᴏй информации в основном открыты (учебники, комментарии, методические пособия и др.) Но ни один преступник-неюрист не сможет в ней ориентироваться, найти нужную информацию в приложении к конкретной ситуации - т.е. то, что легко и быстро сделает грамотный, опытный, но беспринципный и нечистоплотный адвокат;
г) обещание скрыть преступника, средства и орудия и т.д.: адвокат может быть признан пособником в преступлении в случаях, если он, зная о его подготовке, заранее пообещал скрыть преступника, средства и орудия, следы и предметы, как то указано ч. 5 ст. 33 УК РФ. В русском языке слово "скрыть" используют в следующих значениях: "1. Поместить куда-либо, ɥᴛᴏбы другие не могли обнаружить, увидеть; спрятать. 2. Утаить, сохранить в тайне от других и др."7.
В частности, как обещание скрыть, можно оценить заверения адвоката в том, что он поможет преступнику спрятаться от правосудия, "лечь на дно", тайно выехать за границу и т.п. В определенных ситуациях как обещание скрыть, можно расценивать обещание подкупить должностных лиц правоохранительных органов с тем, ɥᴛᴏбы те намеренно не искали виновного, а в случае задержания, ареста помогли "вытащить из-за решетки" и т.п.
К примеру, бывают случаи когда по делам об убийстве "вовлеченный" либо "коррумпированный" адвокат сначала советует преступнику, как совершить убийство, не оставляя на трупе явных следов насилия (удушение, отравление, утопление), рекомендует оставить труп на территории обслуживания РОВД, где работают его знакомые коррумпированные следователи, оперуполномоченные, а после совершения убийства подкупает последних с тем, ɥᴛᴏбы те в ходе доследственной проверки настояли на версии о несчастном случае (самоубийстве)
Очень часто член преступной группировки смело идет на преступление, веря в обещание "вовлеченного" защитника о том, что даже в случае задержания с поличным тот сумеет добиться оϲʙᴏбождения под подписку о невыезде, залог, что позволит преступнику в дальнейшем скрыться.
Адвокат-пособник может пообещать скрыть средства и орудия совершения преступления, предметы, добытые преступным путем. К примеру, пользуясь гарантиями неприкосновенности (см. гл. 2), адвокат может предложить ϲʙᴏе жилище для хранения перечисленных предметов, полагая, что вряд ли следователи проведут обыск в его, адвоката, жилище.
Адвокат-пособник может заранее пообещать скрыть следы преступления путем противозаконного использования ϲʙᴏих юридических познаний, опыта и навыков. Здесь крайне важно отметить, что законодательство не содержит понятия "след" и никак не раскрывает значение термина. В криминалистической науке, обращение к кᴏᴛᴏᴩой в данном контексте было бы закономерным, так же нет единого мнения о сущности ϶ᴛᴏго понятия. Принято говорить о "следах в широком смысле" и о "следах в узком смысле". "С гносеологической позиции следами преступления будут любые изменения среды, возникшие в результате совершения в ϶ᴛᴏй среде преступления. Эти изменения могут быть двух видов: идеальные ("отпечатки" события в сознании людей) и материальные ("отпечатки" события на предметах, изменения обстановки события)"8. И хотя доминирует позиция о признании криминалистическими объектами только материальных следов, разве есть препятствия к толкованию понятия "следы преступления" в ч. 5 ст. 33 УК РФ в широком смысле? То есть следами можно называть и отпечатки события в сознании людей - идеальные следы.
Из сказанного следует, что если недобросовестный адвокат заранее пообещал скрыть свидетеля-очевидца, носителя идеальных следов преступления, уговорить его молчать, обещал воздействовать на потерпевшего, ɥᴛᴏбы тот не подавал заявление о преступлении и т.п. - данные действия также можно признать обещанием сокрытия следов, т.е. способом пособничества в преступлении.
Вместе с тем недопустимо слишком широкое толкование пределов ответственности адвоката в вопросах его соучастия в преступлении. К примеру, если адвокат помог преступнику уйти от ответственности с использованием незаконных методов, сокрыл средства и орудия совершения преступления, уничтожил его следы и т.д., но сделал ϶ᴛᴏ после совершения виновным посягательства и заранее не обещал сделать ϶ᴛᴏ, его действия, будучи, несомненно, грубейшим нарушением данныеки (см. гл. 9.2-9.3), тем не менее, не могут быть квалифицированы как соучастие в преступлении. При этом при известных условиях они могут быть квалифицированы как укрывательство преступления - ст. 316 УК РФ (подробно см. 4.2.9)
Исключая выше сказанное, если адвокат, зная о готовящемся преступлении, заранее обещает принять на себя защиту интересов лица, его совершившего, и при ϶ᴛᴏм не обещает осуществлять защиту незаконными методами, не дает иных вышеперечисленных противоправных обещаний, то он так же не может быть признан пособником. Хотя, как уже говорилось, налицо нарушение адвокатской данныеки.
Суммируя изложенное, крайне важно отметить, что выделение сопутствующих адвокатских преступлений имеет важное как уголовно-правовое, так и криминалистическое значение для выявления и расследования данных посягательств.
Так, если в действиях защитника, участвующего в уголовном деле, усматриваются признаки основного преступления (например, фальсификации доказательств - ч. 2 ст. 303 УК РФ), и если при ϶ᴛᴏм известно, что он будет близким другом подзащитного и (или) будет "вовлеченным" адвокатом организованной преступной группировки, членом кᴏᴛᴏᴩой будет подозреваемый, обязательному выдвижению и проверке подлежит версия о совершении данным адвокатом сопутствующего преступления. Причем весьма вероятно, что того самого, в кᴏᴛᴏᴩом обвиняется его клиент. Возможно, что он будет соучастником (в описанных формах) всех преступлений ϶ᴛᴏй организованной группы.
В случае если в действиях защитника усматриваются признаки подстрекательства доверителя к даче взятки следователю (ч. 4 ст. 33 и ст. 291 УК РФ), то подлежит выдвижению и проверке версия о его "коррумпированности" с определенным следователем или всем следственным подразделением. В случае если ϶ᴛᴏ подтвердится, то следующими версиями (версиями-следствиями) могут быть систематические факты взяточничества со стороны следователя, совместное совершение им и данным адвокатом преступлений против правосудия (гл. 4.4.2, 4.4.5, 4.4.6 и др.), других преступлений против интересов подозреваемых, обвиняемых (см., например, гл. 4.4.3 - 4.4.4 и др.) и т.д.
Соответственно могут быть собраны достаточные данные, дающие основания, в частности, для проведения ОРМ в отношении конкретного адвоката9, для получения согласия суда на контроль и запись его телефонных переговоров (ст. 8 и 9 Закона "Об ОРД") и т.д., вплоть до возбуждения против него уголовного дела10.
В дальнейшем может быть изобличен не только и не столько один недобросовестный адвокат, а вся преступная группа, в кᴏᴛᴏᴩую он входит.
Низкая квалификация, нарушения адвокатской этики, сделки со следствием во вред подзащитному - эти и многие другие неприглядные обстоятельства вызывают все более неоднозначное отношение к адвокатам в российском обществе
В середине XIX века в России их называли присяжными поверенными, сейчас именуют адвокатами. В советское время, в специфических условиях отправления правосудия, особого доверия к адвокатам, как к людям не всегда вольным в своих поступках, не было, однако смена политического строя, с провозглашением демократических принципов реализации правосудия, скептического взгляда на правоведов этой категории, к сожалению, не изменила. В старину говаривали, что адвокат никогда не проигрывает, а его подзащитные - довольно часто, но и по сей день продолжают так говорить. Хочешь не хочешь, а соглашаешься с этим. И откуда такое негативное отношение ко всей адвокатской корпорации? Видимо, из содержания жизни, которая по самому факту расставляет по местам хорошее и плохое.
Снижение уровня квалификации адвокатов
В последние годы процент оправдательных приговоров по уголовным делам, а в судебных процессах такого рода адвокаты зачастую и работают, резко сократился, что не могло не повлиять отрицательно на авторитет института адвокатуры в целом. С начала применения особого порядка рассмотрения уголовных дел, статистика оправдательных приговоров, и без того низкая, понизилась существенно. Наши граждане начали терять уверенность в полноценности адвокатской помощи в уголовных делах на отечественной территории, стали сомневаться в возможности обеспечения реальной защиты их законных прав и интересов. Недовольные россияне чуть ли не в массовом порядке обращаются за справедливым решением в Европейский суд, где всё чаще и чаще уголовные дела из России разваливаются, а обвинительные приговоры российских судов отменяются.
Однако проблема не только и, наверное, не столько в том, что наши суды и государственное обвинение игнорируют защиту с тем, чтобы специально выносить неправосудные приговоры, карающие невиновных. Существуют объективные причины, не имеющие прямой связи с "карательным, инквизиционным правосудием", о котором так любят судачить доморощенные оппозиционеры.
Одна из них - низкая квалификация адвокатов. Число желающих получить юридический статус адвоката возрастает ежегодно. Российские вузы и их филиалы, среди факультетов которых юридический продолжает оставаться самым вожделенным для абитуриентов, дают "путёвку в жизнь" тысячам полуфабрикатов, именующих себя, на основании диплома, юристами. Многие из них желают быть адвокатами, понимая в этом не благородное призвание, а доходное ремесло, позволяющее "зашибать" крупные деньги, да ещё и переполняться гордостью от осознания того, что в руках твоих человеческие судьбы. Сдать экзамены, что получить требуемый статус не просто, однако вполне возможно и с поверхностными знаниями, но при наличии "глубоких карманов". Отсюда недостаточная квалификация членов адвокатских коллегий.
В некоторых российских регионах адвокатов не хватает: их общее количество не доходит до рекомендованных 0,1% к численности населения. Но в других субъектах с адвокатами перебор, и многие из них, как это не прискорбно, некомпетентны. И если предположить, что работу по уголовным делам (не по назначению) ведут только так называемые "статусные" адвокаты, то оставшаяся часть перебивается со хлеба на воду, хватаясь за все подряд, даже ничего не смысля в делах, за которые берутся. Именно поэтому адвокаты очень часто проигрывают, например, арбитражные процессы, ведь в арбитраже надо быть специалистом. Адвокаты широкого профиля во всех областях права чаще всего разбираются одинаково плохо.
Пожалуй, каждому понятно, насколько сомнителен адвокат, который готов браться за все подряд - от кражи велосипеда до ведения процесса в Международном суде в Гааге. Но не многие задумываются над тем, что лучше не связываться с адвокатом, который плохо говорит (косноязычен), и еще хуже пишет. Косноязычный защитник в суде понимания, скорее всего, не найдет, а плохо составленный документ труден для чтения сам по себе, а грамматические и орфографические ошибки могут вызвать негативное отношение судьи к неграмотному адвокату, а значит и к его подзащитному. Но именно такие профессиональные минусы адвокатов и являются следствием недостаточности образования и культуры.
И репутацию адвокатского образования, в котором состоит защитник, переоценивать не стоит - интересы человека в суде будет защищать не оно, а конкретный специалист. Поэтому именно его профессионализм, репутация и порядочность важны для успешного разрешения дела. Сегодня в России существует три формы адвокатских образований: коллегия, бюро и кабинет. Большее доверие внушают адвокатские коллегии, но надо знать, что они, как правило, создаются несколькими адвокатами, которые добились определенного успеха и имеют свою клиентуру. Кроме отцов-основателей, большинство сотрудников коллегии - это молодые специалисты без опыта работы и постоянных клиентов. Известно, что адвокат профессионально прогрессирует только в команде юристов высокой квалификации (не ниже собственной), но опытным "бойцам", в условиях жесткой конкуренции на рынке юридических услуг, нет дела до молодежи. "Новобранцев", как правило, загружают кучей поручений, делая из них "мальчиков (и девочек) на побегушках". Ни о каком прогрессе, при подобных взаимоотношениях, речи быть не может. Каждый маститый адвокат, в то же время, опасается подвоха со стороны равных себе, таких же "зубров", как и он сам, что приводит к определенной самоизоляции в вопросах практики, отвратительно влияющей на результаты его профессиональной деятельности. То есть и молодые не умнеют, и старые кадры, прошу прощения, тупеют.
Нарушение адвокатской этики и мошенничество
Хорошие адвокаты крайне бережно относятся к собственной репутации. Эти люди широко известны, и свои профессиональные обязанности они выполняют тщательно, хотя зачастую их ставки необоснованно завышены. Но для пересчета таких "раскрученных имен", как в общефедеральном масштабе, так и на региональных уровнях, хватит пальцев рук. Адвокаты из второго эшелона, а подобных подавляющее большинство, также стараются брать за ведение дела большие деньги, однако юридические услуги оказывают на дилетантском уровне, что, по сути, является псевдопомощью. Особенно это характерно для уголовных дел. Немало случаев, когда адвокат обещал полное оправдание или условное наказание, но фактически и не начинал что-либо делать, лишь рассказывал про разные "подводные камни и течения", говорил про то, что суд уже давно принял решение, повлиять на которое очень трудно, при этом деньги он продолжал брать без зазрения совести, получая их не за работу по защите, а просто за присутствие, отсиживая судебные заседания без малейшего шанса повлиять на судьбу подсудимого. Такие позорные поступки адвокатов ложаться несмываемым пятном на понятие "адвокатская этика".
Федеральный закон об адвокатской деятельности и адвокатуре содержит ряд положений, ориентирующих адвокатов на реализацию морально-этических правил и нравственных норм. Закон, формулируя обязанности адвоката, закрепляет, что он обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами. Претендент на присвоение статуса адвоката, успешно сдавший квалификационный экзамен, приносит присягу, где есть слова: "Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности адвоката". Принесение присяги - это не простая формальность: только после произнесения слов присяги претендент получает статус адвоката и становится членом адвокатской палаты. В тексте присяги соединены два важнейших принципа адвокатской работы: законность и профессиональная нравственность. Одно немыслимо без другого, и оба находятся в постоянном единстве.
На деле же факты нарушения адвокатами адвокатской этики случаются сплошь и рядом. По идее, с вступлением в силу Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и принятием Кодекса профессиональной этики адвоката, "уголовная защита" должна претерпеть кардинальные изменения, но до очищения рядов адвокатуры от отдельных недобросовестных ее представителей еще далеко. Нарушения адвокатской этики подчас перерастают в самые настоящие преступления. Одним из опаснейших преступлений, которое, к сожалению, в последнее время широко распространено в уголовном судопроизводстве, является мошенничество, совершаемое недобросовестными представителями адвокатского сообщества.
Типичный пример - присвоение виновным денежных средств или имущества под предлогом дачи взятки должностному лицу. Вот, скажем, прошлогодний случай. По делу о разбойном нападении и убийстве был задержан и арестован гражданин А., родственники которого, люди иногородние, но состоятельные, навели справки и заключили соглашение с самым "известным и грамотным", как его им отрекомендовали, адвокатом. "Защитник" сразу же начал впечатлять их рассказами о множестве выигранных сложнейших дел. В приватной беседе он упоминал десятки фамилий руководителей правоохранительных органов края, следователей, прокуроров, судей; многих называл по именам, подчеркивая неформальные, близкие с ними отношения. Произведя нужное впечатление, он по секрету рассказал, что в краевом центре якобы существуют "расценки за услуги" правоохранительных органов. На чем свет стоит кляня коррупцию во всех эшелонах власти, адвокат пояснил, что за условную меру наказания по столь тяжелому делу понадобится не менее 10 тысяч евро, и это только на взятки для следователей. Родственники безропотно выдали необходимое количество европейской валюты адвокату, но тот, как не сложно догадаться, никаких взяток никому не давал.
Через 10 дней после задержания адвокат обжаловал арест подзащитного в суд, но там оставили жалобу без удовлетворения. Тогда адвокат заявил подзащитному и его родственникам, что он передал взятку судье в размере 2 тысяч евро, но этого оказалось мало, надо еще 7 тысяч. Родственники собрали и эту сумму. И так на протяжении досудебного и судебного производства по делу адвокат регулярно требовал от доверителей деньги якобы на взятки, а полученное присваивал. При этом он рассказывал всякие небылицы о том, как бьется за интересы клиента, ходит в рестораны со следователями и прокурорами, делает им подарки, но увы, ничего не получается из-за "козней врагов". Несмотря на все обещания, обвиняемого осудили к 18 годам лишения свободы.
Подобные преступления наносят колоссальный вред не только авторитету адвокатуры, но и интересам правосудия, чести, достоинству и деловой репутации конкретных судей, прокуроров, следователей. Коэффициент латентности таких преступлений крайне высок. Адвокаты-мошенники идут на любые аферы с целью обманным путем получить деньги доверителей, и во многом, хотя, конечно же, далеко не во всем, широко распространяемые слухи о "повальном взяточничестве и круговой поруке" среди следователей, прокуроров и судей - результат "работы" недобросовестных адвокатов.
Существуют и принципиально иные способы мошенничества, которые применяются на порядок чаще, нежели тот, что описан выше. Например, адвокаты, заключив соглашение и получив гонорар, реально не осуществляют защиту в связи с занятостью по другим делам, командировками и т.п. В результате срываются следственные действия. Для доверителя же такой адвокат придумывает историю, согласно которой он будто бы почти каждый день ходит к следователю и прокурору, обивает пороги, пытаясь помочь своему подзащитному. В более простых ситуациях недобросовестный адвокат просто требует и берет деньги, ничего не обещает, ничего не делает, но и полученные денежные средства не возвращает. Верховный Суд РФ, применительно к подобным случаям, разъясняет: "Получение денег под условием выполнения обязательства, в последующем не выполненного, может квалифицироваться как мошенничество, если установлено, что обвиняемый не имел намерения выполнить взятое обязательство и преследовал цель завладеть деньгами".
Специфика работы защитника в уголовном процессе такова, что очень трудно оценить, выполнил ли адвокат свои обязательства по соглашению или нет, подлежит ли возврату доверителю сумма уплаченного гонорара, или адвокат полностью ее "отработал". Еще труднее доказать, что недобросовестный защитник уже при получении денег имел намерение присвоить их, не выполнив взятые на себя обязанности по защите, т.е. совершил мошенничество. Тем не менее бывают случаи, когда сделать это несложно. Так, по одному из дел недобросовестный адвокат заключил три соглашения с доверителями, за что получил гонорары, но еще за два дня до того приобрел билеты с целью выезда с территории края в длительный отпуск. Причем ему было известно, что большую часть работы по защите подозреваемых, обвиняемых по этим уголовным делам, необходимо сделать именно в первые дни с момента заключения соглашения. Таким образом, заключая соглашения, адвокат заранее понимал, что не выполнит обязательств перед доверителями, другими словами - пошел на мошенничество.
Часто жертвами мошеннических действий со стороны недобросовестных адвокатов становятся люди, которые в действительности вообще не совершали преступления, либо совершили малозначительное деяние, либо совершили преступление небольшой тяжести, но в силу своей неопытности ошибочно полагающие, что совершили более тяжкое преступление. Такие люди, в силу своей законопослушной социальной установки, тяжело переживают обстоятельства, ставшие предметом расследования, преувеличивают характер и степень своей вины. Так, по делу, возбужденному по факту предполагаемого хищения ноутбука из бухгалтерии государственного предприятия, было установлено, что дорогостоящий прибор унесла домой, по-глупости никого не предупредив, одна из бухгалтеров (студентка-заочница) на период своего отпуска, чтобы написать дипломную работу, а затем вернуть ноутбук в бухгалтерию. Разумеется, она не имела умысла на противоправное, корыстное и безвозмездное обращение в свою пользу этого имущества, ведь она не предпринимала никаких попыток отвести от себя подозрения. Однако по возбужденному уголовному делу девушка первоначально была допрошена в качестве подозреваемой в совершении хищения чужого имущества, вверенного виновному, путем присвоения, совершенное лицом с использованием служебного положения, в крупном размере.
Страшно напуганная случившимся, терзаемая муками совести, она обратилась в адвокатскую контору, где ее угораздило связаться с прохвостом. Понимая, что дело в отношении доверителя рано или поздно будет прекращено за отсутствием состава преступления, но видя, что перед ним некомпетентная, боящаяся последствий и вместе с тем совестливая девушка, которой не с кем проконсультироваться по такому вопросу, адвокат стал сгущать краски. "Добродетель" объяснил, что ей почти наверняка грозит наказание в 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества, так как вина будет обязательно доказана, а единственный способ уйти от ответственности - дать взятку следователю, который является его хорошим знакомым. И подозреваемая, поверив негодяю, отдала ему все свои сбережения, а также и те деньги, что смогла одолжить у родственников и друзей.
Действительно, у многих наших соотечественников поколениями вырабатывался безотчетный страх перед правоохранительными органами. Его можно назвать "синдромом тоталитаризма", страхом перед репрессиями, когда человек, даже осознавая, что не виновен, может легко поверить в то, что его незаконно осудят к лишению свободы. Этим синдромом успешно пользуются адвокаты-мошенники. Адвокат, в приведенном примере со студенткой, уже в тот же день узнал от следователя, что уголовное дело будет прекращено сразу по окончании ревизии, если не будет установлено иных преступных деяний. Далее он был занят лишь тем, что инсценировал свою активную защитительную деятельность. Чем дольше следователь тянул с вынесением постановления о прекращении дела, тем адвокату было выгоднее. В результате за два месяца прохвост-адвокат успел добиться от клиентки оплаты еще 10 тысяч рублей, питался и выпивал в кафе за ее счет. Позже он эффектно преподнес факт прекращения дела как свою личную заслугу и остался в памяти "спасенной" благодетелем и лучшим адвокатом города.
Говоря о распространении мошенничества в адвокатской среде, следует учитывать, что часто коррумпированные адвокаты и коррумпированные чиновники от правосудия на самом деле образуют преступные группы, нагло вымогающие у доверителей взятки. Мошеннические действия подобного рода особенно опасны. В таких случаях в инсценировке участвуют два "актера", действующих заодно, хотя закон обязал их быть процессуальными противниками. В преступной связке следователь (оперуполномоченный, прокурор, судья) запугивает жертву всеми мерами процессуального и непроцессуального принуждения, а адвокат подтверждает реальность угроз, прогнозируя еще более тяжелые последствия, но обещает сделать все возможное в пользу подзащитного. Разумеется, за отдельную плату. Нередки случаи, когда реально даже не возбуждается дело, не проводится проверка, даже не регистрируется заявление (сообщение) о преступлении. То есть все дело, все меры уголовного преследования полностью инсценируются, а жертве мошенничества предъявляются различные фиктивные документы.
Вот свежий пример подобного преступного сговора. Некий молодой человек был доставлен в кабинет оперуполномоченного за совершение хулиганских действий на автовокзале. Оперативник, нарушая все нормы УПК, провел у него личный обыск, в ходе которого подкинул, а затем изъял из кармана доставленного пакетик наркотическим веществом. Был составлен фиктивный протокол задержания по подозрению в совершении двух преступлений. Испуганный, чувствующий свою вину за совершенное хулиганство, на самом деле мелкое, парень стал уговаривать оперативника отпустить его и не сообщать родителям и на работу. При этом он невольно дал понять ему о своей платежеспособности. Тут же появился срочно вызванный "карманный" адвокат, который в конфиденциальной беседе объявил "цену вопроса" - 100 тысяч рублей. Юноша согласился и был отпущен, а через несколько дней отдал требуемую сумму адвокату. Откуда ему было знать, что сообщение о хулиганстве и незаконном хранении наркотиков в книге учета преступлений даже не регистрировалось, не говоря уже о возбуждении уголовного дела.
Эти примеры показывают, сколь просты способы совершения подобных преступлений, и в то же время - насколько затруднено их выявление. К глубокому сожалению, адвокат-мошенник в меньшей степени боится наказания, предусмотренного законом, ибо, еще раз подчеркнем, раскрываемость таких преступлений ничтожно мала. Даже приведенные примеры наглядно показывают, что потерпевшие не очень-то заинтересованы в подаче заявлений, а правоохранительные органы не проявляют надлежащей инициативы в раскрытии этих опаснейших преступлений. Вместе c тем, на борьбу с адвокатами-мошенниками, и, что еще более важно, с их соучастниками в правоохранительных и судебных ведомствах, следует обратить самое пристальное внимание всем государственным органам, а также и самой адвокатуре, если она и вправду заинтересована в очищении своих рядов от случайных людей - циничных и зарвавшихся от безнаказанности дельцов от правосудия.
Сделки с правосудием
Не меньше заботит общественность и полное отсутствие у адвокатов желания идти на конфликт со следователями, прокурорами и судьями. Изучение типичных свойств личности недобросовестных адвокатов выявило, что большинство из них стремится наладить хорошие взаимоотношения со своими процессуальными противниками (или судьями). Это - действительно проблема, ведь как же при таком трусоватом подходе защищать подсудимого, если главная забота "заступника" - не поссориться со стороной обвинения. Сделки адвокатов с правосудием, приводящию ко вреду для клиента, еще один фактор деградации адвокатского клана. Нередки случаи, когда именно следователь рекомендует своему подследственному адвоката, но тот защитник, которого предлагает следователь, будет удобен именно ему, а никак не тому, кто в защите нуждается. Если адвоката предлагает следователь, значит, он уверен, что защитник не доставит ему проблем и неудобств. Мало того, не исключена возможность того, что такой адвокат будет работать фактически на следователя за деньги подследственного. Такие адвокаты убеждают подписать своего клиента обвинения, согласиться со статьей, не писать жалобу, действуя во вред интересам подзащитного.
Существуют адвокаты, и таких достаточно много, которые прекрасно знают судей и прокуроров, вхожи во все кабинеты суда и способны неформально договориться о снижении срока наказания или о переквалификации обвинения на другую статью. Да, они могут быть полезны, но с другой стороны такой адвокат дорожит выгодным местом, и не будет создавать затруднений для судьи. Поэтому ждать того, что такой адвокат будет биться за интересы клиента не стоит. В том случае, если судья или прокурор не пойдут "полюбовно" на снижение срока, защитник предпочтет с ними согласиться.
Не стоит рассчитывать и на бесплатного адвоката, работающего по назначению следователя или суда, хотя он и может делает все от него зависящее, чтобы оправдать клиента. По закону любой человек имеет право на бесплатного адвоката. Но есть несколько неприятных моментов: во-первых, часто такой адвокат имеет низкую квалификацию или только недавно окончил институт и стаж практической работы у него равен нулю, а во-вторых, оплачивается такой адвокат довольно низко, поэтому и рвения особого не проявляет, в-третьих, ссориться со следователем такой адвокат не желает, вникать в дело тоже, поэтому зачастую поддерживает интересы не столько клиента, сколько следователя, в упор не замечая нарушений и убеждая подзащитного соглашаться со всем, что следователь скажет. Кроме того, не такой уж он и бесплатный, бесплатный адвокат, ведь мало кто знает, что в случае проигрыша дела, суд может возложить судебные издержки по защите на самого подзащитного. То есть адвокату платят из государственного бюджета, но потом судья имеет право взыскать издержки с обвиняемого. Полностью бесплатным адвокат будет лишь в том случае, если подсудимый официально отказался от него, но его все равно назначили или с подсудимого просто нечего взять.
В большинстве случаев адвокаты предоставляемые государством по уголовным делам, предлагают своим подзащитным признать свою вину, быстренько получить небольшой срок, после чего, добиться условно-досрочного освобождения и отправляться на все четыре стороны. Единственным нюансом такой защиты, является то, что не всегда подзащитный виновен, и такой вроде бы как очевидный исход дела, для него приемлем. Существуют и сговоры со следственными органами, когда адвокаты рекомендуют своим подзащитным, забыть о когда то подписанных документах у следователя, также не обращаться в прокуратуру с заявлением об избиении, мотивируя это тем, что не стоит поднимать шум, якобы следователи обозлятся.
Еще один неприятный вариант поведения адвокатов заключается в том, что значительный процент "уголовных" адвокатов начинали свою карьеру "по другую сторону баррикад" - в прокуратуре и следственных органах. Многие из них работают честно, но некоторые "сливают" информацию о клиентах бывшим коллегам. В благодарность те дают своим осведомителям возможность выигрывать мелкие дела. Но "серьезных клиентов" такие адвокаты сдают.
Гарантий, из-за монополизации права на защиту в уголовном процессе, у клиентов адвокатов нет никаких. Это всего лишь свобода пожаловаться на адвоката в коллегию, либо у судьи обратиться в ту же коллегию со своим особым мнением по поводу адвоката. Но делать нечего, и если на вашем пути встретятся такие вот адвокаты, можете смело жаловаться в адвокатскую контору, в которой он состоит. Если такой метод не сработал, можете обращаться с жалобой в региональную адвокатскую палату. Ну, или в крайнем случае можно обратиться в Министерство юстиции РФ по вашему субъекту. Министерство занимается контролем и надзором адвокатской деятельности. Во всяком случае, жалоба может стать методом воздействия на такого адвоката, что заставит его задуматься о смене тактики своего поведения. Если же в действиях адвоката прослеживается уголовное преступление, значит необходимо писать заявление в прокуратуру, тем более, что это ваш гражданский долг.
Профессиональная деформация
Препятствует адвокатской адекватности и профессиональная деформация, представляющая собой деструктивные изменения качеств личности, которые происходят под влиянием стереотипов профессиональной деятельности. Изменения могут быть положительными, но, к сожалению, можно наблюдать и отрицательное воздействие адвокатской профессии на личность. Условно профессиональная деформация адвоката может выражаться в тех проявлениях, которые являются общими для юридических профессий, и в тех, которые являются специфическими и обнаруживаются именно у представителей адвокатского сообщества.
Это, прежде всего, правовой нигилизм, выражающийся в отрицании общепринятых ценностей: идеалов, моральных норм, культуры, форм общественной жизни. Правовой нигилизм адвокатов проявляется в неуважительном отношении к праву и подталкивает решать проблемы доверителя не на правовом уровне. Крайне опасны эмоциональная холодность и цинизм, доходящий до безразличия к судьбе доверителя. Сталкиваясь с человеческим горем, некоторые адвокаты остаются черствыми, нечувствительными, не способными проявить простое человеческое сочувствие. В профессиональном общении это приводит к обезличиванию клиента, когда он воспринимается как объект воздействия. Не меньше проблем приносит и снижение уровня культуры общения. Подобные проявления наблюдаются у адвокатов, специализирующихся на защите по уголовным делам и имеющих дело с определенной категорией клиентов. В процессе бесед, переходя на язык, понятный клиенту, эти адвокаты усваивают уголовный жаргон и начинают использовать его в повседневном общении, что отпугивает людей.
К другим специфическим деформациям, присущим именно представителям адвокатской профессии, относятся завышенная самооценка, заключающаяся в позиции "всегда прав", и принимающая гипертрофированные формы: излишняя самоуверенность, изворотливость, неумение признавать свои ошибки, а также противопоставление себя доверителям, позиция "клиент - мой враг", когда обнаруживается неумение при заключении соглашения с доверителем четко обозначить круг профессиональных обязанностей, отсутствие навыка установления доверительных, но деловых отношений с клиентом, неумение провести четкую грань между профессиональным и личностным общением, стремление позднее ограничить круг решаемых правовых проблем клиента, с тем чтобы он якобы "не садился на голову". Понятно, какое отношение будет у клиента к такому адвокату.
Все изложенное - это только часть факторов, приведших адвокатскую корпорацию в России к фактической деградации, вырождению из защитников в эксплуататоров людских проблем. В последние годы до 30% фактов прекращения статуса адвоката, по данным Федеральной палаты адвокатов, связаны со следующими причинами: вступление в законную силу приговора суда о признании адвоката виновным в совершении умышленного преступления; неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем; нарушение адвокатом норм профессиональной этики адвоката; неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции.
Очевидно и забвение адвокатами самой сути адвокатской деятельности - гуманной по определению. Любой общественник, работающий в сфере прав человека, подтвердит, что в регионах практически нет адвокатов, которые бы публично выступали с наболевшими социальными проблемами, публиковались по этим поводам в СМИ. Они, например, могли бы высказаться, почему попасть за решетку по уголовному обвинению в наше время стало так легко, почему увеличивается количество заключенных. Печально, ведь адвокаты просто обязаны находится в авангарде гражданского общества. Подобная пассивность адвокатов также приводит людей к мысли, что правовую защиту следует искать в любом другом месте, но только не в адвокатских конторах.
Анатолий Довженко, обозреватель портала "Вестник правосудия"